«Платочный» скандал в Мордовии: «Верующие христиане очень плохо относятся к тому, что творят в Белозерье»

Семечки — всему голова

— Ирек-эфенди, расскажите для начала, что это за село Белозерье? Чем оно отличается, скажем, от Средней Елюзани?

— Это татарское, мишарское село. Но если в пензенской Елюзани проживает 11—12 тысяч, то в Белозерье — 3,5 тысячи человек. Что касается «мечетонасыщенности», в Белозерье она выше. В Елюзани 11 мечетей на 11 тысяч, а здесь 8 мечетей на 3,5 тысячи. Здесь упорные, работящие люди, любят соревноваться. В сравнении с соседями здесь очень зажиточные жители.

Такая зажиточность пошла с 1950-х годов. Они всегда искали, где и как бы заработать. И нашли такую жилу — семечки. Когда наш Лямбирский район (это был татарский район) расформировали, пару сел передали Ромодановскому району (в основе — эрзянско-мордовский район). Потом в 67-м году снова собирали Лямбирский район в другой конфигурации, чтоб татар было поменьше.

Белозерцы не особо рвались в Лямбирь, потому что в Лямбире было труднее с теми же бумажками, справками, надо хитрить, обманывать. А здесь они с мордвой очень хорошо сговорились. В советское время их деятельность считалась спекуляцией. Белозерцы хорошо работали, ездили в Краснодар, Ставрополье, Куйбышевскую (Самарскую) область. Они ехали в такие колхозы, которые сеют хорошие семечки. Они работали на тракторах, комбайнах, вкалывали круглые сутки. Заработанное брали только семечками, потом продавали, хотя это было незаконно (спекуляция), тем самым они и поднялись.

Соседние деревни все это видели и тоже хотели добиться такого же, но не смогли, так как подобными качествами не обладали: соревновательность, настойчивость, физическая сила, отказ от алкоголя.

«Это татарское, мишарское село. Но если в пензенской Елюзани проживает 11—12 тысяч, то в Белозерье — 3,5 тысячи человек. Что касается «мечетонасыщенности», в Белозерье она выше». Фото stolica-s.su

— Откуда такая приверженность религии у жителей села? Целых восемь мечетей…

— Разве это много? До революции в селе Татарская Пишля было 12 мечетей. В Белозерье это небольшие мечети, для махалли. И есть две большие соборные мечети: одна самая большая (Джума-мечеть) — по линии Равиля Гайнутдина, а вторая — просто Соборная (Центральная) мечеть. Можно сказать, что еще не хватает, если учесть, что село почти полностью на намазе.

— То есть какие-то мечети относятся к структуре Гайнутдина (Совет муфтиев России)?

— Одна мечеть в структуре Талгата Таджуддина (ЦДУМ России) — Центральная, самая первая, построена в советское время. Две мечети используются двумя муфтиятами: на одном этаже гайнутдиновские молятся, на другом — ЦДУМовскские.

— Почему это село время от времени попадает в сводки новостей? Выходцы Белозерья обнаруживаются в различных горячих точках — Чечня, Сирия…

— Село такое мобильное. В связи с торговыми делами еще в советское время куда они только ни ездили — Средняя Азия, Сибирь. Это очень живые, мобильные люди. Когда советское время кончилось, можно было открыто исповедовать свою религию. Часть населения поверхностно относилась к религии — как в советское время. Потом в село заслали проповедника Олега Марушкина по имени Абузар, он воевал в Афганистане, там принял ислам. Нам стало очевидно, что казачок этот засланный. Он в свое время в Астрахани познакомился с людьми из этой деревни, понял, что потенциал большой, приехал и остался жить. Сколотил здесь джамаат, тогда это модно было. Правда, потом руководитель исчезал, а джамаат истреблялся. На Северном Кавказе это делается до сих пор.

Тем временем молодые люди из села стали учиться в различных медресе, потом приезжать обратно и увидели, что творится. Спецслужбы смотрели на это сквозь пальцы… Марушкина молодые люди начали выживать из деревни, чтобы не было этого смутьяна, который что-то толкает про джамаат, джихад, призывает вооружаться. Потом белозерцы предъявили ультиматум: если вы его не заберете, то поступим с ним плохо.

В итоге за ним приехали два больших джипа и увезли с семьей. Его сторонники в массе своей «перековались», стали нормальными мусульманами. Но в начале 2000-х годов 17 семей уехали в Афганистан (Вазиристан), несколько семей уехали в Бельгию. Вот из-за этих людей село до сих пор попрекают, говорят, что здесь в школе выращивают экстремистов из-за этих платков. Вот так показывают. Но воюют именно те, кто уехал много лет назад. Причем в Вазиристан они уехали не воевать. Они говорили, что тут телевизор, разврат, ислам нормально исповедовать невозможно.

Один из них был моим помощником, уехал, там и погиб: сидел с семьей, пил чай, снаряд попал в дом, здание обвалилось, выжили жена и сын. Он с двумя сыновьями погиб. И был один наркоман: что-то ему в голову стукнуло, было двое детей, беременная жена, решил научиться религии. Поехал в Египет, два месяца отучился, понял, что не тянет, и решил заняться «делом»: поехал в Турцию, потом туда и до сих пор воюет.

Как преуспевающая школа не угодила местным властям

— Расскажите о школе, в которой произошел конфликт.

— Учеников в ней 375—376, учатся в две смены. Рождаемость в селе высокая — 60—65 детей в год. Десять учительниц в 2015 году отказались повязывать платок назад. А 13 учительниц с платками заставляют либо увольняться, либо снимать. В 2015 году эти 13 человек согласились повязать платки назад на комсомольский манер. Но по исламу ведь шею не положено оголять. Тогда они решили платки повязать назад, а белыми водолазками закрывать шею. Еще пять женщин-татарок ездят со стороны, они не жительницы села, намаз не читают, сняли платки (платки носили, чтобы не быть белыми воронами).

— Ирек Дамирович, поподробнее, с чего все началось?

— Основной мотив — наверное, зависть к этому благополучному селу у некоторых.

Долгое время на платки никто внимания не обращал. Учились, Белозерская школа начала подниматься. В начале 2000-х годов стараниями молодых шакирдов, которые оканчивали медресе, во главе Рашитом Халиковым (сейчас живет в Москве), начал устанавливаться порядок: они следили, чтоб не было пьяных на улице, свадеб с алкоголем, боролись с наркоманией. Слава Богу, порядок сейчас есть. Они обратили внимание на школу. Тогда девчонки учились до седьмого класса, потом их в школу не водили, потому что их крали как невест. Уже в восьмом классе ни одной девчонки не было. Тогда молодые имамы сплотились и решили не читать никахов в случае воровства. А некоторые имамы сказали, что будут читать дальше ворованным невестам. Был серьезный конфликт, но в итоге это прекратилось к 2002 году.

«Учеников в ней 375—376, учатся в две смены. Рождаемость в селе высокая — 60—65 детей в год. Десять учительниц в 2015 году отказались повязывать платок назад. А 13 учительниц с платками заставляют либо увольняться, либо снимать». Фото vk.com

Государство не особо помогало селу, люди дороги строили за свой счет. Школа начала подниматься, особенно в спорте. У молодых людей энергии много, ее канализировали в русло спорта. Команда Белозерья несколько раз становилась чемпионом Мордовии по хоккею. По футболу показывали хорошие результаты. Пошли чемпионы России по борьбе, чемпионы Европы, в олимпиадах по учебным дисциплинам стали выигрывать. Школа начала выдавать золотых медалистов, девчонки начали спокойно ходить в школы, так как знали, что их никто не украдет.

В 2012 году в Ставропольском крае был конфликт из-за платков. Потом еще Путин сказал, что нашим мусульманкам не свойственно было носить платки. Вероятно, сказал, не разобравшись. Привычка нашего мордовского начальства такая — все время бежать впереди паровоза. Они этого не стесняются и продают свою лояльность Москве. Тут они смекнули: с одной стороны, покажут перед Путиным, какие они молодцы, с другой стороны, материализуют свои особые чувства к татарам.

Тут они подсуетились и в мае 2013 года приняли постановление: нельзя носить религиозные атрибуты в школе. Когда мы об этом узнали, летом посоветовались, посмотрели и поняли, что юридически постановление несостоятельно. И решили, чтоб продолжали носить платки, а если какие-то меры будут приниматься, то записывать все на телефоны, аудио- и видеоносители. И меры такие стали применяться: у девчонок с голов срывали платки, с линеек выгоняли. Мы это фиксировали.

Мы начали готовить иски по подобным делам. Тут Министерство образования спохватилось, поняв, что их решения несостоятельные. Пришли в муфтият, извинились и попросили, чтобы мы иски не отдавали в суд. Я был против этого, надо было добивать, показательно наказать этих завучей (четыре человека). Но муфтий — мягкий человек, сказал, что мы желаем всем добра. И не стали подавать.

В мае 2014 года к нам попадает копия другого постановления правительства: о введении школьной формы, запрещается носить головные уборы, кроме как по медицинским показателям. Потом внесли изменения, убрав про медицинские показатели. Они сообразили, что татары хитрые, принесут справки, что на голове лишай или что-то такое, и будут носить платки. Мы все лето собирали родителей в республике, готовили иски.

Ирек Биккинин: «В мае 2013 года приняли постановление: нельзя носить религиозные атрибуты в школе. Когда мы об этом узнали, летом посоветовались, посмотрели и поняли, что юридически постановление несостоятельно»

Осень 2014 года прошла жестко: заседания комиссий, но с головы никто платков не срывал, опасались. Насильно девочек не выгоняли, но моральное давление было.

Потом проводились заседания комиссий по делам несовершеннолетних, я как юрист там присутствовал. Там большинство сидят, повесив головы, понимали, что вели себя несправедливо, а два-три человека вели себя борзо, использовали словесные выкрутасы. Но мы, слава Богу, отбились. И все наладилось.

В 2015 году они включили задний ход, так как мы вели судебные процессы, оспаривали пункт, запрещающий головные уборы. Мы собирали подписи. От нас отстали. По СанПиНу платки и шарфы к головным уборам не относятся. В шапках мы не заходим, в платках — пожалуйста. Но местный верховный суд мы проиграли. Следующие суды нам отказывали. Но потом вроде смирились.

Затем взялись за Белозерье. С 2014 года туда в школу зачастили всякие комиссии, проверяли, писали протоколы о недостатках. Требование было такое в разговорах: снимайте платки, иначе мы еще насобираем протоколов — и ваша школа будет закрыта, а детей будем возить в районный центр. В итоге директору школы пришлось уволиться из школы.

Потом поставили человека от властей — Адилю Янгличеву, тем не менее она сама ходила в платке: она заставляла повязывать назад платок. Власти рассчитывали, что она сможет решить их вопрос, но она не стала этим заниматься. 21 декабря 2016 года ее пригласили в районный отдел образования. Она сказала, что просто уйдет, чтоб все осталось по-прежнему. Тут же назначили директором Веру Павловну Липатову.

Глава Мордовии Владимир Волков через 3 дня в Ромоданово (райцентр) проводит заседание по антитерроризму, 45 минут держит у себя главу села Расима Салихова, ругает: почему школа — рассадник терроризма, девочки в платках. С 26 декабря начинаются грубые наезды на учительниц.

«В наших краях не было их. Фольклорные экспедиции ездили, образцы брали, перерисовывали. У нас калфака нет как явления». Фото Романа Хасаева

Муфтияты и православные

— Подключался к конфликту кто-то из Татарстана?

— Рустам Батров что-то сказал по этому поводу — ну и пока все. Во время прошлого кризиса, в 2014 году, ездили туда, но ни звука от них не было.

— Видел вашу дискуссию в соцсетях с казанскими пользователями вокруг платков и калфаков. Все-таки платок — традиционная одежда татар?

— Тимур, у нас о калфаках ничего не слышали и ничего не знают. В наших краях не было их. Фольклорные экспедиции ездили, образцы брали, перерисовывали. У нас калфака нет как явления. Да и казанский калфак был практически накосником, чтобы коса помещалась туда вовнутрь, а на голове была как шапочка. Это большая шапка, покрывающая полностью волосы. В конце XIX века, следуя петербургским барышням, некоторые наши татарские барышни что-то начали чуть-чуть показывать. Это явление начало развиваться, и на голове остался один калфак. У нас такого не было.

— Другие муфтияты и мордовские правозащитники подключились к конфликту?

— Юрист Марат Ашимов в основном работает: оказывает юридическую защиту, заявления пишет в прокуратуру. Но прокуратура будет отвечать целый месяц (имеют право).

— Как православные относятся к ситуации?

— Истинно верующие христиане очень плохо относятся к тому, что творят в Белозерье. Кстати, заместитель патриарха Кирилла Варсонофий — из Мордовии, да и сам Кирилл — мордвин. Александр Пелин, который здесь был ректором семинарии, еще до Нового года выступил и осудил действия мордовских властей: Дева Мария на иконах в платках.

— Правда ли, что в татарской деревне Мордовии преподаются «Основы православной культуры»?

— Это село Митрялы. Под видом того, что здесь есть православные дети, преподается этот предмет.

— Чем, на ваш взгляд, вся ситуация закончится?

— Один Аллах знает. Но мы не опускаем руки.

«Реальное время» направило запрос в Министерство образования Мордовии с просьбой прокомментировать конфликт. Редакция готова предоставить площадку для альтернативной точки зрения.