Мимимишная любовь Владимира и Веры Набоковых

Эпистолярная любовь

Владимир Набоков познакомился с Верой Слоним 8 мая 1923 года на эмигрантском благотворительном балу в Берлине. Почти через два года они поженились. Их брак продлился 52 года, что можно смело считать рекордом среди писателей.

Паре постоянно приходилось быть в разлуке. То из-за слабого здоровья Веры, то из-за поездок Набокова. Он часто ездил в Париж, где пытался наладить контакты с издателями и опубликовать свои работы. Именно этим обстоятельствам мы обязаны появлению их восхитительной переписки. Точнее, писем Набокова к Вере. Свои она уничтожила, якобы по соображениям конфиденциальности.

Большая часть писем Набокова относится к 1924—1939 годам. Позже, когда супруги переехали в США, а с 1961 года — в Швейцарию, они разлучались редко. Соответственно, и писем в этот период было намного меньше. Но в 1920-е и в 1930-е чувства Набокова буйствовали, кипели и волновали. Пока в 1926 году Вера лечилась от депрессии и физической слабости в Шварцвальде, Владимир ежедневно писал ей из Берлина обо всем на свете. О своих начинаниях, погоде, еде, одежде и обществе.

В это время под псевдонимом Сирин Набоков опубликовал многочисленные стихи, рассказы и первый роман «Машенька». Его известность росла, но финансовое положение оставляло желать лучшего. Удержаться на плаву помогали уроки английского, которые он давал молодым русским эмигрантам.

«Мясики», «любимыш» и «кружовник»

Восхищает, с какой скрупулезностью Набоков докладывал Вере о своем распорядке дня. Ни один прием пищи («ели кружовник», «мясики и салат томатовый», «телятина и компот из Королев Клавдий»), ни одно облачко, ни один теннисный матч, ни одна прогулка по Груневальду не остались без внимания. Набоков рассказывал о встречах со знакомыми, редакторами журналов и студентами, о своих успешных выступлениях.

Но это не все. Набоков посылал Вере стихи, которые часто писал в полусне. Свою возлюбленную он называл самыми непредсказуемыми словами: «любимыш», «собаченька», «котишенька», «старичок», «мысч», «гусенька», «обезьянысч», «тюфка», «тушкан», «комочек», «комарик», «скунсик». Перечислять можно бесконечно. Все эти любовные обращения восхитительны, но практически непроизносимы вслух.

Описание природы и погоды от Набокова — отдельный вид искусства. У него «гром выломал лиловое кусище неба», а по озеру прыгали «серебристые стрелки». Если дождь не «прыщет», то Набоков бегает вокруг озера «в одних купальных штанишках». В этих довольно странных словесных трансформациях заключена огромная любовь Набокова к русскому языку. А вот от немецкого его «тошнило». Возможно, такое языковое отторжение связано с сильным потрясением. В марте 1922 года в Берлине русские эмигранты-монархисты убили его отца, Владимира Дмитриевича Набокова.

Кроме этого, Владимир Набоков пытался развлечь Веру шарадами, загадками и рисунками. Тон его писем игривый и ироничный, часто самоироничный. Он с удовольствием включал в повествование на русском языке французские и английские слова.

Париж, знаменитости и новая любовь

Замкнутый любовный пузырь супругов Набоковых, без сомнений, был полон счастья. Хотя в 1930-е годы в переписку проскользнула реальность. В 1932 году Набоков уехал в Париж. Там он занимался продвижением своих книг, организовывал чтения, устанавливал новые контакты. Как автор он уже многое мог показать. Помимо многочисленных рассказов и романа «Машенька», у Набокова уже вышли «Король, дама, валет», «Защита Лужина», «Подвиг», «Камера обскура».

Русская эмигрантская среда с энтузиазмом приветствовала Набокова, устраивала приемы и давала возможность выступать. Набоков находился в постоянной спешке, бегал с одной встречи на другую — с издателями, переводчиками, редакторами, друзьями. Один раз он обедал с лауреатом Нобелевской премии Иваном Буниным, в другой раз — с поэтом Жюлем Супервьелем. Он общался с Джеймсом Джойсом и его издательницей Сильвией Бич.

Рецензию на биографический роман Керри Мейер о Сильвии Бич «Книжный на левом берегу Сены» читайте здесь.

Кризисным годом для Набоковых стал 1937-й. Зимой в Париже Владимир завел роман с русской эмигранткой Ириной Гуаданини. Конечно же, Набоков скрывал эту связь от Веры. Он продолжал жаловаться. На свой псориаз, на беспокойную жизнь, которая мешала ему писать, и настаивал на переезде на юг Франции. Теперь в письмах появлялись только разговоры о поездках, визовых проблемах, практических мелочах. В июле 1937 года семья Набоковых переехала в Канны. Тут Владимир признался в неверности. Их брак тогда находился на грани разрушения. Но, в конце концов, Набоков смог убедить Веру в своей любви. И жизнь продолжилась в несколько более упорядоченном русле.

Никакой политики

Как я уже говорила, основная часть писем пришлась на 1920-е и 1930-е. В это время супруги Набоковы жили сначала в Берлине, а потом в Париже. К власти пришли нацисты, Германия оккупировала Польшу, а потом и Францию. Про политику в письмах Набокова Вере ни слова, учитывая, что Вера была еврейкой. Если бы это были единственные документальные свидетельства того времени, мы бы никогда не узнали о происходящих в то время ужасах. В мае 1940 года Набоковы покинули Францию на последнем рейсе парохода «Шамплен», за три недели до того, как немцы захватывают Париж. На 19 лет США стали их домом.

Историю публикации романа Владимира Набокова «Лолита» читайте здесь.

В США Набоков начал преподавать, его жизнь и финансовое положение стали более-менее стабильными. Но по-настоящему проблема денег перестала его волновать только после выхода «Лолиты». Правда, в письмах к Вере об этом ни слова.

Издательство: Corpus
Количество страниц: 654
Год: 2024
Возрастное ограничение: 18+

Екатерина Петрова — литературный обозреватель интернет-газеты «Реальное время», автор телеграм-канала «Булочки с маком» и основательница первого книжного онлайн-клуба по подписке «Макулатура».