Что читать: Взросление в России, датская психушка и американский Vogue

Эми Оделл. «Анна. Биография самой влиятельной женщины Vogue», «Бомбора» (перевод с английского Ирины Крупичевой, 512 стр., 16+)

Эми Оделл примерно в 2012 году проходила собеседование в Vogue, она хотела писать тексты для главного журнала в индустрии мод. Ее не взяли. В начале 2018-го пробовалась еще раз. И вроде как, по словам Оделл, ее идеи заинтересовали Анну Винтур, которая занимала должность главного редактора с 1988 года. Но Оделл тогда была беременной и ее интересовала работа на полставки, что не очень устраивало Анну. Ведь она сама работает без графика и требует того же от сотрудников. Анна предложила Оделл напомнить о себе, как будет готова к полной занятости. Но за день до рождения ребенка, в том же 2018 году, Оделл предложили написать книгу об Анне Винтур.

За Анной Винтур закрепился образ тирана, холодного к окружающим, абсолютно неэмпатичного и при этом совершающего порой дичайшие поступки. Но в 2016 году Анна собирает свою команду в редакции Vogue и сообщает, что на выборах президента США Хиллари Клинтон проиграла. А затем плачет. Этот эпизод предваряет всю книгу. И видимо, Оделл хотела сказать, что Винтур — обычный человек (а то мы подумали, что она киборг, которым управляет фотограф Патрик Демаршелье или модельер Оскар де ла Рента). Оделл пытается выстроить всю книгу на этом противопоставлении: тиран Анна или же просто амбициозная женщина в мужском мире? Автор при огромной попытке быть объективной, все-таки пытается Винтур обелить. А намек, что все нападки на Анну связаны с сексизмом, так и не получил достойной аргументации. К примеру, Анна требовала, чтобы ее сотрудницы носили короткие юбки. А еще она не брала на работу никого, чей вес не соответствовал модельным требованиям. Анна одержима худобой как в отношении себя, так и других. Однажды она не взяла на работу талантливую журналистку только потому, что та весила под сотню. Менее объемные сотрудники ее тоже не устраивали. И что-то подсказывает, что подобные требования со стороны руководителей мужчин тоже бы не получили общественного одобрения.

Когда Оделл загоняет себя в тупик собственными аргументами, то подключает тяжелую артиллерию. Она напоминает читателям, что Анна, вообще-то, мать, а позже еще и бабушка, которая безумно любит своих детей и внуков. А через пару страниц Оделл рассказывает историю, в которой Анна попросила зафотошопить дизайнеров естественный жирок у младенца. Образ амбициозной, целеустремленной и где-то в глубине души чуткой Анны помогают выстраивать люди из ее окружения. Оделл провела порядка 250 интервью с теми, кто работает или работал с Анной. При этом она не скрывает, что сначала они отказывались с ней общаться. И согласились лишь после того, как сама Анна Винтур благословила Оделл на написание этой биографии.

Фине Гробёль. «Дом на полпути», Marshmallow Books (перевод с датского Анны Рахманько, 160 стр., 18+)

Когда-то в этом здании находился дом для престарелых. Теперь он переоборудован для жизни людей с психическими расстройствами. На пятом этаже живут молодые люди от 18 до 30 лет, которые попали туда по программе предоставления временного жилья. Ниже — люди с психическими расстройствами, которые никогда оттуда не переедут. Помимо жильцов, в этом доме обитает перегруженный работой медицинский персонал, разделенный на дневные и ночные смены. Повествование в книге ведется от лица безымянной рассказчицы, жительницы пятого этажа. Основной предмет ее наблюдений и описаний — хрупкие сообщества, которые создаются внутри дома, а также личный опыт в психиатрии — от госпитализации и попыток суицида до подготовки к жизни «на свободе».

Роман состоит из трех частей, внутри каждой из которых — короткие сцены и зарисовки. События происходят в необычайно теплое лето. Читатель наблюдает повседневную жизнь в доме, где молодые люди учатся жить с нуля — готовить, убирать, самостоятельно засыпать. Простые рутинные действия, часто не замечаемые в обычной жизни, становятся маленькими победами жильцов дома. А главные события — поход в магазин за шоколадкой, газировкой или сигаретами. Периодически описания рассказчицы уходят в философские размышления о психиатрии и социальных реформах. Она затрагивает тему дефицита медицинского персонала: уход одного из сотрудников вызывает обостренный приступ у жильца дома.

Рассказчица говорит, что психиатрические диагнозы называют «невидимыми расстройствами». Но тут же задается вопросом: почему они невидимы? Мы видим их в телах и в показателях смертности. Жильцы дома считывают диагнозы друг друга: шизофрения, пограничное расстройство личности, самоповреждения, депрессия, аффективные расстройства. И у всех — расстройство пищевого поведения. Эти медицинские термины вплетаются в поэтическую прозу Гробёль. Это вовсе не жесткий текст о жизни в психушке. Это медленное течение из комнаты в коридор, затем на общую кухню, потом опять в коридор и в комнату. И так до того момента, пока обитатели дома не научатся самостоятельной жизни. А потом они случайно сталкиваются в супермаркете, и их накрывает стыд от общего прошлого на пятом этаже дома для людей с психическими расстройствами. Их готовят к жизни вне дома. К внешнему миру. Но внешний мир все так же не готов принять их. Потому что и сама система все так же стигматизирует их: «Сдерживание эмоций принято называть лечением».

Оксана Васякина. «Такого света в мире не было до появления N.», НЛО (144 стр., 18+)

Новая книга Оксаны Васякиной — это сборник из 12 рассказов. Везде главные героини — женщины. В основном их две: та, кто наблюдает, и та, за которой наблюдают. Наблюдает рассказчица, которая всегда отстранена. Она фиксирует происходящее с клинической точностью. Это довольно странная дружба преподавательницы и студентки. Это девушка, которая путешествует по Индии. Это подросток, которая мечтает уехать из лагеря. Это слишком эмоциональная танцовщица. Это девушка с обычным именем. И это Вика. Кажется, что рассказ «Жизнь Вики» выбивается из общей канвы. В нем нет наблюдательницы, только всезнающая рассказчица, которая не участвует в жизни Вики, а рассказывает ее нам. Это невероятно трагичная история девочки из маленького города, которая мечтает о лучшей жизни. Но в конце этого затянувшегося наблюдения все-таки появляется сама Васякина со словами: «Я не знаю, что чувствует человек, которого душат».

Эта история как концентрат других. Все они происходят примерно в «нулевые» и «десятые». Принято считать, что это было «сытое» время. Но у кого? В небольших городах жизнь как была неустроенной в 90-е, так неустроенная до сих пор. Васякина показывается эту неустроенность, бедность, разруху, вонь и безнадегу. Показывает, как в этих условиях молодые женщины живут и даже пытаются быть счастливыми. Как мечтают и к чему-то стремятся. Но далеко не у всех это получается. Васякина развенчивает миф о хорошей жизни тогда. Это был всего лишь образ, картинка по телевизору, по которой приятно сейчас ностальгировать. Долги и выживание — то, что было, и то, что осталось.

В этом сборнике язык Васякиной меняется. Если раньше ее книги читались как поэтическая проза, проза, написанная поэтом, то в «Такого света…» текст очень концентрированный, плотный, местами жесткий. Как та жизнь, которая описана в сборнике. Жизнь, которая застряла во временной петле. Как заедающая пластинка, на которой образовался механический дефект. И пока этот дефект так и не исправлен.

Екатерина Петрова — литературная обозревательница интернет-газеты «Реальное время», ведущая телеграм-канала «Булочки с маком».