Сергей Кудь-Сверчков: «Когда смотришь на Землю из космоса, границ не видно»

«Взгляд из космоса дает понимание того, как развивались культура, история»

— Вы приехали в Казань на открытие выставки «Вселенная БРИКС». Будучи на МКС, вы регулярно публиковали в соцсетях снимки из космоса. Теперь часть из них экспонируется здесь. Как у вас появилась идея фотографировать разные места Земли?

— Мне кажется, такое желание есть у всех космонавтов. Многие более активно ведут свои соцсети. Я, конечно, очень хотел поделиться красотой вокруг. В космосе видно, насколько Земля разная, как отличаются природные условия. Какие-то страны и города находятся в горах, какие-то — в пустыне, какие-то — в лесу или на равнине. И отчасти даже видно, как история связана с развитием городов. Например, кремль всегда строится на излучине рек, на самом высоком месте. Видно, как города развивались, росли их кольца. Накладывая на это знания истории и культуры, ты понимаешь, как тесно все это переплетено. Получается трехмерная картинка, очень интересная.

Конечно же, когда читаешь книги об открытиях — а мне они нравятся, — то вспоминаешь, как то или иное место выглядит из космоса, и понимаешь: так вот почему его было трудно достичь или почему за него вели битвы. С точки зрения географии это самое выгодное место для того, чтобы жить и торговать. Взгляд из космоса дает понимание того, как развивались культура, история.

Ну и, конечно, когда смотришь на Землю из космоса, границ не видно. Нет никаких черточек, обозначений. Это единая планета, единое пространство, где когда-то ограничением для перемещений людей был только природный рельеф.

— Наверное, космонавты чувствуют себя людьми мира?

— Конечно, этой красотой и своими знаниями хочется поделиться со всеми, не только с жителями нашей страны. Поэтому такая выставка и была организована. Мы хотели показать эти виды странам БРИКС и рассказать о том, что Россия — богатая культурная страна, что у нас огромное количество объектов природного, культурного и исторического наследия, что мы рады пригласить к себе. Ну и жителям нашей страны тоже рассказать о том, что в таких странах, как Китай, Индия, Бразилия, ЮАР, тоже есть места, которые для нас интересны. Хотелось дать понять, что мы одновременно развивались, росли каждый в своем направлении, и что будет здорово, если мы будем знать о мировой истории. Это сделает и нас, и их богаче.

Когда ты летаешь в космосе, то видишь все сразу. Ты не рассматриваешь отдельные регионы, перед тобой вся Земля. Пролетел над Россией и потом сразу же над Китаем. Можно сказать, ты проходишь экскурсию по миру. Конечно, хочется больше узнать о тех местах, которые видел.

«Из космоса видны ураганы, циклоны»

— Какие места вам больше всего нравилось фотографировать?

— Конечно, впечатляют цвета — это закаты, рассветы, как и на Земле. Краски пустынь. Краски океанов, бирюзовые, синие оттенки различных побережий. Горы. Они выглядят, конечно, не так впечатляюще, как на Земле, из космоса они кажутся, скажем так, не очень большими, но тем не менее цвета поражают. Невероятный объем облаков атмосферы, который не разглядишь с Земли. Из космоса видны ураганы, циклоны — они производят впечатление.

— Вы наблюдали и какие-то природные катаклизмы?

— Мы видим все ураганы, которые случаются на Земле, если пролетаем над ними. Наблюдаем, как идут грозы, как молнии сверкают. Все это очень красиво, это наша планета. Она живая, все время меняется, двигается. Это не статичная карта, как мы привыкли: открываем — всегда лето, всегда безоблачно. Нет, Земля — это такой организм, который все время живет. Если пролетаешь над одним и тем же местом через несколько дней, оно может измениться. Когда происходит смена сезона, видно: вот осень, потом снег начинает выпадать. Через несколько месяцев уже все белое. А те коллеги, кому удалось поработать больше, чем полгода, наблюдали, как зима превращается в лето. Белые краски сменяется коричневыми осенними, когда листвы еще нет, но снег уже сошел, а потом — ярко-зелеными.

«Невесомость — это не очень удобно, когда ты в ней работаешь»

— Скоро исполнится четыре года с вашего первого полета в космос. Не могу не спросить, что вы почувствовали, когда оторвались от Земли?

— Безусловно, это восторг. Но прежде чем этот восторг испытать, была проделана большая работа. Быть на станции — это большая ответственность. Поэтому, когда ракета взлетает, то мы, конечно, не думаем о том, какой будет красивый вид из иллюминатора. Мы сосредоточены на том, чтобы выполнить свою работу. Радости, ярких эмоций в момент старта мы не испытываем.

— Они приходят попозже?

— Конечно. Основная эмоция — это такое осторожное волнение, потому что мы хотим, чтобы все прошло так, как надо, по плану, без ошибок. Конечно, все мы люди, но космонавты готовятся, тренируются, отрабатывают все действия, чтобы исключить человеческий фактор. Ну и мы знаем, что нам предстоит, поэтому при попадании в невесомость, перед прибытием на станцию, в момент, когда видим Землю со стороны, большого сюрприза нет. Мы ожидаем, что увидим, и испытаем именно это. К тому же это не путешествие туристическое, а работа.

Но все равно, конечно, восторг настигает после того, как мы попадаем на станцию. Когда уровень волнения и объем работы уменьшаются, все равно есть минутка посмотреть на Землю. И это невероятно красиво. Понимаешь, что мечта исполнилась. Есть момент прочувствовать, что можно ущипнуть себя и сказать себе: «Да, ты все-таки добрался сюда».

Ну и, конечно, невесомость. Все летает. С одной стороны, это хорошо, потому что иногда это удобно. Не надо, например, вещи держать в руках. Но и плохо, потому что если ты их потерял из виду, утратил контроль, они могут сами по себе улететь куда-то и потеряться. Станция большая, это легко. Поэтому невесомость — это, с одной стороны, интересно, а с другой — не очень полезно для организма и не очень удобно, когда ты в ней работаешь.

— Вы более шести часов провели в открытом космосе. Как это было?

— Это отдельная история, очень яркие эмоции и очень ответственная работа: научная и техобслуживание станции. Это физически изнуряюще, потому что скафандр весит почти 120 кг и его надо переносить самому.

«Мы хотим понять, сможем ли перенести жизнь на другое небесное тело»

— Какую научную работу вы проводили на МКС? СМИ писали, что удалось осуществить более 50 экспериментов.

— Да, было более 50 экспериментов. Традиционно они разделяются на несколько направлений. Во-первых, это эксперименты по медицине, которые относятся к изучению человека. Человеческий организм меняется под воздействием условий космического полета: микрогравитации или невесомости, радиации, замкнутого объема. Все это влияет физиологически, то есть перестраивается циркуляция крови в организме. Кроме того, изменяются когнитивные способности человека, появляются новые навыки. Мы приспосабливаемся к жизни в замкнутом объеме, перемещению в трехмерном пространстве.

На Земле мы двигаемся только по двум координатам, в плоскости. Вертикально перемещаемся только по лестнице или на лифте. В космосе же можно передвигаться трехмерно, изменяя свое положение одновременно по всем осям. Естественно, это влияет на то, как наши организмы координируют свои действия.

Были эксперименты по изучению когнитивной деятельности. Например, один из них был посвящен тому, как меняются наши способности, реакция, краткосрочная и долгосрочная память. Это нужно для того, чтобы понять, насколько хорошо мы сохраним свои навыки после длительного полета. Сможем ли мы, например, перелетев от Земли к Марсу, снова выполнить посадку при помощи посадочного модуля, сохранятся ли наши навыки, которыми мы не пользовались в течение года, скорость реакции, память?

Такой эксперимент проводился не только в нашей экспедиции. По-моему, у «крайней», семьдесят второй экспедиции был завершающий сеанс.

Были эксперименты по медицине, изучающие, как меняется работа сердца, кровеносной системы. В условиях гравитации кровь прокачивается через весь организм, большой объем идет в ноги. И затем этот объем крови надо протолкнуть через ноги, чтобы поднять в голову. В невесомости кровь сама в ноги идти не хочет, поэтому, естественно, туда идет минимум.

И вообще, мы ноги мало используем в невесомости, они практически не играют никакой роли. Мы их искусственно нагружаем, чтобы мышцы не атрофировались. Соответственно, это тоже изучается. Потому что, если мы будем дальше летать куда-то в космос, на Луну, на Марс, мы же все равно там будем ходить. Придется опять включать ноги, и это даст нагрузку на сердце и на кровеносные сосуды. Все эти изменения мониторятся учеными, и они ищут способы сделать так, чтобы у нас изменения были минимальными. Нам же на Землю потом возвращаться. Если мы перестроимся под невесомость, то здесь снова жить не сможем.

Изменения происходят не только у человека, но и у всех живых существ, попадающих в невесомость. Поэтому есть эксперименты, посвященные микроорганизмам.

— Вы и такие проводили?

— Да, мы их проводили. Они, скажем так, полуавтономные. Мы должны определенным образом собрать аппаратуру, которая содержит живые организмы, и менять им питательную среду. Они живут какое-то время там, две недели, например. Сначала микроорганизмы помещаются в низкую температуру, чтобы все реакции остановились. Потом, когда необходимо, мы их извлекаем, помещаем в тепличные условия. Они начинают размножаться. Мы периодически меняем им питательные среды. После того как они размножились, развились, выросли, мы их опять помещаем в термостат, для того чтобы они процесс остановили, а затем спускаем на Землю. Ученые изучают, как развивались простейшие организмы в условиях невесомости, какие изменения произошли, ведь некоторые из них уже родились в невесомости. На простейших легче понять, наверное, чем на человеке, что происходит на уровне клеток.

Есть, конечно, такая теория, что организм попал на Землю из космоса. И мы хотим понять, можно ли выжить в невесомости в космосе при условиях воздействия радиации. Можно ли пережить перелет с одной планеты на другую, даже если отправится не человек, а микроорганизмы? Сможем ли мы перенести — умышленно или неумышленно — жизнь на другое небесное тело?

— И что сейчас известно науке?

— Я так понимаю, есть микроорганизмы, которые в принципе выживают даже в условиях открытого космоса. Не в нашей экспедиции, а в других были проведены опыты, когда организмы выносились за пределы станции, находились там какое-то время. Некоторые переносили вакуум, радиацию. Но есть условия, которые уничтожают практически все. Например, жесткий ультрафиолет. Но тем не менее в тех же самых капсулах, в которых находятся микроорганизмы, если на них не попадает солнечный свет, жизнь может сохраняться.

«На Земле мы привыкли: если что-то упало, искать это на плоскости, в космосе оно может упасть на потолок»

— Вы упоминали, что в космосе у человека меняются физиологические и когнитивные способности. В себе замечали какие-то изменения?

— Значительных изменений, которые бы, наверное, очень ярко проявлялись, не было. Мы продолжаем также работать и ощущаем нашу жизнь так же, как на Земле. Были какие-то моменты, которые проявлялись в том, что жизненный объем не похож на земной. Весь наш объем на станции насыщен аппаратурой. Мы используем не только плоские поверхности, такие как стол. У нас в принципе столов и нет. Стены, потолок, пол — все это используемые поверхности. То есть если вы что-то куда-то положили, оно может быть и на потолке, и на стене, и на полу из-за того, что есть невесомость и вентиляция. Если что-то не закреплено, оно может улететь в другую комнату и «спрятаться». На Земле мы привыкли: если что-то упало — искать это на плоскости. В космосе оно может упасть на потолок. Из-за того, что объем очень насыщен вещами, приборами, надо все время быть внимательным, не терять их из виду.

И, на мой субъективный взгляд, действительно страдает краткосрочная память. То есть буквально полчаса назад ты работал с какой-то вещью — и можешь не помнить, куда ее положил. Но это может происходить и на Земле, если у вас огромное количество информации и очень насыщенное расписание. Мы работаем по графику и не можем от него отклоняться.

— Бывает ли на МКС свободное время? Чем занимаются космонавты?

— Может быть небольшой перерыв между работой или вечером, как на Земле, но его не так много. На станции есть электронная библиотека. В силу того, что электронные книги ничего не весят, мы можем доставлять их в космос в неограниченном количестве. Есть возможность почитать все, что нравится. Были книги бумажные, которые еще раньше на станцию привозились. Интересно было их пересматривать. Из того, что я помню: издание Булгакова, что-то из поэзии. Я пользовался географическими атласами. Интересно листать атлас и тут же смотреть в иллюминатор.

В основном в свободное время мы фотографировали, потому что другой такой возможности не будет. Просто полететь в космос поснимать невозможно.

«Я хотел стать человеком, который каждый день совершает подвиги»

— Классический вопрос: как вы решили стать космонавтом? Это мечта детства?

— Насколько помню себя маленьким, я, наверное, хотел стать тем человеком, который каждый день совершает подвиги. В моем детстве это были милиционеры, пожарные, пограничники, которые охраняют нашу большую страну. Мы воспитывались на книгах о подвигах этих людей. Затем, когда я учился в МГТУ имени Баумана, получил серьезные знания в области космонавтики и понимал, что к чему, что такое космические полеты. С третьего-четвертого курса я понял, что мне это интересно.

Космонавтом в России потенциально может стать любой ребенок, потому что наша страна — одна из тех, которая сама может учить космонавтов и запускать в космос. Таких стран пока что всего три: США, Китай, Россия. Другие страны запускают своих космонавтов при помощи других государств.

— Тяжело ли было готовиться к полету?

— Я готовился десять лет, но минимальное обучение длится где-то шесть. Это теория, знания техники, специальные навыки. И прыжки с парашютом, и погружение с аквалангом, и работа в скафандрах, и летная подготовка. Ну и, конечно, подготовка на тренажере. Прежде чем отправить вас в космос, все должны быть уверены, что вы все сможете сделать самостоятельно. Там никакой помощи, кроме советов, не будет.

— Была ли у вас какая-то психологическая подготовка, развитие стрессоустойчивости?

— Изначально в космонавты выбирают стрессоустойчивых. В процессе подготовки тоже есть испытания. Это прыжки с парашютом, когда во время свободного полета вы еще и решаете задачи. Часть парашютной подготовки у нас проходила в Мензелинске.

— Когда вы отправитесь в новый полет?

— Старт 74-й экспедиции нашего экипажа запланирован на вторую половину 2025 года. Предварительные сроки — октябрь. Сейчас точную дату сказать я не могу, все будет ясно ближе к самому старту.

— Будете снова проводить эксперименты?

— Конечно, есть предварительный план научных исследований. Но детально тренировки по научным экспериментам будут ближе к полету, потому что станет понятно, какая аппаратура будет использоваться. Весь список будет ближе к полету подписан и опубликован. У нас будут эксперименты в области медицины, материаловедения, изучения космоса, изучения Земли. Думаю, не один десяток проведем.