Татарин должен быть богатым

Татарин должен быть богатым

Почему должен? Просто такова психология татарина-мусульманина. Заработай денег и поделись со своими единоверцами. Иначе зачем ты вообще живешь на этом свете? Дореволюционные татарские миллионеры следовали именно этому принципу жизни.

Накопление богатства в татарском мире никогда не считалось явлением, противоречащим религиозным установкам. Поэтому и было столько богатых татарских купцов. Какой дореволюционный российский город не возьмешь, везде найдутся татарские торговцы или промышленники. У татар богатство воспринималось как дар, ниспосланный свыше. А значит они обязаны были делиться этим даром со своими менее успешными единоверцами.

Вот, например, что писал о татарском богатстве этнограф Николай Штейнфельд в конце XIX века. Посторонний в общем-то человек, просто наблюдатель.

«Богатый татарин — кумир целого околотка. И очень часто такое поклонение происходит бескорыстно <…> сама идея богатства, беспечного довольства, мягких пуховиков, жирных блюд и лакомств — вот что увлекает и подчиняет себе татар».

Он считал, что поклонение богатству связано с «материалистичностью» ислама, где даже представления о загробной жизни напоминали земную жизнь богача.

Деловую активность татар и их стремление к накопительству отмечали и другие авторы. Например, предводитель казанского дворянства Александр Боратынский в письме казанскому губернатору Петру Боярскому позволил себе такие рассуждения о местных мусульманах:

«Татары, как народ, крепко держащийся своей религии, но еще крепче стремятся к развитию своего благосостояния, они гораздо менее философы, чем мы, гораздо «буржуазнее» нас».

Мне кажется, или русский дворянин на самом деле немного завидовал татарской предприимчивости?

Конечно же, татары и сами прекрасно догадывались о собственных предпринимательских способностях. Например, по словам историка Гали Рахима, «татары — народ очень склонный к коммерции, так что эта склонность красной нитью проходит по всей народной словесности». Об этом говорит и целый ряд старинных народных песен, вот их отдельные фрагменты:

«Егет җигә җирән ат, тал дугасын талдырып, / Егет йөри маллар өчен төн йокысын калдырып» (примерный перевод на русский : «… Парень сон ночной забывает,/ Хлопоча о богатстве»).

«Аргамаклардан тайлар туса, арт аяклары ак булыр./ Сәфәрләргә барып, малсыз кайтсаң, үз туганнарың ят булыр» ( «...Если из поездки вернешься без богатства,/ Свои родные станут чужими»).

«Туп-туп иткән туры атның тустагандай тоягы. / Утка янмас, суга батмас сәүдәгәр егет сөяге» ( «… Ни в огне не сгорит, ни в воде не потонет /Кость молодца-торговца»).

Даже из фольклора видно, что не так просто сколачивались купеческие капиталы, а только большим трудом. Дореволюционный татарин тратил много сил и времени, чтобы стать действительно успешным человеком.

Откуда такое стремление к богатству?

Одной из причин стремления к накоплению богатства и желания выделиться в обществе являлось то, что после завоевания Казанского ханства большинство представителей благородных сословий (тарханов, мурз) сравнялись с обычными крестьянами.

Появилось целое понятие — «лапотные князья».

Не было обособленным сословием и мусульманское духовенство. Муллы относились либо к крестьянам, либо к мещанскому сословию.

Поэтому татарское богатство стало рассматриваться как основное мерило успешности человека. Многие известные татарские купеческие семьи принадлежали к знатным родам.

Среди мусульманских предпринимателей имперской России особым почетом пользовались казанские купцы. Свою роль здесь сыграло как историческое значение города, так и его торговые традиции.

Казань с ее Сенным базаром, красивыми мечетями и большими медресе являлась центром притяжения для татар со всей Российской империи.

По сведениям историка Радика Салихова, в начале XX века 20% татарского населения Казани относилось к предпринимательским семьям.

В 1914—1916 годах на территории Сенного базара насчитывалось 334 официально зарегистрированных татарских торгово-промышленных заведения с общим годовым оборотом более 14 млн рублей. Торговцам других национальностей и конфессий, промышлявшим здесь и на прилегающих к базару улицах, принадлежало лишь 87 предприятий с оборотом чуть более 2 млн рублей.

Но Сенной базар — это уже немного другая история, достойная отдельной статьи.