«В Татарстане первыми начали тестирование школьников на наркотики и первыми сказали, что это профанация»

«Реабилитация — это искусственно притянутая к ФСКН тема»

— Александр Георгиевич, недавно в Татарстане правозащитники обнародовали информацию о целой сети «мотивационных» домов, в которых используются пыточные методы под видом социальной реабилитации наркоманов. Раньше работу реабилитационных центров курировала ФСКН. Что будет сейчас и как навести в этой сфере порядок?

— Есть два решения этой проблемы — простое и сложное. Простое в том, что все эти центры, как расположенные в социуме, должны находиться под контролем сотрудников правоохранительных органов. И тут мы четко понимаем, что участковый, который отвечает за порядок на определенной территории, где есть и торговые палатки, и жилой сектор, также должен контролировать и реабилитационные центры. На первый взгляд, все просто. Но с другой стороны, я глубоко убежден, что именно социальной реабилитацией и контролем в этой сфере полиция заниматься не должна! Это искусственно притянутая тема, которая привела к затяжному конфликту ФСКН еще и с минздравом. Ну, не пойду я в ОМОН лечить зубы! Хотя удалить они мне их могут без проблем…

Полицейский должен заниматься своими задачами. Как только мы начинаем искусственно притягивать функции — сразу становимся заложниками обстоятельств. Потому что единственное, что могут и могли наши наркополицейские, — закрыть этот центр реабилитации. Помочь людям они не могут ничем: ни выправить документы тем, у кого их нет, ни подарить огнетушители учреждению! А контролеров сегодня и без них — как грязи. Тем более что наши наркополицейские и полицейские не обладают ни методиками реабилитации, ни медицинскими навыками, они даже социально-психологическими навыками не обладают.

«Полицейский должен заниматься своими задачами. Как только мы начинаем искусственно притягивать функции — сразу становимся заложниками обстоятельств. Потому что единственное, что могут и могли наши наркополицейские, — закрыть этот центр реабилитации». Фото Ирины Плотниковой

Поэтому я думаю, в ближайшее время будет сделано то, что необходимо сделать: отдать эту сферу в ведение специального уполномоченного органа в лице министерства здравоохранения. В первую очередь это нужно для оказания содействия этим реабилитационным центрам. Потому что если человек не владеет методиками работы с наркоманами — именно методиками, а не жизненным опытом своим, как такой же наркоман, — как он может этим заниматься?! Бывшие наркоманы к нынешним относятся очень плохо. И если есть желание работать, но нет знаний — значит, надо обучать, координировать работу таких центров. А задача правоохранительных органов — это снижение спроса, а не третичная профилактика, реабилитация и ресоциализация. На это есть гражданские ведомства. Зачем было лезть-то на чужую поляну со своим чемоданом?

«Некоторые проходят курс лишь с пятого, седьмого раза»

Вы справедливо отметили, что порой в реабилитационных центрах превалирует насильственный метод. Об этом много писали. И в связи с этим у меня есть свое наблюдение. Как правило, такие центры создают сами бывшие наркоманы. Если честно, то я за это их уважаю. В какой-то степени это форма покаяния за все, что они наделали. Сколько бед они принесли близким, друзьям… И вот удалось такому человеку выйти из сумрака на свет. Он пережил много. И не дай бог кому-то пройти по этому пути. У них даже существует присказка: «Все наркоманы перестают употреблять наркотики, но редко кому это удается при жизни».

Я знал человека, который в СССР был чемпионом страны по самбо в тяжелом весе. Стал колоться… Из подвала его вынесли с весом 37 кг! Сегодня он сам работает в реабилитационном центре. Он семь раз пытался покончить с жизнью. Семь передозов! И, наконец, осознал: если Господь его не принял, значит, у него — особая миссия. Вышел в ремиссию. Работает. Примечательно, что все на краю пропасти начинают задумываться о Боге. И вера становится той ниточкой, которая их связывает с жизнью. Какими бы мы ни были атеистами, но когда прижмет, то задумываемся о вечном.

Но возвращаюсь к методам. Наркоман в ремиссии понимает, что без осознания, без мотивации человек никогда не выйдет из дурмана. Я наблюдал за отбором в центры. Часто немотивированных просто не берут: не созрел. От него, кроме головной боли, толку не будет, все равно убежит, сорвется… Некоторые проходят курс лишь с пятого, седьмого раза. А некоторые вообще не доживают до лечения. Человек — сложная субстанция. Кого-то надо уговорить, кого-то напугать… И потому к себе подобным они применяют самые жестокие методы. Как еще воздействовать на того, кто не мотивирован? Они не педагоги, не психологи, хотя в психологии наркомана разбираются очень здорово. Привязывают, заставляют работать… Руководители центров нередко относятся к пациентам так, как относилось общество к ним. Я понимаю, что многое на грани изуверства, с которым надо бороться силой закона. Но они не знают иных методов. И в этом беда.

«Человек — сложная субстанция. Кого-то надо уговорить, кого-то напугать… И потому к себе подобным они применяют самые жестокие методы. Как еще воздействовать на того, кто не мотивирован? Они не педагоги, не психологи, хотя в психологии наркомана разбираются очень здорово. Привязывают, заставляют работать…». Фото trinixy.ru

Пребывание в центре связано с большим кругом ограничений. Нельзя не только пить, курить, но даже обсуждать свою прежнюю жизнь. Без этого не вырвать человека из прежнего круга привязанностей. Нельзя смотреть телевизор, в хорватском центре, где я был, даже петь можно только в пятницу, и то час. Для новичка пребывание в центре — тяжкое испытание. Тут и ломки, и иная среда, и распорядок, и работа… Многие настолько утратили навыки, что им приходится начинать все с нуля. Более того, центры не имеют права применять медикаментозное лечение, а значит, ломки приходится просто терпеть «всухую». И бывшие наркоманы понимают, что новички должны пройти через это. Иначе все снова пойдет по кругу. А это многим не нравится. Все хотят все и сразу.

«На этом поводке очень больших чиновников держали»

— Но есть и другой аспект — реабилитация наркоманов как бизнес...

— Ну, это уже вы сказали. Я с вами согласен. Но с оговоркой: значительная часть работающих центров бесплатная. Колоссальные бабки берут коммерческие центры. А куда деться родителям, если сын — наркоман? Особенно если родители — статусные персоны. И стыдно, и боязно. А вдруг узнает начальство? Есть персонажи, в том числе из ФСКН, которые на этом поводке очень больших чиновников держали. Спрашивал: «Что не гоните подлеца?» Отвечали: «Так у него на всех есть компромат». И несли деньги шарлатанам.

Мне есть с чем сравнивать. Я бывал и в российских, и в зарубежных реабилитационных центрах. Уже после увольнения из ФСКН я много раз приезжал в них вместе с представителями минздрава, с наркологами. И наблюдал, как врачи говорили очевидные вещи о том, как надо улучшить работу, а наркоконтроль играл в свою игру, ссылаясь на то, что у московского руководства иная установка — закрыть и все.

Вообще, создается впечатление, что чем меньше органы власти проявляют внимания к теме, тем легче ее развивать. Сегодня сплошные доктрины, стратегии, концепции… Но нет плана реальных и последовательных действий. Написать концепцию легко. По сути, простая проблема излагается замысловато и вычурно. Но что за этой вычурностью? Принята была Продовольственная программа в СССР — исчезло продовольствие. Приняли программу «Жилье 2000» — исчезло бесплатное жилье. Обратили внимание на реабилитацию… Ну, посмотрим, что будет в осадке.

«Я бывал и в российских, и в зарубежных реабилитационных центрах. <...> И наблюдал, как врачи говорили очевидные вещи о том, как надо улучшить работу, а наркоконтроль играл в свою игру, ссылаясь на то, что у московского руководства иная установка — закрыть и все». Фото lenta.ru

Нравится — не нравится

Порой доходило до диких историй. В Саратовской области был открыт реабилитационный центр. Ребята сами с нуля построили здания, начали делать пластиковые окна, о которых в этом городке и слыхом не слыхали… Развивали сельское производство. Но вот незадача — не нравились они местному начальству из ФСКН. Ну, не нравились! Давили их всеми доступными и недоступными методами. Добились своего… Ребята плюнули и закрыли центр.

В одной из богатых областей России начальник ГУВД, целый генерал-лейтенант, на совещании дал команду закрыть все протестантские центры. В свое время я бы прямо в зале на него наручники надел, так как, видно, не читал он Конституцию России, где провозглашена свобода совести.

Был звонок из Владимирской области. Ребята купили дом, создали общину. Стали заниматься сельским хозяйством. Но не понравились они местным алкашам: «Ишь ты, работают, не пьют…» Обратились в милицию. Участковый всех собрал — и в обезьянник. Поводов более чем достаточно — у многих были документы утрачены, восстановить их очень сложно… Я отправлял туда своего сотрудника. Разобрались. И каков результат? Уехали ребята — боялись, а вдруг их сожгут.

Вообще, в этой теме много вкусовщины. В Нижнем Новгороде сотрудники ФСКН проводили телеконференцию по поводу реабилитации. Разъясняли, как получить гранты. Да, собственно, ничего не разъясняли — объявили, что есть такая возможность, а дальше — читайте в интернете. Это принцип московских чинуш. Проводила конференцию особа в ранге руководителя департамента, возомнившая себя столбовой дворянкой. И вдруг вопрос из зала от представителя Центра здоровой молодежи — дама от негодования аж покраснела: «Кто вас пригласил на совещание? У нас на вас компромата выше крыши!» (К слову, Центр здоровой молодежи патронирует… зам председателя Госдумы Железняк. Да и вообще, о каком компромате может быть речь?!). История кончилась печально. Подполковник, ответственный за сбор, был уволен! Звоню ему: «Алексей, может, поборемся?» Отвечает: «Александр Георгиевич, я боевой офицер, участник боевых действий. У меня выслуги с учетом льготных лет полвека. Неужели я должен бороться, чтобы остаться в этом болоте?»

После ликвидации ФСКН наркологи вдохнули полной грудью

Чем меньше полиции будет в системе лечения, тем лучше. Скажу честно, за последнее время я разговаривал со многими руководителями наркологических служб. После ликвидации ФСКН они просто вдохнули полной грудью. Раньше их все время только учили жить: вы должны, должны, должны. А сами-то вы чего должны?

А вообще, я хотел бы заметить, что нигде за границей нет такой специальности, как нарколог — у них психиатры занимаются этим. Даже не психологи. И наркология — это дисциплина психиатрии, но не самостоятельная отрасль. Так почему у нас она автономно существует? Только потому, что к психиатрии со времен Советского Союза очень негативное отношение, подразумевающее карательную медицину, психушки и никак не исцеление.

Кроме того, страхи обращения к психиатрам обоснованы в той части, которая касается ограничения прав. Ты обратился к специалисту, был поставлен на учет и оказался заложником этого учета! Потому что того же наркомана поставить на учет элементарно, но никто не знает, как его оттуда снять. И вот человек когда-то по молодости после дискотеки попал, давно забыл об этом, живет себе спокойно, а этот привет из прошлого может всплыть в самый неожиданный момент. И испортить жизнь.

«Здесь же по решению руководства республики первыми начали поголовное тестирование школьников на наркотики и первыми же сказали, что это профанация. Признание ошибок показывает мудрость руководства». Фото mzdr.omskportal.ru

О тестировании на наркотики

— Кстати, Татарстан один из немногих регионов, где был хороший опыт профилактики наркомании еще до основания Госнаркоконтроля. Здесь был мощный центр реабилитации. Здесь же по решению руководства республики первыми начали поголовное тестирование школьников на наркотики и первыми же сказали, что это профанация. Признание ошибок показывает мудрость руководства. Рустам Минниханов правильно сказал: надо тестировать тех, кого надо тестировать. Знаете, во сколько обошлось Татарстану это тестирование на круг?

— Во сколько?

— На одного выявленного потребителя наркотиков — просто потребителя, не больного, не наркозависимого — было потрачено где-то порядка 85 тыс. рублей. Для сравнения могу сказать, что на лечение одного онкобольного выделяется 94 тыс. рублей в год. Вот и сравнивайте! Ни в коем случае не хочу осуждать. В республике шли правильным путем. Они поставили колоссальный эксперимент, запустили механизм. И вовремя скорректировали.

О работе Татарстана скажу особо. Он был всегда генератором идей и новых форм. И центр, который возглавляла Роза Садыкова, выполнял правильную функцию. Более того, эти функции были распространены на всю Россию. Правда, переданный в ФСКН, он быстро завял… Ведь то, чем он занимался, было значительно шире, чем функции полицейского ведомства.

«Ройзман — самодостаточный и жесткий пацан»

— Вы упоминали о вкусовщине, а как относитесь к инициативам Евгения Ройзмана и проекта «Город без наркотиков», которые тоже многим не нравились?

— Ну, Ройзман сейчас к этому уже отношения не имеет. Ушел он от этой темы. Или его ушли. Скажу честно, я Женю знаю с 2000 года. Это очень азартный, очень самодостаточный и жесткий пацан. У него свой взгляд на наркоманов. Он их никогда не воспринимал как больных, говорил, что это блажь и не надо нам рассказывать про их болезни, что единственное, чем их можно лечить, — это палкой… Он очень эпатажный. Часто не выбирает слов. В азарте может наговорить много глупостей. Да и политика не его дело… Политика — искусство возможного. Ему бы в 1917 году начинать. А сейчас иное время. Кстати, большое количество наркоманов, которые сейчас руководят реабилитационными центрами, примерно так же это дело оценивают, потому что сами через все прошли. Помнят, где впервые попробовали, куда потом докатились.

Я, наверное, единственный генерал, который жил в реабилитационных центрах как в России, так и за рубежом и видел эту кухню изнутри. Поэтому, когда я эту тему трогаю, то прекрасно понимаю: самым лучшим реабилитологом является хороший реабилитолог из числа наркоманов в длительной ремиссии. Но там действительно много не очень гуманных методов. Они сами через это прошли и считают, что по-другому нельзя. Это их точка зрения. Врачи ее не разделяют. Я, наверное, тоже не разделяю. Но она существует…

«Когда я эту тему трогаю, то прекрасно понимаю: самым лучшим реабилитологом является хороший реабилитолог из числа наркоманов в длительной ремиссии. Но там действительно много не очень гуманных методов». Фото trinixy.ru (центр проекта «Город без наркотиков» Ройзмана)

Корм для кроликов и… наркоманов

Не исключаю, что информация, которая доходит из центров, может быть сознательно искажена. В Кингисеппе — протестантский реабилитационный центр «Новая жизнь», и как-то в телепередаче Малахова наркоман, соскочивший с реабилитации, начал поливать свой центр грязью. То есть он не выдержал реабилитации, убежал и в телеэфире рассказывал, мол, нас там унижают, дают корм для кроликов! Это было в 2003 году, и я поехал в этот центр — посмотреть. Там действительно была большая ферма с кроликами, но руководитель центра мне объяснял: «Уже не знаю, куда корм для кроликов прятать — жрут его мои пациенты, как семечки!..»

Кстати, этот центр просто стонет от нелепых и во многом диких проверок и судов… Не нравится он некоторым чиновникам от иных конфессий. Ну, не нравится! И результаты выше, и организация лучше. Один из таких деятелей, увидев на стене в центре грамоту от Патриарха Алексия II, вздохнул: «Эх, были бы вы православным центром...» Что за нетерпимость такая?! Для чистоты эксперимента замечу, что протестантами в России были великие ее сыны. Барклай де Толли, Александр Бенкендорф — герой войны 1812 года, честнейший и порядочнейший человек (но как оболган!), Карл Брюллов — гениальный художник, Владимир Даль — создатель живого великорусского языка, братья Нобели, Фаберже… Очень обидно, что политизация даже в вере достигла такого градуса.

Но вернемся к теме. Наркоман — это вообще очень мерзкое и лживое создание, которое врет всем. Особенно этим отличаются опиоидные наркоманы. И самое мерзкое, что этим иногда пользуются, в частности, и сотрудники правоохранительных органов. Начинают строить обвинения на показаниях зависимых свидетелей. А наркоман за дозу скажет, что хочешь, любого грязью обольет. Тем более, если ему представится возможность свести счеты. Я помню, в том же самом Екатеринбурге, когда судили Егора Бычкова [руководитель нижнетагильского «Города без наркотиков», обвинялся в похищениях и незаконном лишении свободы пациентов, — прим. ред.]. Там все обвинения были построены на показаниях наркоманов, и в суде они сыпались. И надо сказать, что защита добилась исключения части обвинений, а затем и пересмотра приговора — реальный срок заменили условным…

«Наркоман за дозу скажет, что хочешь, любого грязью обольет. Тем более, если ему представится возможность свести счеты. Я помню, в том же самом Екатеринбурге, когда судили Егора Бычкова, — там все обвинения были построены на показаниях наркоманов, и в суде они сыпались. Фото v-tagile.ru

Ненавижу термин «здоровый образ жизни»…

— Несколько лет назад в одном из интервью вы рассказывали о планах написать сценарий для фильма «Розовый фламинго» и говорили, что именно так романтично героин называют в Афганистане. Удалось реализовать этот проект?

— Синопсис готов, и мы предлагали его нескольким компаниям. Но знаете, какая интересная штука — опять в лузу нашего разговора: проблема наркотиков надоела всем. Центральные каналы сегодня не хотят даже обсуждать тему съемок каких-либо документальных или художественных фильмов, посвященных борьбе с наркотиками. То есть мы сами, представители правоохранительных органов и государства, за счет болтовни и завиральных идей создали такое негативное отношение к самой теме, что она просто наскучила…

А ведь в свое время, когда профилактическую работу еще не развалили в ФСКН с приходом нового руководства, мы проводили целый фестиваль телевизионных фильмов в Сочи по данной проблеме. Я лично это организовывал. Сотни фильмов и роликов. Не просто просмотры, а с разбором, рекомендациями… Как надо, а как нельзя. В 2008 году у нас был готов проект театрального фестиваля, и я, кстати, предлагал его провести в Татарстане. Ведь более 250 спектаклей было поставлено театрами, начиная от школьных и заканчивая профессиональными. Например, Воронежский театр оперы и балета поставил балет «Ангелы Ада», в массовке были заняты ребята с улицы! Это была очень серьезная работа, но впоследствии подход к этой теме стал приобретать дежурный, формальный характер. И мы пришли к тому, что теперь она мало кого интересует, к сожалению. Значит, пришло время что-то менять.

Такую попытку мы предприняли в 2013 году. В Казани была проведена конференция «Юность Казани — неприкосновенный запас Отчизны. Культура как инструмент профилактики аддитивного поведения детей и подростков». Ее проводили мэрия Казани и республиканская комиссия по делам несовершеннолетних. Было высказано очень много интересных предложений. Значительная часть их реализуется. И именно в них, а не в какой-то особой антинаркотической работе, залог успеха.

Только гармоничное развитие личности — ключ к денаркотизации. Ненавижу термин «здоровый образ жизни». Важно развивать здоровый образ мыслей. Будут здоровые мысли — будет здоровым и тело. Самое главное — не надо делать из всего акций. Акция прошла, и ее забыли. Да и проводятся часто для галочки. Нужна повседневная работа каждого на своем участке: учителя, тренера, воспитателя… Надо создавать область повышенного давления в обществе, чтобы негативные явления были выдавлены за его пределы, — культурой, образованием, позитивными увлечениями, спортом.