Булгария: административно-территориальное устройство и города

4. Границы государства: пределы и зоны влияния.

На севере эта территория очерчивается территорией Приказанья и Предкамья, где изучены такие крупные памятники, как Казанское и Чаллынское городища, Русскоурматское, Именьковское и Лаишевское селища. Все они или располагались в бассейне р. Казанки или близ берега р. Камы, видимо, до устья р. Вятки. Основным центром здесь была, очевидно, Казань, контролировавшая переправы из Предкамья в Предволжье и обширную земледельческую округу в Приказанье. По правому берегу р. Камы располагались торгово-ремесленные пункты и промысловые центры, через которые шла камская торговля.

На западе основной ареал булгарской культуры фиксируется в бассейне р. Свияги. Здесь расположены крупные памятники — Тигашевское, Большетоябинское, Богдашкинское, Кошкиновобимбаевское (Хулаш) и Красносюндюковское городища. На двух последних изучены, в частности, кирпичные бани. Это был ареал проживания земледельческого и мусульманского населения, которое в культурном и хозяйственном отношении ничем не отличалось от остального населения. Очевидно, что границы страны были расположены гораздо дальше на запад и проходили, судя по русским летописям, а особенно при описании событий 1172 и 1229 гг., по берегу р. Оки. Описывая события похода зимы 1172/73 г., летописец сообщал, что владимирские войска взяли шесть сел и один город, но при наступлении булгар были вынуждены бежать и едва спаслись, переправившись через Оку. В событиях войн 20-х гг. XIII в. противоборство владимирских князей с булгарами и мордвой («Русь Пургасова») также протекало в Окско-Сурском междуречье.

На юго-западе Булгарии располагался большой куст памятников с несколькими десятками селищ и более 20 городищами, среди которых выделяются такие крупные, как Юловское, Неклюдовское, Золотаревское и др. В культурном отношении эти памятники, судя по комплексу материалов, ничем не отличаются от булгарских памятников Закамья и Предволжья. Попытки некоторых археологов игнорировать эти памятники, изображая в качестве «поселений, где концентрируются предметы булгарского производства», показывают недостаточное знание материала и упрямое желание не замечать очевидную идентичность материальной культуры разных регионов Булгарии.

Скорее всего, это была территория, где в VIII—X вв. существовало объединение, которое арабо-персидская традиция именовала «буртасами». В X—XIII вв. территория Посурья и Примокшанья, очевидно, называлась «Буртасия» и ее центром был город Буртас (скорее всего, Юловское городище). Побывавший в этом регионе в 1236 г. монах-доминиканец Юлиан сообщал: «они пришли в землю сарацин, которую называют Веда, в город Бундаз» («in terram Sarracenorum que vocatur Veda in civitatem Bundaz»). Название земли Веда или Ведин не очень понятно, хотя встречается и в «Слове о погибели Русской земли»: «Буртаси, Черемиси, Веда», которая была каким-то названием части Булгарских земель, а позднее была перенесена мордвой на чувашей. Но Бундаз определенно есть искаженный при пересказе и переписке вариант названия Буртасия. Позднее, в XVI—XVII вв. от названия этой исторической области стали именовать служилых людей, прежде всего татар. Для Окско-Свияжского междуречья военно-политическое и культурное влияние прослежено не только по данными письменных источников, но и по данным археологии.

На юге территория булгарской археологической культуры концентрировалась на Самарской Луке, где находится один из крупнейших памятников — Валынское городище («Муромский городок»). Юго-восточная граница шла по водоразделу южнее р. Большой Черемшан и р. Кондурча. Валынское городище является одним из крупнейших городов Булгарии и было расположено на месте переволоки грузов и провода судов через волжские пороги, а также на месте переправы через Волгу. О значении и богатстве этого города свидетельствует открытие двух кирпичных общественных бань на его территории.

Южнее этого предела Булгария граничила с различными племенами — печенегами, торками (огузами) и кипчаками (кимаками). Огузы и печенеги доминировали в Заволжье, очевидно, до конца X в., а позже были вытеснены кипчакскими родоплеменными группами. Первые группы кимако-кипчакских племен появляются на Южном Урале уже в середине X в., где оставили памятники типа Муракаевских курганов и каменные изваяния. В материальном плане они принесли новую моду на железную и костяную гарнитуру для поясов и конской амуниции, которая была заимствована в Булгарии. В 1055 г. кыпчаки, изгнав печенегов и торков из Подонья, выходят на границы Южной Руси. В конце XI в. кимако-кыпчаки, изгнав печенегов из Подонья, вышли на границы Южной Руси. Огузы сохранили небольшие владения в дельте Волги, в округе города Саксина. В конце XI в. кыпчакские отряды уничтожили печенегов под стенами Константинополя и стал главной силой западной части евразийских степей. В начале XII в. они начали вторжения на территорию Булгарии. Возможно, именно на юго-западные границы, поскольку организаторами были донские группы кыпчаков. Как бы то ни было, булгары сумели отразить эти вторжения и установить мирные торговые отношения.

Своеобразным южным анклавом Булгарии являлись поселения с центром в городе Саксин. Город Саксин — наследник традиций хазарского Итиля, по существу стал центром булгарского влияния в регионе. Андалузский купец и дипломат ал-Гарнати, сам живший в Саксине в 1130—1150-х гг. писал, что «в середине города живет эмир жителей Булгара, у них есть большая соборная мечеть, в которой совершается пятничное моление, и вокруг нее живут булгарцы. И есть еще соборная мечеть, другая, в которой молится народность, которую называют «жители Сувара», она тоже многочисленная». Кроме них в нем живут сорок племен гузов и хазары. Интересно, что археологические находки с территории Самосдельского городища, связываемого с древним Саксином, дают находки круговой гончарной посуды, близкой по формам и керамическим приемам изготовления с булгарской керамикой, а также своеобразные жилища и изделия из бронзы.

К этому времени огузы, как этнополитическое объединение, потеряли всякое влияние в Заволжье и не представляли серьезной политической силы. Смелое предположение, что круглые в плане городища на территории Булгарии основаны огузами и являются свидетельством их миграции, не подкреплено никакими фактами, а поскольку круглые городища известны по всей территории Булгарии, это не позволяет связывать их исключительно с влиянием огузов, не говоря уже о том, что о городах огузов нам мало известно, а то, что открыто (форма и структура поселения, находки) не подтверждает эту сомнительную гипотезу.

Во второй половине XII в. в Заволжье усилилось племя йемеков во главе с кланом ильбари (ольбурли), правитель которых гордо именовал себя «хан ильбари и шах йемеков» и утверждал, что властвовал над 10 тысячами семейств. О взаимоотношениях с Булгарией йемеков мы знаем только то, что в 1183 г. отряд йемеков пришел на помощь какому-то булгарскому беку («князю» русских летописей) и действовал в союзе с объединенной русской ратью во главе с Всеволодом Большое Гнездо. В дальнейшем, очевидно, они совместно боролись с наступлением монгольских ханов на Нижнее Поволжье и Заволжье. В любом случае можно предполагать довольно тесные экономические и военно-политические связи булгар с этими йемеками.

Вопреки мнению некоторых археологов нет никаких оснований считать, что на границах Булгарии проживали какие-то выходцы из Минусинской котловины и между ними поддерживалась хоть какая-либо регулярная связь. Никаких археологических памятников, которые можно было бы убедительно связать с носителями «аскизской культуры» в Волго-Уральском регионе нет, а некоторые элементы оформления поясной гарнитуры и конской амуниции следовали не за этническими традициями неких «древних хакасов», а за социальной модой, распространенной в степи тюркскими народами.

Восточные границы оседлого земледельческого населения, т. е. ареал булгарской археологической культуры, судя по выявленным памятникам, не выходил за р. Шешма. Какое население там проживало неизвестно. Судя по сведениям венгерского монаха Юлиана, где-то на восточных границах Булгарии располагались земли неких венгров, которые находились в союзнических отношениях с Булгарией и служили своеобразным военно-политическим буфером между ней и степными кочевниками. Позднее в 1223—1236 гг. эти мадьяры сражались совместно с булгарами и йемеками против монгольских войск.

Регион Верхнего Прикамья был в булгарский период сферой влияния (за исключением русских городков Верхней Вятки). Здесь располагались крупные политические, культурные и экономические города — булгарские фактории — Анюшкар, Гурья-кала и др. на р. Чепце, а на Верхней Каме было крупнейшее Рождественское городище. Влияние было насколько серьезным, что можно предполагать, что даже изменило мир материальной культуры населения этого региона, что отражено в конструировании ряда археологических культур Прикамья и Повымья — чепецкой, родановской, вымской, что отразилось даже в лексике и культуре народов Прикамья. В политическом и экономическом плане часть местного населения региона была обложена податями, очевидно, шкурками пушных зверей, а другая часть зависела от булгар, поскольку остро нуждалась в продовольствии (прежде всего, зерне) и ремесленных товарах (железных орудиях и украшениях).

Вполне очевидно, что и на луговой стороне Предволжья (Марийское Поволжье) создалась примерно такая же ситуация, но с существенными отличиями. Население этих территорий было тесно связано с Булгарией целой системой многочисленных политических и экономических связей. Формально не входя в состав Булгарии, они были ее военными союзниками. Скорее всего, размежевание разных финно-угорских общин Верхнего Поволжья по языку и культуре, что позднее привело к формированию этнических общностей, проходило по границе влияния Булгарии. О характере этих взаимоотношений свидетельствует термин, которым это население именовалось — чирмеш (чермиш), позднее ставшее русским сословным термином «черемисы». Это население было более свободным, о чем свидетельствует вся материальная культура этого населения — наличие оружия и поясных наборов в погребениях.

5. Булгарское государство: земли и племена.

По данным археологии никаких серьезных оснований для районирования булгарской археологической культуры не выявлено. Она на удивление единообразна и сходна по основным параметрам. Определенным отличием от типичного булгарского гончарства можно считать особенности керамического производства в Посурье и Примокшанье. Впрочем, и на Самосдельском городище гончарная круговая керамика при полной идентичности отличается по цвету обжига и составу теста. Вполне очевидно, что эти различия коренятся в отборе глин для гончарного производства и некоторыми местными традициями гончарства. Никакого этнокультурного смысла за этими вариациями одного и того же керамического производства не прослеживается. Определенные отличия есть в распределении на булгарских памятниках лепной посуды и ее формах, но поскольку эта посуда составляет 3—5 % от всего количества находок при всей условности подсчетов обломков керамики, то и говорить о каком-то этнокультурном различии регионов не приходится.

Сведения письменных источников о племенах, из которых складывалась Булгария X в. достаточно лаконичны, чтобы сделать на этой основе убедительную их локализацию. Попытки археологов наносить свои гипотезы на реальную карту не выдерживают критики, поскольку основаны лишь на фантазиях и содержат много несуразностей, которые никак не объясняются. Например, некоторые археологи объединяют в единый блок материалы Большетарханского, Тетюшского и Танкеевского могильников, считая, что они принадлежат неким суварам. Даже, если не принимать во внимание тот факт, что сувары/савиры, судя по письменным источникам, были тесно связаны с хазарами и Предкавказьем, тогда как эти могильники ничего подобного не демонстрируют, но даже тогда никак не объяснить факта, что археологи показывали разницу в хронологии и погребальных обрядах этих памятников, обосновывая это в том числе разницей этнического состава. Еще менее обосновано объединение таких совершенно разных памятников, как Большетиганский могильник с некоторыми другими инокультурными памятниками (Алексеевский могильник и др.), в территорию неких «билиров». Это тем более удивительно, что ни о каких «билирах» источники в этом регионе не сообщают, а вот Большетиганский могильник включается в ареал расселения угро-мадьяр.

Из всех терминов, которые используются в различных источниках, относящихся к административно-территориальному делению, можно отнести несколько.

Область «серебряных булгар». Это наименование определенной части Булгарии упомянуто в описании похода 1183 г. в Ипатьевской летописи, где читается, что русские войска «поидоша на конех в землю Болгарьску к Великому городу серьбреных болгар». Еще ранее «сребреныя Болгары» упомянуты в «Памяти и похвале князю русскому Владимиру» Иакова мниха среди народов, с которыми воевал Владимир Святославич. Оставляя в стороне дискуссию о том, кого имел в виду Иаков мних — волжских булгар или «сербов и болгар» на Дунае и примем во внимание тот факт, что никаких походов на Балканы во время правления Владимира не известно, тогда как поход на булгар был хорошо известен и был фольклоризирован.

Вопрос о том, что из себя представляло объединение этих серебряных булгар достаточно сложен. Возможно, это было ядро формировавшегося в Х в. Булгарского государства с центром в городе Биляр. Однако для XII в. говорить о племенном делении булгар вряд ли возможно, учитывая уровень их социального развития. Вполне вероятно, что в данном случае под Серебряной Булгарией надо понимать какую-то центральную историческую область или даже эмират в составе Булгарии.

Область Сувар. Сведения об отдельном владении вытекают из всего комплекса сведений о Булгарии. Первые сведения предоставил Ибн Фадлан, который рассказал, что некое племя сувар (савир), пытавшееся отказаться от принятия ислама и следовать за своим правителем, под угрозами Алмыша вынуждено было согласиться. Далее в восточной историко-географической традиции сведения о Суваре преобразовались в соответствии с новыми реалиями: «поблизости другой город, называемый Сувар, в нем также соборная мечеть … количество мужей в обоих городах приблизительно 10 тысяч мужей». Эти сведения, входящие в «Главу о тюрках» или «Народах седьмого климата» и поэтому так или иначе, в полном или сокращенном виде, входят во все описания Булгарии.

Некоторым развитием служит сообщение Абу Абдаллаха Мухаммада ибн Ахмад ибн Наср ал-Джайхани в «Китаб ал-масалик ва-л-мамалик»/«Книга путей и государств» (ок. 920-е гг.): «У них два города, один из них называется Сувар, а другой называется Болгар; между двумя городами пространство пути в два дня по берегу реки в очень густых зарослях, в которых они укрепляются против врагов».

То есть речь идет не просто о городе, а о некоем владении — городе с округой. Подобная ситуация доказывается чеканкой монет в городе Сувар. Монеты чеканились в Суваре от имени ряда эмиров. Не все они имеют реальную дату чеканки, поскольку являются надчеканами на саманидских монетах, но есть и собственной чеканки Сувара от имени правителей Талиба ибн Ахмеда, которые датируются 366 г. х./977 г., и Мумина ибн Ахмеда, датируемые примерно 970-и годами. Главное, что на этих монетах выявлена своя тамга. Наличие разных мест чеканки с разными именами правителей служило развитию гипотез о возникновении двух «княжеств», их внутренней борьбе и победе Болгара. Как бы то ни было, но явно, что какое-то владение возникло в X в. и, судя по названию, оно было связано с этнонимом одного из племен, которое не входило в булгарское объединение.

Сведения с упоминанием Сувара иного рода известны из сочинения Махмуда Кашгари (XI в.): «Что касается наречия Булгар, Сувар, Бажанак и далее, до предместий Рума, — это тюркский с усеченными окончаниями, одного вида». Далее он продолжает упоминать язык Булгар и Сувар, как близкие, но разные, видимо, предполагая, что это разные тюркские народы. На карте, приложенной к этому сочинению, Болгар и Сувар указаны как соседи. Конечно эта карта отражение не реальности, а «ментальной карты» мира автора или картографа, но она достаточно красноречива.

Позднее, в 30-х — 50-х гг. XII в. ал-Гарнати также указывает, что в Саксине проживали булгары во главе с своим эмиром и своей большой соборной мечетью и «есть еще соборная мечеть другая, в которой молится народ, который называют «жители Сувара», она тоже многочисленна». Из этого сообщения понятно, что булгарский эмир правил и над «булгарцами» и над «суварцами» — т. е. жителями родом из Болгара и Сувара.

То есть можно отметить: вполне возможно, что во второй половине X в. (970-е гг.) в Булгарии существовало два центра чеканки монет, и это вполне могло означать, что какое-то время города конкурировали за власть. Однако сам по себе непродолжительный самостоятельный чекан и даже параллельное существование двух эмиратов не привело бы к формированию представлений о существовании внутри Булгарии неких «жителей Сувара». Скорее всего, само возникновение города и его округи было связано с племенем (родом) сувар. Позднее, эта территория стала какой-то исторической землей по типу «новгородской» или «северской» земли.

Со времен Г. Ахмарова принято отождествление города Сувара с Кузнечихинским городищем, что поддержали практически все отечественные археологи. Однако это не соответствует сведениям арабских источников. Кузнечихинское городище расположено внутри Западного Закамья. Скорее всего, историческим Суваром было булгарское городище близ с. Старая Майна, поскольку оно расположено на берегу Волги (примерно в двух днях пути), на нем зафиксирован ранний слой X—XI вв., и в окрестностях его сделаны находки скандинавских древностей. Все это делает отождествление Старомайнского городища с историческим Суваром вполне возможным.

Область Буртасия. Область Буртасия неоднократно описана в арабоперсидских сочинениях по географии Восточной Европы. Например, такие: «Буртас — имя области, и они владельцы деревянных домов…», «Буртасы — обширная страна в Хазарии, население ее — мусульмане…». Позднее ее зафиксировал доминиканский монах Юлина, посетивший Булгарию в 1236 г. Выше уже подчеркивалось, что эта область явно локализуется в Посурье и Примокшанье.

Следует подчеркнуть факт, который был, очевидно, релевантен для всех областей Булгарии. На защиту этой территории приходила вся страна. Так, для того, чтобы отразить наступление монголов в 1223 г. были собраны отряды не только местных мордовских общин, но и войска из центральной части Булгарии и даже союзные мадьярские отряды. Точно также против монголов для защиты Саксина выдвигались булгарские войска и их союзников йемеков. Иными словами, речь идет об областях страны, которая осознавала свое единство, и эти области были частью единого владения булгарских правителей.

Таким образом, можно сказать, что археологические данные с определенным набором культурных признаков должны быть объединены в археологическую культуру, которая соответствует исторической Булгарии. Ареал ее распространяется на территорию от Предкамья до Самарской Луки, от бассейна Свияги и Верхнего Посурья до бассейна Шешмы. Судя по историческим данным, вокруг этой Булгарии располагалась территория от Верхнего Прикамья до Дельты Волги, которая входила в сферу булгарского влияния. Внутри страны располагались какие-то области, которые можно охарактеризовать как исторические области — Сувария, Буртасия и Серебряная Булгария, чей статус непонятен, кроме того, что они были частью единой страны.

Наиболее явная аналогия подобной системе наименований является наименование частей Франкского государства после смерти Хлодвига и раздела ее территории между его сыновьями — Австразия и Нейстрия. Австразия принадлежала Теодориху (486—534) и включала целый ряд разных по статусу территорий, сформировавшихся на основе прежних римских провинций и варварских вождеств. Границы ее были неопределенными и менялись в зависимости от воинских побед и поражений, но ядро этой территории оставалось неизменным, а много веков спустя, после распада империи Карла Великого, она стала основой Священной Римской империи германского народа. Нейстрия также была довольно неопределенным образованием, включавшим различные королевства, города, аббатства и другие владения, которые могли менять конфигурацию и даже переходить под власть разных правителей. Однако эта неопределенность не мешала пониманию в каждый момент времени реальности этих границ. По словам французского историка С. Лебека: «В любом случае оба названия (Австразия и австразийцы, Нейстрия и нейстрийцы) были восприняты в странах, обозначаемых такими названиями. Несомненно, причина этого в том, что они напоминали о прежних различиях между салическими и рейнскими франками, но также и в том, что таким образом учитывались значительные расхождения, существовавшие между двумя королевствами, а также между их элитами, и, вероятно, самыми народами на рубеже VI и VII веков». То есть во времена Меровингов и даже при Каролингах сохранялось название некоей страны и ее народа, которое не соответствовало административным границам и фактическим владениям тем или иным королям. Они имели форму надрегионального, исторического наименования, основания которого в IX—X вв. не имели актуального смысла и давно забылись. Тем не менее эти наименования существовали и при всей неопределенности использовались для названия определенной (скорее, конечно, неопределенной) территории.

Не менее выразителен пример «Русской земли» в Поднепровье, которая начиналась, как государство руси с центром в Киеве, затем трансформировалась в Русскую землю (т. е. Южную Русь), а затем сузилась до Киевского княжества. Подобная трансформация представлений о размерах «Русской земли» и ее причины, а также размеры в разные периоды времени вызвали серьезные дискуссии среди русистов и привели к выводу: «Русская земля охватывает на заре своего существования более значительные территории, чем под конец XII в., когда она территориально фактически «усыхает» до границ Киевской земли».

Важно отметить, что этот топоним проходит стадии, которые можно наметить и для Среднего Поволжья. Сначала появляется «земля булгар», как завоеванная территория потом она превращается во владение с центром в городе Болгаре, а затем — в страну Булгарию, где есть некие земли Булгарские и Суварские, где живут «булгарцы» и «суварцы» (по данным ал-Гарнати). Очевидно, это обычная для средневековых стран Евразии трансформация, когда некие первоначальные владения сохраняются в памяти и административной практике внутри единого государства, название которого часто восходит к владению, правитель которого, объединив всю страну, вольно или невольно превратил топоним или ойконим в название страны.

Но ранняя ситуация, которая складывалась в первой половине X в., насколько она вырисовывается из данных археологии и письменных источников, вполне очевидно изменилась с конца X—XI в., но источниками она стала фиксироваться уже позднее, в XII—XIII вв., когда в отношении определенных булгарских территорий начинает фиксироваться термин «земля» (в отношении «земли серебряных булгар»). Нет оснований связывать это понятие с тем, что зафиксировано на Руси, где «земли» стали синонимом понятия «княжества», но они явно имели некое общее понимание, что это некая административная территория.