Воровские речи и псевдостарообрядчество
Историк Владислав Хабаров рассказал «Кроту Казанскому», как сбежал из казанского острога Емельян Пугачев за год до завоевания города
В новой серии видеопроекта «Крот Казанский», посвященного Казани и Поволжью, историк, автор телеграм-канала «Прохладная история» Иван Ротов поговорил с заведующим отделом научной реконструкции Национального музея РТ Владиславом Хабаровым о Емельяне Пугачева, который 240 лет назад захватил и разграбил Казань. При этом город ему был знаком — он сбежал из местной тюрьмы годом ранее.
В острог за cмущение казаков
Хабаров напомнил, что арестован был Пугачев в 1773-м за «воровские речи», поскольку «смущал» уральских, оренбургских казаков и предлагал тем, с кем смог договориться, уйти с царской службы — сначала к персидскому шаху, а потом к турецкому султану.
— А у казаков, надо сказать, было огромнейшее количество претензий к царской власти. Им не давали толком ловить рыбу, не давали засаливать икру, — указывает Хабаров. — А в мирное время у оренбургских и уральских казаков это был, получается, основной промысел. Их лишили соляной монополии, им навязали невыборность офицеров, казачьих предводителей, стали назначать из центра, не спрашивая самих казаков. И это очень здорово казаков, собственно говоря, и напрягало.
Разумеется, сказать, что недовольство по отношению к царской власти возникло из-за того, что казакам не давали солить рыбу — очень утрированно. Хотя монополия, когда можно самому без пошлины добывать соль, — большое подспорье в хозяйстве. Но Хабаров говорит, что уральские казаки, в отличие, например от запорожских и даже донских, никогда не претендовали на самостийность, они всегда себя чувствовали частью Российского государства.
— Тем не менее вольностей у них было много, — говорит историк. — И потихонечку-помаленечку, еще со времен Петра I, эти вольности у них урезали.
На царскую власть у всех был тогда какой-то зуб, резюмирует Хабаров. В любом случае, Пугачев сколотил группу единомышленников. И сначала предлагал идти к шаху. У которого действительно было сформировано воинское подразделение из казаков, причем гвардейское. Это была охрана, поскольку, указывает историк, во все времена большие цари доверяют свою жизнь иноземцами, которые от царя зависимы. Вспомните кавказский конвой российского императора или шотландскую гвардию французского короля.
После начались разговоры о переходе к турецкому султану.
— Вот сейчас придем в определенное место, у меня там 70 000 рублей, на 200 000 рублей товару, — пересказывал Хабаров байки Пугачева, который обещал каждому по 15 рублей жалования и пороха. И все что надо.
Острог, кабак, подвал
За эти речи Пугачева арестовали. Но таких мастеров слова после русско-турецкой войны было немало. Так что к Емельяну отнеслись несерьезно. И посадили в острог. А там он начал думать о побеге, постольку ему грозили телесными наказаниями и каторгой. Пугачев выдал себя за старовера.
— Их уважали за три вещи, — говорит Хабаров о староверческой общине. — Они были людьми упертыми. То есть за веру свою страдали со страшной силой. Второе — они были людьми рачительным. Третье — они считались, скажем так, людьми правдивыми.
Так что Пугачев начал говорить, что страдает он не за воровские речи, а «за веру да за бороду». В камере он познакомился со староверческим купцом Шолоховым. С ним они вышли на купца Дружинина, который выдал им 40 рублей. На содержание заключенных денег тогда не давали. Они либо просили милостыню, либо ходили под конвоем на мелкую работу. К примеру, Пугачев сидел на паперти у Благовещенского собора.
Одного из конвоиров, Григория Мищенко, подкупили, пообещав денег. Побег прошел так: все вместе зашли в кабак возле нынешнего Петропавловского собора (заключенные вместе с охраной!). И устроили грандиозную попойку. Второго конвоира напоили, вместе сели в кибитку с проверенным извозчиком, который покатил их не в сторону острога (угол современного Нацмузея и Иоанно-Предтеченский монастыря, в районе, где сейчас Хабаров и работает), а в укрытия. Некоторое время Емельян Пугачев, пользуясь покровительством старообрядческой общины, скрывался в специальных подвалах у некоего Ивана Крохина.
О беглых спохватились дня через три, указывает Хабаров. Еще неделю не писали начальству. Но потом из столицы пришло грозное письмо: есть у вас некий Пугачев, давайте-ка его к нам в Санкт-Петербург в тайную экспедицию (то есть в в политический розыск). По переписке видно, что казанские следователи кивали на генерал-губернатора, а тот отвечал, что за каждым преступником следить не обязан.
Ну а потом уже Пугачеву пришла идея объявить себя Петром III. Хабаров напоминает, что образован Пугачев не был. Даже подписываться не умел. Из-за чего постоянно происходили конфузы.
— Он же фактически, как говорят сейчас, скосплеил весь царский аппарат, у него было собственное государство, — отмечает Хабаров. Так что Пугачев отнекивался, что «руку свою явить не может», ставил крест или отпечаток пальца, а подпись обещал предъявить, когда сядет на престол.
Но людскую психологию Пугачев знал достаточно хорошо. Некоторые, кстати, считают, что он действительно был старовером или вступал в старообрядческого общину. В любом случае, в те времена общие черты староверчества знали все. А община охотно помогала тем, кто пострадал от царя.
Отметим, что в 1774-м, когда Пугачев стоял под Казанью, местные не догадались, что это был их прошлогодний сиделец. При этом по городу ходила его жена и рассказывала правду о своем муже. О том, кто защищал город, о невероятном пожаре и последствиях для Казани вы узнаете, послушав подкаст.