Вселенское яблоко раздора: Храму всех религий грозит опасность из-за спора «наследников» Ханова

Ни вашим, ни нашим...

После смерти архитектора и создателя Храма всех религий Ильдара Ханова в 2013 году хозяином территории и фактически единоличным хозяином самого храма объявил себя бывший прораб объекта Мансур Зиннатов. К слову, он до начала февраля 2017 года был чуть ли не единственным человеком, обладающим правом доступа в храм. Договориться с Зиннатовым о нормальной экскурсионной деятельности не могли даже туристические власти города.

В борьбу за уникальный объект включился родной брат Ильдара Ханова — Ильгиз. Борьба шла несколько лет, и в 2017 году перешла в острую фазу. Объект стал необитаемым после того, как его отключили от электропитания. Как пояснили корреспонденту «Реального времени» в пресс-службе «Татэнергосбыта», объект был отключен от сетей по заявлению управляющего делами Фонда им. Ханова Рустема Сагдеева — представителя Ильгиза Ханова. «2 февраля потребитель обратился к нам с письмом о необходимости полного ограничения подачи электроэнергии. 3 февраля мы отправили заявку на отключение», — уточнили в пресс-службе.

В итоге, чтобы сохранить уникальный культурный памятник, отапливать его стали за счет местных жителей.

— Там нет отопления реально, котлы отопительные не работают без электричества. А электричества, которое от соседей подтянули, хватает, чтобы обогревать минимальное количество комнат, где сложено имущество. Ни вашим, ни нашим получается, а здание без электричества, — говорит Роман Старов, представляющий интересы Мансура Зиннатова.

«Там была массовая потасовка, и внешне это напоминает рейдерский захват»

Со слов Старова, когда на охрану этого здания встали местные жители, представители Ильгиза Ханова стали убеждать людей в том, что благодаря объекту можно «делать деньги».

— Эти бандиты стали говорить: «Ребята, тут можно бабки заработать! Как вы не понимаете?». Я считаю, там есть интерес местных криминальных групп — заработать на этом объекте. Наследники подключили к делу Сагдеева Рустема Флеровича, мне это лицо знакомо, — говорит Старов, сравнивая ситуацию с попыткой рейдерского захвата.

В конце января в храме, который должен объединять людей, по словам Старова, произошла настоящая потасовка.

— Врываются люди непонятные, начинают реально угрожать убийством. Наследники решили не заморачиваться и нашли вот такого человека — Сагдеева. Куча свидетелей есть, что была там массовая потасовка, и внешне это напоминает рейдерский захват с участием Сагдеева лично.

Ильгиз Ханов: «В течение 4 лет я собрал деньги и выкупил доли — сейчас я владею домом на 4/5 и одной пятой владеет моя сестра. Ввиду того, что Мансур Зиннатов много денег имеет с туристов, то он держит там целую бандитскую группировку». Фото kazanfirst.ru

«Там играют в нарды, парятся женщины, 158 бандитов…»

Впрочем, у Ильгиза Ханова есть собственное видение проблемы.

— При жизни брат попросил отписать на него долю мою и долю сестры, а он возьми и умри! Наследницей стала его дочь (Юлия Ханова, — прим. ред.). А она сказала, что ей ничего, кроме денег, не надо. В течение 4 лет я собрал деньги и выкупил доли — сейчас я владею домом на 4/5 и одной пятой владеет моя сестра. Ввиду того, что Мансур Зиннатов много денег имеет с туристов, то он держит там целую бандитскую группировку, — поясняет Ханов свою позицию.

По мнению Ханова, рейдерский захват произошел именно со стороны Мансура Зиннатова. «Когда умер брат, он перестал пускать меня и сестру. Сказал: «Я бандит, я тут главный!» Уничтожил мою выставку, там было 150 икон, 120 фотографий, но дело не в этом. Я не могу войти — там играют в нарды, парятся женщины, 158 бандитов… Халява».

В юридических и правовых тонкостях конфликта разбираются правоохранительные органы. Обе стороны написали заявления и в прокуратуру, и в республиканское МВД.

Бесхозный храм

Тем не менее, рассчитывать на владение храмом нельзя ни одной из конфликтующих сторон. Дело в том, что Ильдар Ханов при жизни не оформил разрешение на строительство. Так что претендовать наследники могут не более чем на дом Хановых, который, как в центре мишени, дислоцируется в центре архитектурного ансамбля.

— Я стал строить этот дом еще 1976 году, когда приехал из Москвы, где учился в высшем художественно-промышленном училище. Мама попросила починить забор, свой дом я же не мог сделать плохо — сделал итальянский забор, когда завалился сарай, и начал полукруглую стенку класть. Дочке я сделал комнату, и так получилось красиво. Лет 20 я его строил… один. Приехал брат, я, дурачок, взял и уехал, и брат с 1996 года начал строить сам, — говорит Ильгиз Ханов.

Уже после смерти архитектора Ильгиз прописал в родительском доме себя, сестру, ее мужа и своего приятеля (ранее упомянутого Рустама Сагдеева, — прим. ред.).

— У меня проблем нет, я через неделю приезжаю (проживает в Москве, — прим. ред.) и открою реабилитационный центр там. Мы хотим строить дальше через железную дорогу, открыть школу иконописную, лицей, в общем, планы все в правительстве РТ. Они на согласовании.

Представитель Зиннатова, в свою очередь, видит выход из ситуации в том, чтобы признать Храм памятником архитектуры.

— Думаю, что можно провести процедуры и выкупить этот участок даже городу. Но не за ту сумасшедшую сумму, которую хотят люди, которые и пальцем не пошевелили для создания храма, — подытожил Старов.