«Прочтение Макиавелли 2.0»: книга об упадке власти из библиотеки Цукерберга

Книга из списка Цукерберга

Не так давно, в 2015 году, Марк Цукерберг, владелец и основатель Facebook, рекомендовал к прочтению для широкой публики список наиболее важных, по его мнению, 22 изданных книг последнего времени. Которые, конечно же, прочитал самолично. Перечень этих книг сразу окрестили "списком Цукерберга". Влиятельность и авторитетность самого Цукерберга недооценивать не стоит — так согласно корпоративному отчету, который компания Facebook обнародовала в среду, 27 июля, число пользователей соцсети по всей планете превысило 1,71 млрд человек.

Часть книг из «списка Цукерберга» была издана в России в переводе на русский язык:

• «Мировой порядок» Генри Киссинджер (М: «АСТ», 2015)
• «Рациональный оптимист» Мэтт Ридли (М: «Эксмо», 2015)
• «Геном», Мэтт Ридли (М: «Эксмо», 2015)
• «Структура научных революций» Томас Кун (М: «АСТ», 2015)
• «Корпорация гениев. Как управлять командой творческих людей» Эд Кэтмелл, Эми Уоллес (М: «Альпина Паблишер», 2015)
• «Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты» Дарон Аджемоглу и Джеймс Робинсон (М: «АСТ», 2015). О ней наше издание уже публиковало развернутый обзор.

В мае 2016 года к русскоязычному сегменту «списка Цукерберга» добавилась книга Мойзеса Наима «Конец власти». Ее опубликовало издательство «АСТ» тиражом в 3000 экземпляров. Книга довольно объемная — на 512 страницах. В интернет-магазинах стоит около 500 рублей, в рознице подороже — 700 — 800 рублей.

«Цукерберг рекомендует» — лейбл, достаточный для привлечения внимания, так что книгу я незамедлительно купил и приступил на прошлой неделе к чтению. Помимо цукербергеровской рекомендации еще одним толчком к прочтению книги для меня оказалась и личность самого Мойзеса Наима.

Мойзес Наим (Moises Naim) — известный венесуэльский публицист и политолог, автор более 10 книг. Его статьи публикуются ведущими газетами по всему миру. Мойзес Наим служил в качестве главного редактора очень авторитетного журнала Foreign Policy в течение 14 лет (1996-2010 гг.).

У Мойзеса Наима хороший практический опыт — в 90-х он работал министром торговли и промышленности Венесуэлы, директором Центрального банка Венесуэлы и исполнительным директором Всемирного банка.

Сегодня Наим является основателем и председателем «Группы 50» (Group of Fifty или G-50) и членом совета директоров фонда «Открытое общество» (Open Society Foundations). Он также является членом Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations), Атлантического совета (Atlantic Council), Всемирного экономического форума. Как видите, Наим — человек очень и очень непростой. Вхожий в кулуары многих глобалистических организаций.

Заинтриговали еще и такие отзывы о книге:

• «Эта книга поменяет ваше отношение к новостям и политике, а также взгляд на мир в целом» (бывший президент Америки Билл Клинтон).
• «Эта необыкновенная новая книга будет представлять большой интерес для всех тех, кто на руководящих должностях — руководителей бизнеса, политики, военных, общественных деятелей и даже религиозных лидеров. Она вызовет интенсивную и важную дискуссию во всем мире» (финансист и филантроп Джордж Сорос).
• «Наим рассказывает, почему государствам, корпорациям и религиозным организациям становится труднее оценивать свои позиции. И доказывает это весьма убедительно» (издание Finacial Times).

Сама же книга впервые была издана еще в 2013 году. С тех пор была переведена на более чем 10 языков, включая итальянский, арабский, китайский и португальский.

Сразу скажу свое мнение — книга написана очень неровно, но мне понравилась. Очень большой по объему текст можно было бы сжать в разы, и некоторых просто может раздражать, что один и тот же тезис мусолится на протяжении всей книги. Но это поверхностный взгляд — просто автор на огромном количестве примеров-фактов и с совершенно разных сторон показывает тот самый «конец власти». Как огромная мозаика книга собрана из множества однотипных кусочков. Нашел ли я для себя какие-то откровения? Нет, но выложенный в книге материал помог мне еще отчетливее понять не только такие феномены, как Brexit, выдвижение Трампа, последний всплеск терроризма в европейских странах, победу Эрдогана над путчистами, но и многие другие, совершенно неожиданные вещи и не только из политики. Читая книгу, постоянно примеряешь концепцию автора и на родные края и тоже находишь подтверждения. Это как протираешь оптику своего взгляда на мир — многие вещи начинают видеться четче и резче.

Не все прочтут книгу или не все успеют ее купить, так что процитирую самые интересные моменты книги.

Что происходит?

«Мне посчастливилось присутствовать и выступать практически на всех самых привилегированных встречах сильных мира сего, в том числе на конференции Бильдербергского клуба, ежегодном собрании магнатов индустрии СМИ и развлечений в Сан-Валли, и ежегодных собраниях Международного валютного фонда. Каждый год я беседовал с разными участниками, и наши разговоры подтверждали мою догадку: сильные мира сего в наши дни сталкиваются со все более серьезными ограничениями власти. И реакция на мои расспросы свидетельствовала об одном: власть становится слабее, неустойчивее и несвободнее в своих проявлениях.

Это не означает, что власть исчезает как таковая, равно как и облеченные ею. Президенты Китая и США, руководители компаний J. P Morgan и Shell Oil, главный редактор New York Times, глава Международного валютного фонда и Папа римский по-прежнему обладают огромным влиянием. Но все же в меньшей степени, нежели их предшественники. Те, кто ранее занимал эти посты, не только не сталкивались с таким количеством трудностей и соперников: у них было куда меньше ограничений, будь то гражданская активность, глобальные рынки или пристальное внимание СМИ. Они были вольны пользоваться властью так, как считали нужным. В наши дни сильным мира сего приходится расплачиваться за ошибки быстрее и серьезнее, чем их предшественникам.

«Каждый год я беседовал с разными участниками, и наши разговоры подтверждали мою догадку: сильные мира сего в наши дни сталкиваются со все более серьезными ограничениями власти». Фото parstoday.com

Старая модель власти

Макс Вебер, известнейший немецкий социолог, полагал, что для получения власти в современном обществе необходима бюрократическая организация. Слово «бюрократия» для Вебера не имело того негативного значения, которое оно приобрело в наши дни. Оно обозначало самую совершенную форму организации, созданную человечеством, которая лучше всего подходит для достижения прогресса в капиталистическом обществе. Вебер перечислял основные характеристики бюрократической организации: определенные должности с четко прописанными правами, обязанностями и ответственностью, объем полномочий, прозрачная система контроля, субординация и единоначалие.

На основе многих примеров Вебер демонстрирует, что рациональные, специализированные иерархичные централизованные структуры преобладают в любой сфере деятельности, от успешных политических партий до профсоюзов, «церковных структур» и известных университетов. «Для типа бюрократии неважно, называется ли ее влияние «частным» или «общественным», — писал Вебер. — Там, где произошла полная бюрократизация управления, — заключает он, — устанавливается практически несокрушимая форма соотношения сил».

Основная мысль Вебера заключалась в том, что без надежной, отлаженной организации, или, если использовать его термин, без бюрократии, невозможно эффективно применять власть.

Однако усиление крупных иерархических организаций вызывало и очень подробную критику, которая заимствовала тему исследования у Вебера, а аргументы — у Маркса. В 1951 году мятежный ученый-социолог Колумбийского университета Ч. Райт Миллс опубликовал труд под названием «Белые воротнички: американский средний класс».

В 1956 году Миллс развил эту тему в своей самой известной работе «Властвующая элита». В ней он изложил способы, посредством которых власть в США сосредоточивается в руках правящей «касты», которая занимает господствующее положение в экономике, промышленности и политической жизни. Миллс писал, что американской политике свойственны демократия и плюрализм, однако, несмотря на это, концентрация политической и экономической власти невероятно укрепила положение элиты, которой стало проще, чем когда-либо, сохранять превосходство.

Эти и подобные рассуждения отражают распространенное представление, настолько убедительное, что практически стало общим: «Власть и богатство имеют свойство концентрироваться. Богатые богатеют, а бедные беднеют».

Расхожее представление о том, что экономическое неравенство никуда не денется, а будет только расти, всех нас делает в некотором смысле марксистами. Но что, если модель организации, которую Вебер и его последователи в экономике и социологии считали наиболее приспособленной для конкуренции и управления, устарела?

«Макс Вебер, известнейший немецкий социолог, полагал, что для получения власти в современном обществе необходима бюрократическая организация». Фото pereprava.org

Возвышение микровласти

Что, если власть рассредоточивается, проявляется в новых формах и механизмах в малочисленной группе игроков, которые ранее считались маргинальными, в то время как преимущество крупных, авторитетных и более бюрократических организаций стремительно сокращается? Возвышение микровласти впервые в истории ставит перед нами такие вопросы. Оно открывает возможность того, что в будущем власть утратит связь с размером и масштабом.

Все перечисленные примеры можно назвать «микровластью»: мелкие деятели, которых ранее никто не знал или же не принимал во внимание, сумевшие подорвать, ограничить или разрушить власть гигантов, крупных бюрократических организаций, которые прежде контролировали какую-то конкретную сферу жизни. Согласно прежним принципам, микровласть — не что иное, как отклонение от нормы. Таким игрокам не хватает масштаба, скоординированности, ресурсов, сложившейся репутации. По идее, они вообще не должны были попасть в игру или, по крайней мере, не сумели бы выстоять против сильных соперников, которые неминуемо поглотили бы их или разбили в пух и прах. Однако на деле получается наоборот. Действительно, микровласть лишает авторитетных игроков многих возможностей, которые они прежде принимали как данность. В отдельных случаях микровласть даже ухитряется выиграть у крупнейших игроков.

Но каким же образом новоиспеченным микровластям удается победить: быть может, они выигрывают в конкурентной борьбе и вытесняют крупных игроков из бизнеса? Нет, такое бывает крайне редко. Микровласть не приспособлена для крупных поглощений. Преимущество ее в том, что ее не отягощают размеры, масштаб, портфели активов и ресурсов, централизация и иерархия — словом, весь тот багаж, который так долго и упорно накапливали крупные игроки. И чем больше микровласть уподобляется им, тем больше превращается в тот самый тип организации, которую новые микровласти будут атаковать с таким же успехом. Вместо этого микровласти действуют за счет совершенно иных методов и преимуществ. Они ослабляют, осложняют, подрывают и расстраивают планы крупных игроков таким образом, что те, несмотря на все свои большие возможности, неспособны отразить нападение. Эффективность подобных методов дестабилизации и вытеснения авторитетных крупных противников означает, что власть становится проще подорвать и труднее укрепить. Отсюда следуют самые удивительные и неожиданные выводы. Они свидетельствуют об ослаблении бюрократии, о которой писал Вебер, системы организации, которой мы обязаны как благами, так и трагедиями XX века. Отделение власти от размера, равно как и отделение способности эффективно использовать власть от контроля крупных бюрократий в духе Вебера, меняет мир. И этот процесс отделения наводит на тревожные мысли: если в будущем власть ждут препятствия и дестабилизация, а не укрепление и умелая организация, удастся ли нам когда-нибудь снова оказаться в ситуации стабильности?

Падение авторитетов

Даже пост главы авторитарного правительства уже не обеспечивает прежней безопасности и власти. Профессор Минсин Пей, один из ведущих мировых специалистов по Китаю, рассказывал мне: «Члены Политбюро теперь открыто рассуждают о старых добрых временах, когда их предшественникам в руководстве Коммунистической партии Китая не приходилось тревожиться из-за блогеров, хакеров, международных преступников, непокорных местных лидеров или активистов, которые каждый год организуют 180 тысяч публичных протестов. У вождей прошлого хватало власти справиться с любыми соперниками. Нынешние лидеры пользуются влиянием, но уже не таким, как их предшественники несколько десятков лет назад, и их власть постоянно уменьшается».

«Члены Политбюро теперь открыто рассуждают о старых добрых временах, когда их предшественникам в руководстве Коммунистической партии Китая не приходилось тревожиться из-за блогеров, хакеров, международных преступников, непокорных местных лидеров или активистов...» Фото novostimira.net

Авторитетные политики также сталкиваются с совершенно новыми действующими лицами в коридорах законодательной власти. Так, на выборах 2010 года в Бразилии максимальное количество голосов по всей стране получил клоун — самый настоящий клоун по имени Тиририка, который и во время предвыборной кампании не снимал клоунского костюма. Программа у Тиририки была совершенно аполитичная. «Я понятия не имею, чем занимается представитель в Конгрессе, — сообщал он избирателям в роликах на YouTube, которые набрали миллионы просмотров, — но если вы меня туда пошлете, я вам расскажу». Еще он объяснял, что его цель — «… помочь беднякам по всей стране, но особенно своей семье».

Да здравствует падение власти?

В религии, благотворительности и масс-медиа — на тех аренах, где идет борьба за душу, сердце, разум, — мы наблюдаем не только взаимодействие новых сил, но также фрагментацию, поляризацию, которые преобразуют наши общества на каждом уровне. Мы видим в этих сферах большее количество возможностей, чем когда-либо. Но при этом возникает вопрос: а что происходит, когда мозаика веры разлетается на тысячу, на миллион маленьких острых осколков? Когда поиски общего блага сводятся к нарочитой любезности, изображаемой конкретным человеком для достижения конкретной цели. Или когда граждане отвергают все газетные новости, кроме тех, которые они хотели бы услышать. Все это вместе взятое лишь создает помехи совместным действиям. Для решения огромных проблем, встающих перед нами — от изменений климата до растущего неравенства, — нужны совместные действия и новый, разделяемый многими подход к накоплению власти и ее использованию.

Среди несомненно позитивных аспектов упадка власти отметим либерализацию общества, расширение выборности и выбора для избирателей, новые модели социальной организации, новые идеи и возможности, оживление инвестиций и торговли, а также усиление конкуренции и его следствие — расширение предложения. Ни одна из этих тенденций не универсальна, и в каждом случае находятся досадные исключения, но в целом направление вырисовывается вполне отчетливо.

Например, в политике завоевание новых свобод происходит прямо на глазах: авторитаризм отступает.

Еще одна причина приветствовать упадок власти признанных тяжеловесов — это экономическая глобализация. Мелкие компании из далеких стран забирают долю рынка у корпораций, чьи названия известны всему миру; новые бизнес-модели, придуманные новичками, нокаутируют корпоративных гигантов. В восьмой главе мы приводили замечательный пример воздействия на власть революций множества, мобильности и ментальности: как импорт моделей венчурного инвестирования из Силиконовой долины во многих странах помог разбудить предпринимательские таланты и сформировать центры бизнес-инноваций там, где прежде ничто не располагало к их возникновению. Новые транснациональные корпорации возникают в странах, откуда ни одна крупная компания не ожидала появления потенциальных конкурентов.

«На выборах 2010 года в Бразилии максимальное количество голосов по всей стране получил клоун — самый настоящий клоун по имени Тиририка, который и во время предвыборной кампании не снимал клоунского костюма». Фото news.tochka.net

Опасности упадка власти

Отмечая выгоды упадка власти, не стоит забывать, что наполовину полный стакан одновременно наполовину пуст.

Упадок власти — одна из основных причин того, что государства теряют способность предпринимать шаги, необходимые для решения внутренних проблем, а лидеры мирового сообщества все менее успешно и оперативно разбираются с проблемами международными. Не в последнюю очередь из-за него в таком обилии расплодились криминальные, террористические и иные противоправные негосударственные образования. Для этих сил не существует границ, а правительства, которые они атакуют, разрушают или просто не замечают, им уже почти не могут помешать.

Кроме того, размывание власти способствует росту политического экстремизма — будь то сепаратизм, ксенофобия, фундаментализм — и в устоявшихся демократиях, и в формирующихся политических системах. Оно выпестовало полный набор невесть откуда взявшихся групп, компаний и информационных агентств, избегающих пристального внимания государства и получающих деньги от каких-то субъектов, прячущихся в какофонии интернета. Размывание власти расширяет возможности для мошенничества и нечестной коммерции.

Сообща бороться за сохранение мира, противостоять терроризму, обеспечивать международную экономическую координацию для роста мировой экономики, искоренять болезни, сдерживать климатические изменения, распределять дефицитные ресурсы, преследовать мошенничество и отмывание денег, защищать редкие виды животных и растений — все это работа на общее благо. Иначе говоря, от их успеха выигрывает каждый, включая и тех, кто никак не помогает их осуществлению. В этом состоит классическая дилемма, которую социологи именуют проблемой коллективных действий. Ни один из участников не в силах в одиночку осуществить изменения, но каждый старается, не тратя своих ресурсов, выжидать, пока нужную работу выполнят другие. В итоге изменения так и не происходят, хотя от них выиграл бы каждый. Упадок власти усугубляет проблему коллективных действий. Он уже происходит на международной арене, где то в одной, то в другой области все более и более «мелкие» страны налагают вето, требуют особого рассмотрения, тормозят или вовсе останавливают действия «больших» наций. Между тем сами большие нации получают новые возможности преследовать свои интересы. В XX веке для заботы о благе всех народов и людей человечество придумало глобальные организации: от ООН и ее специализированных учреждений до Всемирного банка, Международного валютного фонда и региональных групп. Однако эти новые организации сплошь и рядом едва поспевают за ростом требований и возникновением угроз в тех областях, которые они призваны регулировать.

Разумеется, у нас хватает причин не доверять политикам и власть имущим вообще: дело не только в продажности и лживости, но и в банальном неумении правительств хорошо делать работу, которой мы ждем от них как избиратели. Более того, информация становится все доступнее, а повышенное внимание медиа к государственному истеблишменту быстро высвечивает все его ошибки, огрехи и некомпетентность. В результате низкий уровень доверия к правительству, характерный для наших дней, становится нормой.

Все должно перевернуться. Нужно возродить доверие к правительству и к политическим лидерам. Это потребует от политических партий крутых перемен в структуре, в деятельности, в отборе, оценке и выдвижении (и отзыве) лидеров. Адаптация политических партий к условиям XXI века — это требование момента.

Сейчас нарастает следующая, еще более мощная волна, которая обещает изменить мир не в меньшей степени, чем изменили его технологические революции двух последних десятилетий. Это будут не реформы сверху, упорядоченные и скорые, подготовленные на переговорах и конгрессах, а широкое и неупорядоченное движение с рывками и остановками. И это неминуемо будет. Понуждаемое переменами в природе власти: ее распределении, применении и удержании, человечество должно найти новые формы самоорганизации, и оно их найдет.