Ирек Фаттахов: «Мне Аллах послал голос — я выхожу на сцену и посылаю его людям»

«Мам, у меня как будто в груди растет желание спеть»

Ирек Фаттахов родился в Нижнекамске в самой обыкновенной семье. Петь начал в раннем детстве: когда в детском саду распределялось, кому на утренниках читать стихи, а кому — петь, Иреку всегда доставались песни. У мальчика с раннего возраста обнаружился не только певческий талант, но и отличная память: он быстро «схватывал» и музыку, и слова. Первые публичные выступления у него начались лет с пяти — на Сабантуях, городских праздниках Ирек пел детские песни на татарском и русском языках. У старшего брата была гитара — мальчик брал ее, что-то бренчал и напевал свои детские песенки.

Но и тогда, и во время учебы в школе о серьезной музыкальной карьере не было и мыслей. Как все мальчишки, он играл в футбол — со второго класса очень серьезно занимался спортом. Слушал ту же поп-музыку и татарскую эстраду, что и все, кто его окружал, никакой тяги к классике в мальчике не обнаруживалось.

— Конечно, пел, но исключительно для собственного удовольствия, для себя. Как и любой обычный человек, который поет, стоя в душе. В музыкальную школу не ходил — только в кружок по скрипке, который работал в нашей школе. Меня туда записала мама, но через год я скрипку бросил — занялся танцами и футболом, — рассказывает Ирек.

Окончив 11 классов, юноша поступил в Нижнекамский филиал КНИТУ-КАИ учиться на инженера-механика. В семье предполагалось, что эта профессия всегда даст кусок хлеба, тем более в промышленном Нижнекамске. А начав учиться, Ирек вдруг понял, что ему очень хочется петь. Старался попасть в любую активность, которая была связана с музыкой: пел на «Студенческой весне», на «Дне первокурсника», выходил на сцену при любом удобном случае.

Конечно, пел, но исключительно для собственного удовольствия, для себя. Как и любой обычный человек, который поет, стоя в душе

— Я даже маме говорил: «Мам, у меня как будто в груди растет желание спеть», — вспоминает наш герой.

«Ну куда ты? Какой вокал? Учись, профессию получай!»

Поворотным моментом стал выезд на дачу как-то летом. Семейство отмечало день рождения брата: за накрытым столом все вместе пели татарские и застольные песни. А на следующий день к матери Ирека пришла соседка по участку и спросила, чей такой красивый мужской голос она слышала вчера. Она работала в сфере культуры, заинтересовалась неожиданно нашедшимся талантом и спросила у юноши, нет ли у него желания заниматься вокалом.

— А я стою и не знаю, что ответить. У самого-то желание было, но мне же было 18 лет. Молодой парень в Нижнекамске занимается вокалом — это была какая-то не очень предпочтительная ситуация, понимаете? Я опасался, что меня просто не поймут, — рассказывает Ирек. — Но природа все равно свое взяла. Я решился.

Юноша начал заниматься у Тамары Николаевны Ерышкановой — педагога, которая работала во Дворце культуры. Она прослушала Ирека и обрадовалась: сказала, что здесь определенно есть над чем работать. Голос в то время был от природы красивый и глубокий, но еще необработанный, не поставленный, «колючий весь», как объясняет наш герой.

А в процессе обучения парень решил… бросить КАИ. Понял: это все не для него. Ему хотелось петь. Семья восприняла этот шаг болезненно:

— Было много споров и даже ссор. Особенно протестовал мой старший брат, который с красным дипломом окончил юрфак в Казани. Он говорил: «Ну куда ты? Какой вокал? Учись, профессию получай! Тебе потом семью кормить!» Но я никого не послушался и, проучившись два месяца на третьем курсе, забрал документы, — улыбается Ирек.

Довольно скоро Тамара Николаевна сказала, что нужно поступать в музыкальный колледж: Ирек быстро прогрессировал, пора была передавать его в руки классической музыкальной системы обучения.

Молодой парень в Нижнекамске занимается вокалом — это была какая-то не очень предпочтительная ситуация, понимаете? Я опасался, что меня просто не поймут

«Дал себе основательный приказ: заняться классическим вокалом»

Юноша приехал в Казань, но в музыкальном колледже имени Аухадиева у него даже документы не взяли: сообщили, что по их меркам 20-летний абитуриент — это уже «дяденька», да еще и в музыкальной школе он не учился. Посоветовали попробовать поступить в музколледж родного Нижнекамска. А вот в Нижнекамске капризничать не стали и зачислили Ирека с удовольствием: был недобор мужских голосов, и природный дар нашего героя пришелся очень кстати.

— На нашем курсе было семеро девчонок-вокалисток и я — единственный парень. Учились мы в классе у Зульфии Венеровны Шарафутдиновой. В колледже мы учились не только певческой практике, но и теории музыки, и итальянскому языку. Очень настойчиво она нам говорила: «Учите итальянский, в консерватории это будет нужно!» А я был настроен на консерваторию, но не был настроен учить такое количество предметов. Думал, буду просто петь, — смеется наш герой.

Параллельно Ирек устроился в ансамбль песни и пляски «Нардуган» — чтобы заработать свою студенческую копеечку. Приходилось в то время петь и эстрадную музыку в заведениях города: во время банкетов и праздников.

— Это мне совсем не нравилось — когда ты поешь, а в зале в это время вилки звенят. Люди не слушают твой голос, у них основной интерес направлен на еду и выпивку. И в то время я дал себе основательный приказ: заняться классическим вокалом. Причем я совершенно не думал о том, что в этой сфере сложно пробиться. Даже, наверное, и не было амбиций забраться на вершину: я просто хотел расти, развиваться и работать, — говорит певец.

Это мне совсем не нравилось — когда ты поешь, а в зале в это время вилки звенят

Живое исполнение оперы он услышал только во время учебы на четвертом курсе, когда студентов привезли в Казань, в театр оперы и балета. Это был «Евгений Онегин», и на юношу он произвело неизгладимое впечатление.

— И тогда я окончательно понял для себя: это мое. Я хочу! — рассказывает Ирек.

Окончив колледж, наш герой поступил в Казанскую консерваторию — на отделение вокала, в класс профессора Галины Трофимовны Ластовки. Он признается: Галина Трофимовна раскрыла его как настоящего певца, поставила ему «низы», и оказалось, что у Ирека замечательный бас — глубокий и выразительный. Своей преподавательнице он очень благодарен и отмечает: не знает ни одного певца из ее класса, кто ушел бы на другую стезю. Ластовка дала каждому из своих учеников такую подготовку, что подавляющее большинство потом всю жизнь поют в лучших театрах страны.

Летом после второго курса Галина Трофимовна сказала Иреку: «В театре объявили прослушивание. Не хочешь попробовать? Проверить себя, прослушаться? У нас есть три недели, давай возьмем произведение и начнем готовиться?» Начали готовиться: для прослушивания выбрали арию дона Сильвы из оперы Верди «Эрнани».

— Помню, что Галина Трофимовна «распевала» меня перед прослушиванием именно в этой гримерке, в которой мы с вами сейчас сидим! — рассказывает Ирек. — Со мной пришла еще Катя Воронцова (она сейчас в Большом поет). А после прослушивания нас с ней вызвали в приемную директора — и там сообщили что из пятерых кандидатов отобрали на стажировку нас двоих.

Это было в 2015 году. Два года Ирек пел в ТГАТОиБ им. Джалиля в качестве стажера. Первыми его партиями был дядюшка Бонза в «Мадам Баттерфляй» и Митюха в опере Мусоргского «Борис Годунов».

«Если ты красиво поешь, но стоишь на сцене как бревно — людям будет неинтересно»

Ирек Фаттахов признается: первое большое выступление в театре в сольной партии — это было очень страшно.

— Ты в первый раз. Огромное пространство. На тебя смотрит тысяча человек из зала. Плюс оркестр. Плюс хор. А от тебя многое зависит, нужно все правильно спеть, чтобы не нарушить очередность. Огромная ответственность! — признается наш герой.

Но все прошло в прямом и переносном смысле как по нотам. Так началась карьера Ирека как оперного певца. Постепенно в репертуаре появлялись новые партии. Наш герой рассказывает: певческая карьера в чем-то схожа со спортивной. Певцу дают все более объемные партии, постепенно увеличивается нагрузка, голос натренировывается.

— Таким образом ты взрослеешь с профессиональной точки зрения. Как капуста, обрастаешь все новыми листами, становишься более крепким и уверенным, — приводит неожиданное сравнение Ирек Фаттахов.

Из всех партий, которые он когда-либо пел, ему больше всего нравится Бартоло в «Севильском цирюльнике». В этой роли певец всю оперу на сцене, там «есть что попеть», а еще этот персонаж обладает большим драматическим размахом, в нем широкий игровой потенциал. Певцу нужно быть и смешным, и злым, и в какой-то момент выглядеть даже глупым. Причем так, чтобы зритель в это поверил.

— Нужно, чтобы зрители видели, что ты им не просто стараешься понравиться, а на самом деле живешь на сцене, — объясняет певец. — Как когда-то делал Шаляпин. Я читал его книги и вынес из них для себя очень важную вещь. Понятно, что вокалист должен хорошо владеть голосом, это основа, его главный инструмент. Но оперный певец должен уметь хорошо играть. Если ты красиво поешь, но стоишь на сцене как бревно — людям не будет интересно. А они должны тебе поверить.

Еще одна обаятельная и интересная с драматической точки зрения оперная партия — Варлаам в «Борисе Годунове». Это беглый монах, бродяга, который в одной из сцен оперы устраивает пирушку в трактире. Ирек Фаттахов признается: несмотря на внешнюю комичность, это сложная и многогранная роль. И петь ее нелегко. Причем надо понимать, что в жизни Ирек вообще не употребляет алкоголь — а пьяного в дым Варлаама изображает так убедительно, что коллеги удивляются, как ему это удается.

Понятно, что вокалист должен хорошо владеть голосом, это основа, его главный инструмент. Но оперный певец должен уметь хорошо играть

«Нужно, чтобы каждый твой взгляд во время спектакля был со смыслом»

Опера — такой жанр, в котором полной статичности в постановках не бывает. В том числе и в исполнительском составе: театры постоянно «обмениваются» солистами, в одном и том же спектакле меняются исполнители партий, приезжают приглашенные дирижеры, работают разные постановщики. При этом опера — это всегда командная работа. Даже самый блестящий солист не споет ее в одиночку, он в постоянном взаимодействии с коллегами.

— Конечно, нужно уметь быстро подстраиваться. Не «заигрываться» самому — нужно, чтобы твои актерские эксперименты были поняты твоим партнером. Чтобы установить контакт с новыми партнерами и понять, как вместе взаимодействовать на сцене, проходят совместные репетиции. Нужно включать все: мозги, зрение, слух — чтобы картина воссоединилась, — объясняет Ирек.

Нашему герою очень нравятся партии, которые заставляют зрителя улыбнуться (как тот же Варлаам, который вносит нотку комичности и «облегчает» напряженную трагическую атмосферу оперы «Борис Годунов»). Однако он признается, что когда-то мечтает спеть большие и невеселые роли: Филиппа Второго в вердиевском «Дон Карлосе» и, конечно, Бориса Годунова.

Партия Бориса — очень сложная как музыкально, так и по драматическому накалу. Все-таки играть страдальца, который медленно погружается в безумие, — задача нелегкая.

— Если об этом думать и настраиваться, если очень сильно захотеть, это когда-то обязательно случится. Надеюсь, что и я приду к этой роли. К ней надо быть готовым в первую очередь духовно и мысленно, а во-вторых — физически. Партия сложная, просто так, с бухты-барахты, ее спеть не получится. К ней нужно готовиться масштабно. И обязательно читать про это время, о том, как тогда жилось, какой был уклад. Погрузиться в контекст до мельчайших деталей. Мало просто красиво технически спеть. Нужно, чтобы каждый твой взгляд во время спектакля был со смыслом, — рассуждает Ирек.

Это же не просто так — выучить и спеть. К этому надо быть готовым, в первую очередь, духовно и мысленно, а во-вторых — физически

«Не просто так говорят: сцена — это жизнь»

За два стажерских года Ирек Фаттахов спел шесть оперных партий. В 2017 году его взяли в штат театра солистом. Большую и сложную партию Бартоло ему дали сразу же по окончании консерватории, он с ней справился. В тот год театр ездил на гастроли в Голландию, и Ирек спел 11 спектаклей — они шли через день. Наш герой вспоминает: голландская публика менее эмоциональная, чем наша. Они не так вовлечены в оперу, и в тех нескольких городах, где гастролировала труппа, даже нет оперных театров — пели в обычных драматических, с маленькими залами.

Очень важно для исполнителей видеть вовлеченность, одобрительную реакцию публики. Ирек признается: если видит, что зал сегодня «живой», у певца поднимается настроение, он радуется, и это стимулирует с публикой взаимодействовать, придумывать новые детали, добавлять больше юмора в роль. А в обратной ситуации, если зал малоэмоционален?

— Выходя на сцену, ты выкладываешься всегда, в ста процентах случаев. Но если видишь, что публика сегодня не реагирует — ты стараешься еще больше. Пытаешься «пробить» эмоциональный барьер, принести людям радость, ведь они сюда пришли за эмоцией. Мы выкладываемся, чтобы хорошо сделать свою работу, чтобы человек в театре отдохнул душой и сердцем, — объясняет Ирек.

В регулярных постановках он поет 20 разноплановых партий: кроме уже упомянутых Бартоло и Варлаама, в его арсенале Бибарс («Сююмбике»), Верховный жрец Вавилона («Набукко»), Дулькамара («Любовный напиток»), Малюта Скуратов («Царская невеста»), Коллен («Богема»), Царь Египта («Аида»), Ротный («Евгений Онегин») и многие другие роли. Говорит, что петь одно и то же раз за разом — совсем не скучно. Ирек говорит, что в каждую свою партию со временем вносит что-то новое — жест, интонацию, взаимодействие с партнером по сцене. Каждая роль в его «багаже» развивается, отшлифовывается, эволюционирует вместе с тем, как растет и набирается опыта сам певец. Он рассуждаешь:

— Не просто так говорят: сцена — это жизнь. Ты там действительно проживаешь моменты из жизни своего героя. Разве это может быть скучным?

Ты действительно проживаешь моменты из жизни своего героя

С 2019 года Ирек Фаттахов преподает в Казанской консерватории. Говорит, что преподавать — это очень сложно, ответственность здесь огромная. Ведь по сути, он должен из не-певца сделать певца. Обработать голос, дать ему огранку — это как сделать бриллиант из природного алмаза, проявить все его достоинства. Наш герой рассказывает:

— При этом надо к каждому найти подход. Если студент попадается не самый работоспособный, это бывает неприятно: ты занимаешься с ним, а у него прогресса нет, он на месте стоит. Но зато те, от кого ты чувствуешь отдачу, заставляют радоваться. Ты видишь, как продвигается твой ученик, и спокоен за него.

«На камерной сцене ты будто бы голый стоишь»

Нашему герою больше всего нравится итальянская опера — говорит, что итальянский язык идеально подходит для того, чтобы на нем петь. Он мягкий и певучий. Русский звучит пожестче, артикуляция у него сложнее — бывает даже проблемой в некоторых произведениях выпевать те или иные фразы. Над этим приходится много работать — репетировать, репетировать и еще раз репетировать, многократно пропевая один и тот же фрагмент.

— И композиторов наших, по-моему, сложнее петь, чем итальянских. Итальянцы пишут вокально легче. Тот же Бартоло: у него есть очень сложная ария, но петь его мне легче, чем партии в русских операх. Но ничего не сравнится по сложности с немцами! Однако и немецкую оперу тоже нужно петь. Ведь с точки зрения профессионального развития на тяжелом материале ты растешь, — разводит руками Ирек.

Периодически ему доводится петь романсы или же арии вне оперного контекста — в сводных концертах, к примеру, на сцене БКЗ. Он признается: камерные концерты для него петь сложнее, чем оперу. Все-таки артист привык к сцене, к актерской игре, к декорациям и реквизиту, к выступлениям в гриме и в костюме.

— А на камерной сцене ты будто бы голый стоишь. Зритель прямо перед тобой сидит и тебе буквально в рот смотрит. Ты поешь, тебе хочется добавить движения, эмоций. Но в этом формате тебе дозволено совсем немного жестикуляции и мимики. И это сложно, — признается Ирек.

Иконой среднестатистического оперного певца, как правило, остается Шаляпин. Особенно если этот певец бас. Особенно если он работает в Казани. А на кого из современных певцов хочется равняться? Кто признается образцом для подражания? Ирек отвечает, что все поют по-своему, и кумира у него нет. У именитых коллег он старается брать разные моменты: слушает, подмечает, а потом опробует в собственном творчестве:

— Например, ты слушаешь оперу и знаешь, где сейчас будет сложное место. В этот момент я очень внимательно наблюдаю за солистом, чтобы узнать, за счет чего он справляется. Какая у него мимика, какая артикуляция, где он берет дыхание. Вот эти технические моменты, конечно, стараешься перенимать. Естественно, я учился в определенной школе, пою в определенной сложившейся традиции. Но и что-то новое стараюсь вносить.

«Мы, как спортсмены, всегда держим диету, это основа нашего режима»

Самый большой страх, кошмар оперного певца — потеря голоса. Ирек рассказывает: мы все живые люди. Певец может забыть слова, невпопад двинуться по сцене, озадачить партнера, и все это поправимо. Зритель в большинстве случаев даже не заметит, что что-то пошло не так. Но голос нужно беречь как зеницу ока.

Под это подстроен и образ жизни солиста оперы, и даже его диета. Причем «убийца голоса» — вовсе не мороженое (его Ирек спокойно и с удовольствием ест). В числе «запрещенки» — острая пища. Потому что она вызывает першение в горле, на голосовые связки садится мокрота, они не смыкаются, петь невозможно. Не очень рекомендуются оперным певцам сладости, и в особенности шоколад. Орехи тоже не самая предпочтительная для них пища — связки за это спасибо не скажут. А еще нужно быть в форме: лишний вес — проблема для оперного певца. Во-первых, чрезмерно пухлым солистам чисто физически сложно петь большие партии. Во-вторых, нужно думать и об эстетической стороне вопроса:

— Певец должен быть подтянутым, выглядеть аккуратно. Мы, как спортсмены, всегда держим диету, это основа нашего режима. Например, перед Шаляпинским фестивалем, чтобы голос подготовить, я из своего меню убрал все сладкое. На связки все может влиять, множество разнообразных факторов могут сработать тебе в ущерб.

Перед Шаляпинским фестивалем, чтобы подготовить голос, я на три недели убрал из меню все сладкое

Как сбывается кошмар певца

Три кита, на которых держится режим вокалиста: нужно высыпаться, быть эмоционально стабильным и соблюдать диету. И тогда вероятность того, что связки в один непрекрасный момент откажутся работать, минимальна. Но однажды кошмар для Ирека сбылся.

Нужно было петь Малюту Скуратова в «Царской невесте». Репетиция прошла отлично, первый спектакль тоже, а наутро перед вторым певец проснулся без голоса — мог только шептать. Замену прямо в день спектакля было не найти, Малюта — довольно крупная роль.

— Мы побежали к фониатру, мне влили адреналин перед спектаклем, и я смог разговаривать, а не шептать. Кое-как спел оперу, самые сложные моменты не пел, а просто проговаривал, хрипел. Ощущение было такое, что я сейчас спою и попрощаюсь с театром, это было как в страшном сне.

По случайности в зале оказалась врач-фониатр, которая, увидев неладное, нашла номер телефона Ирека, сама с ним связалась и пригласила на прием. Оказалось, под связкой образовалось большое кровоизлияние, и петь в тот вечер было просто противопоказано. На кону висела вся карьера певца. Врач сказала: чтобы восстановиться, нужно молчать несколько месяцев, а лучше — полгода.

— Через полтора месяца мне нужно было петь премьеру оперы «Алтын Казан», а доктор мне сообщает: «Молчите минимум два месяца, если хотите в последующем петь. Буквально не раскрывайте рта. Иначе связки не восстановить». Три недели я прожил в полной тишине.

Через три недели кровоизлияние ушло, наш герой уже мог говорить. За неделю до премьеры оперы «Алтын Казан» фониатр сказала, что он абсолютно здоров, и это очень странно: обычно такое состояние длится минимум три месяца, а тут удалось справиться за полтора. Ирек Фаттахов — человек верующий. Поэтому уверен: это Аллах помог.

«Для него я и герой, и друг, и папа»

У нашего героя счастливая семья: жена и двое детей. Сынишке 5 лет, дочке — 2. Ирек старается быть вовлеченным папой. Много времени проводит, гуляя с сыном — ходят в лес, на речку, выезжают в торговые центры развлечься, поиграть в игровых комнатах.

— Для него я и герой, и друг, и папа. Он постоянно просит рассказать ему какую-нибудь историю — я для него их сам придумываю. Он знает, что я работаю оперным певцом. Правда, не очень хочет разговаривать по видеосвязи, когда я в гриме — побаивается, — рассказывает наш герой.

Отец говорит: хочет, чтобы дети отучились в музыкальной школе, потому что для развития это очень полезно. Но вот чтобы они пошли в профессиональную музыку — такой задачи нет. Пусть дети займутся тем, чем хотят и в чем будут чувствовать себя уверенно. Кстати, у сынишки отмечается отличный музыкальный слух. Когда папа репетирует арии дома, он внимательно слушает и довольно точно воспроизводит.

Семейство ходит и в театры — уважает театр имени Камала, а в последнее время Ирек с сыном зачастили в Театр кукол.

— Я хоть и сам работаю в театре, но мне очень интересно, как там все устроено, как они работают с этими куклами, — признается он.

«С тебя теперь особенный спрос»

Получение Шаляпинской премии стало для нашего героя очень важным событием. Награды и конкурсы были и раньше: еще студентом он получал Шаляпинскую стипендию, в 2023 году ему вручили национальную премию «Тантана». Но Шаляпинская премия стоит особняком, ведь Ирек Фаттахов получил удостоверение ее лауреата за номером один! Символично, что первым обладателем премии стал бас — как и великий Шаляпин.

— Буквально сегодня жена мне сказала: «Я только сейчас поняла, что ты стал первым». И я опять проникся этим осознанием: я всегда останусь первым получателем этой премии. Можно сказать, вошел в историю. И может быть, через 20 лет меня пригласят вручать премию другим лауреатам? — улыбается наш герой. — Но есть и другая сторона медали: премия эта ко многому обязывает. Ты получил награду, и должен держать планку, с тебя теперь особенный спрос.

Нашему герою 34 года. Он уже добился очень многого, его труд и целеустремленность привели его в любимую профессию, он признанный и состоявшийся солист и артист. Более того, лучшие певческие годы у него еще впереди, ведь бас — это голос, который по-настоящему раскрывается и «дозревает» годам к сорока. Каковы профессиональные цели и мечты нашего героя? Он признается: мечтает спеть в качестве приглашенного солиста в Большом театре, на главной оперной сцене страны. Надеется, что будут приходить приглашения петь отдельные партии в других театрах нашей страны. А вот оставаться в штате и профессионально развиваться Ирек Фаттахов хочет в родной Казани, в стенах ТГАТОиБ им. Джалиля.

— Мне все здесь нравится, здесь комфортно и хорошо работать. Тут я родился — тут и пригодился, — говорит певец.

Когда-то, уйдя из технического вуза наперекор семье и начав заниматься музыкой, он, по его собственному признанию, совершил правильный выбор:

— Мне Богом был дан голос, чтобы приносить людям радость и удовольствие. А раз это Его дар — грешно было бы его не использовать по назначению. Мне Аллах послал голос — я выхожу на сцену и посылаю его людям. Это главное. Многие мечтают иметь такую работу, которая приносила бы радость. А у меня она есть. Я ее очень люблю. И после удачного спектакля порой улыбаюсь: «Хорошо спел сегодня!»