«Желаем продолжать завещанное нашими отцами и прадедами: обычай моление»
Исламские ценности при советском атеизме.Часть 1
Антирелигиозная политика в СССР внесла серьезные изменения в развитие татарского общества. Однако, несмотря на давление, ислам в нашей стране продолжал играть важную роль у татар, определяя жизнь мусульманских общин. Подробнее об исламских ценностях при Советах рассказывает на канале «Татарский мир» Института истории им. Ш. Марджани доктор политических наук, ведущий научный сотрудник отдела этнологических исследований Лилия Сагитова.
Мусульманская община в центре России
15 мая 1932 года декретом правительства за подписью И. Сталина была объявлена «безбожная пятилетка», поставившая конкретную цель: к 1 мая 1937 «имя Бога должно быть забыто на территории страны».
Таким образом, политика советского атеизма выводила религию за рамки легитимной публичности. Но ислам не исчез, а переместился в сферу приватного пространства. В отличие от православия, ислам, благодаря интенсивности обрядово-ритуальных практик, мог поддерживаться и воспроизводиться на уровне семьи и локальной общины и отчасти в публичном, но нелегитимном пространстве частично сохранившихся духовных институтов.
Как жители Средней Елюзани сохраняли исламские ценности при советском атеизме
Кейс татарского села Средняя Елюзань Пензенской области представляет собой пример того, как его жители — мусульмане, сумели сохранить ценности и нормы ислама в то непростое время.
С установлением советской власти, в Средней Елюзани осталось четыре мечети. В сталинский период, несмотря на жесткость мер и репрессии против служителей культа, в селе продолжали работать все мечети, из которых лишь одна имела официальный статус. Такое положение дел не могло долго оставаться без внимания областной администрации. Исход очередной проверки в апреле 1946 года получил отражение в письме Уполномоченного совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР (СДРК) по Пензенской области:
«В селе Ср. Елюзань мною зарегистрировано одно религиозное общество, каковому райисполкомом передано здание мечети под №3. Между тем из поступивших в мое распоряжение сведений видно, что фактически в селе Ср. Елюзань действуют все четыре мечети, в которых исполняют обязанности муллы <…>
Такое положение далее терпимо быть не может. Все незарегистрированные религиозные общества должны быть объединены в одно, а мечети под №№ 1, 2 и 4 должны быть закрыты и приняты Райисполкомом».
История борьбы жителей Средней Елюзани за сохранение своей духовной автономии
Пожалуй, этот период можно обозначить в качестве стартового в длительной истории борьбы жителей села за сохранение своей духовной автономии. Сохранившиеся письма сельчан, партийные рапорты и информационные отчеты помогают реконструировать события в течение последних пятидесяти лет советского правления.
Архивные данные свидетельствуют о слабой эффективности предпринимаемых советской бюрократией мер. Так, по прошествии трех лет, в 1949 году, уполномоченный по делам религии информировал, что «В с. Ср. Елюзань Чаадаевского[1] района при наличии одной зарегистрированной мечети верующими проводятся молитвенные собрания в двух еще незарегистрированных мечетях».
[1] В разные годы советского периода село Средняя Елюзань переходило попеременно в юрисдикции Чаадаевского или Городищенского районов.
Продолжающаяся активность верующих привела к тому, что 16 марта 1950 г. Исполнительный комитет Пензенского областного Совета народных депутатов вынес решение в адрес районной администрации о прекращении деятельности трех неофициально действующих мечетей. Однако закрытие мечетей сопровождалось протестом местных жителей. Вот сохранившаяся история очевидца:
«Ну, потом уже религию начали запрещать все больше и больше... В тех мечетях хранили и удобрения. Но такие смелые люди были, днем удобрение привозят, загрузят в мечети, а народ ночью его оттуда выгружает в барак. Потом днем пришли милиционеры, чтобы заставить народ перевести это удобрение снова в мечеть. <…> Но потом снова местные власти, свои руководители заставляли загружать удобрение обратно в мечеть. Но религия у нас в деревне все время была. Против течения не пойдешь». (Интервью №4)
По всем нормам советских бюрократических правил елюзанцы продолжили попытки решить проблему теперь уже на высшем уровне правительственной иерархии. Первое письмо от имени 458 хозяйств за подписью 47 человек, преимущественно колхозников и нескольких единоличников, было послано 7 января 1950 года на имя Н.М. Шверника. Второе заявление от имени 35 верующих от 450 хозяйств было послано 29 января 1951 года вновь тому же адресату. Примечательно, что авторы письма апеллировали к букве закона:
«Мы, нижеподписавшиеся граждане-колхозники, вторично вынуждены обратиться к Вам тов. Председатель, с нижесказанной просьбой, имея ввиду, что на основании Сталинской Конституции мы не лишены и не лишались лежащего на нас права религиозного убеждения, в силу которого мы все колхозники желаем продолжать завещанный нашими отцами и прадедами обычай моление».
Третье письмо с просьбой об открытии второй мечети от 916 хозяйств и подписанное 62 верующими — на имя Председателя Совета министров СССР Г.М. Маленкова. Четвертое письмо было отправлено в первой половине апреля 1956 года на имя Н.С. Хрущева и Председателя Совета Министров СССР Н.А. Булганина. Все отправленные обращения не были удовлетворены под предлогом достаточности одного здания для нужд верующих.
Продолжение следует...
комментарии
«Современные татары по своему происхождению не имеют никакого отношения к монголам, татары являются прямыми потомками болгар, этноним татары в отношении их является исторической ошибкой». Борис Греков (1882-1953), академик, историк и общественный деятель, директор Московского института истории.
Правда не надоела, а враньё надоело.
"Самоназванием татар Поволжья и Приуралья является "булгары". Какими бы традициями, аргументами, ссылками ни отстаивалось имя "татары" как самоназвание, оно противоречит исторической действительности, сути этноса, вело (и ведет) к искажению подлинной истории ... Оно, навязанное как средство ..., вошло в сознание, стало как бы истинным этнонимом, хотя и поныне нередко оскорбляет мысли, чуства народа."
(Абрар Каримуллин "Татары: этнос и этноним". - Казань: Татарское кн. изд-во, 1988.- 128 с.) см.стр.118.
Когда "подъехавшие" (с ордой) к Волге (Итилю) в 13-м веке предки части наших соотечественников стали мусульманами, тогда булгары начали принимать их в свои семьи. А теперь они нам доказывают, что мы - "татары", то есть монголы, которые на нас тогда напали. Как будто наши предки тогда сами на себя напали, разоряли свои города, убивали сами себя. И когда этот абсурд закончится?
И разве есть исследования доказывающие, что булгарский этнос настолько растворился в монгольско-тюркско-хакасском, чтобы называть его сейчас каким-то "татарским"?
Самое главное, надо вернуть нашему народу его историческое имя - болгар/булгар, можно выбрать составной этноним булгары-тюрки, а "мусульман" (как называли себя до 1920 г.) сейчас не всем подходит, потому что не все верующие.
А "татары" - слово, напоминающее и нам, булгарам, и славянам о страшной истории.
Когда было нашествие Орды наша булгарская элита (та, которая осталась в живых) не покорились монголам, а ушла вместе с народом севернее и впоследствии слилась с народом. Татаро-монголы прозвали их "лапотные князья", а уже позже вместе с российской верхушкой и весь народ (булгар) прозвали "татарами" (официально закрепили это слово в 1920 году). Именно в 1921 году после переименования в "татар" из большого тогда села (аула) Нуса Арского района 28 семей основали новый аул, который называется Болгары (в 40 км от Нуса на северо-запад, сейчас это территория Марий-Эл). Причины переезда не известны, это мог быть голод и его последствия, а может и несогласие с переименованием, но наш этноним сохранился на карте до современных дней!
Казанцы, чьи предки пострадали от Орды, вы хотите, чтобы вас и дальше считали потомками монгольских завоевателей?
Петр Знаменский. Казанские татары. Казань, 1910.
Уточнение: калым это не купля-продажа, а как залог. Если по вине мужа брак распадется, то он должен жене вернуть калым, а если по вине жены, то калым остается у мужа.