Юсуф Акчура в Казани

Период жизни Юсуфа Акчуры в Казани не такой уж и продолжительный, однако именно это время оказалось самым продуктивным в его творчестве, общественной и политической работе. По прибытии в Казань в 1904 году прошедший жизнь и школы Стамбула и Парижа Юсуф Акчура был молодым кипящим идеями возрождения и жаждущим роста и изменений борцом.

В первое время он направляет свои мнения и взгляды на образование. В 1904—1905 годах он дает уроки истории, географии, османской тюркской литературы в медресе «Мухаммадия». И также, собрав свои лекции по истории, создает учебник «Знание и история» (Казань, 1906).

Другим направлением работы Юсуфа Акчуры в его казанский период жизни является общественная и политическая активность. В Казани Акчура общается с людьми с передовыми идеями, работает с ними. Его первая встреча с уже давно знакомым через его труды уважаемым Гаязом Исхаки также состоялась в Казани.

Работа в газете «Казанский вестник» предоставляет ему возможность доносить свои мысли представителям широкой публики. Известно, что в этой газете было опубликовано около 250 его статей, практически все статьи в газете на политическую тему принадлежат перу Юсуфа Акчуры.

Юсуф Акчура так же является личностью, оказавшейся в тюремном заключении по политической статье. Действительно, накануне выборов в Госдуму в ночь на 5 марта 1906 года Юсуф Акчура был неожиданным образом арестован. Еще до этого он оказался под присмотром жандармерии. Судя по архивным документам, полиции была поставлена задача установить личность человека по фамилии Акчурин вместе с несколькими людьми, внедряющими новые идеи среди татарской молодежи.

Ночью в квартире, где проживал Ю. Акчура, был произведен обыск и были конфискованы 110 писем на татарском языке, 25 фотографий, две большие тетради, один маленький блокнот, 52 визитки, отдельные листы писем, брошюры на русском языке, газета на французском под номером 13. К сожалению, большинство из этих оказавшихся в руках жандармерии во время проверки документов, были навсегда потеряны для истории.

Среди них была переписка Юсуфа Акчуры с казанскими друзьями, а также с его египетскими единомышленниками, подготовленные для «Казанского вестника» материалы, заготовленные план-конспекты для уроков по географии, истории, орфографии, политэкономике. Безусловно, содержание всего этого было подробно изучено. В результате цензор выдал заключение о том, что они не содержат ничего, что могло бы нанести вред внутреннему порядку России.

Во время задержания Ю. Акчура был обвинен в причастности к социал-демократической партии. Согласно документам, после того как он доказал свою непричастность к этой партии, в протоколе допроса на русском языке его слова приведены следующим образом:

«... я принадлежу к партии кадетов и состою членом Казанского комитета партии кадетов и был на съезде этой партии в Петербурге в качестве делегата и как сотрудник газеты «Казанский вестник», направление которого приблизительно к конституционно-демократической партии, я пропагандировал идеи, во всяком случае, не левее идеи конституционно-демократической партии».

Во время проверки виновности Юсуфа Акчуры искренне переживающие за него друзья и единомышленники пишут письмо казанскому губернатору о том, что «ввиду сердечного заболевания заключение может ухудшит его здоровье», с просьбой выпустить его из тюрьмы или ускорить рассмотрение этого вопроса.

Это письмо было подписано Мухаммедрахимом Юнусовым, Мухаммедзакиром Апанаевым, Мухаммедшакиром Казаковым, Исхаком Апанаевым, Галимджаном Галиевым (Баруди), Сулейманом Аитовым, Таджетдином Мангушевым, Хусаином Асановичем. Несмотря на это, Юсуф Акчура проводит 43 дня в тюрьме. Согласно документам жандармерии, он был осужден к заключению в одиночной камере, однако по каким-то причинам это не произошло, он проводит эти дни в семиместной камере, где собрались очень интересные люди с отличными от других мнениями.

Мы в тюрьме… Но не узник ли каждый человек?

Во время заключения Юсуф Акчура переживает лишь за то, что время проходит впустую, с грустью провожает каждый «мертвый» день, наблюдая за закатом через окно. Он также подошел к проблеме заключения достаточно философски:

«Мы в тюрьме… Но не узник ли каждый человек? Смотрю на работников тюрьмы: каждый день они в этой тюрьме, на одной и той же работе… А мы здесь, конечно же, лишь временно. Однако они были приговорены быть здесь пожизненно. По вечерам мы может спать как мертвецы. В то время как они вынуждены смотреть на свои часы каждые 15 минут — доказывать то, что они не спят…».

Его размышления в заключении о мире, свободе в жизни, воле достойны отдельного внимания:

«Тюрьма, темница — ничто! Разве сама жизнь — не темница? Лишь нашедший истинную свободу человек, то есть нашедший любовь, будет переживать о том, что оказался в тюрьме через воспоминания… Когда я видел свободу?.. Когда мне удалось испытать вкус обжигающей, убивающей любви? Словом, когда же я, пусть даже на минуту, приходил к выводу о том, что я — счастливый, свободный?».

С одной стороны, хоть намеренно лишенный свободы Юсуф Акчура во избежание участия в выборах и переживал за невозможность участия в них, он выражает свою удовлетворенность тем, что С. Алкину удалось избраться в голосовании:

«Был ли я рад? Еще как!... Он мог быть избран еще два-три года назад, но был бы он избран?! А Алкин был избран вчера! И, возможно, мой покорный труд был причастен к этому изменению…».

Несмотря на то, что Юсуф Акчура прибыл в Казань недавно, он уже успел обрести авторитет среди казанской интеллигенции, его друзья стараются не оставлять его одного даже в дни заключения: Таджетдин Мангушев, Апанаев (в документе не уточняется, который именно) приходят тюрьму на встречи с ним, а одна незнакомая девушка приносит в тюрьму гианцинты и ландыши.

Даже в дни заключения в тюрьме он интересуется судьбой своих соратников: у пришедшего с ним увидеться Апанаева он с переживаниями интересуется, не был ли Габдерашит Ибрагимов задержан в Петербурге, а Таджетдин Мангушев сообщает ему о том, что Тимершах Соловьев держит путь из Москвы в Оренбург, и выражает свои переживания из-за задержания Акчурина, желая узнать подробнее об этом деле.

Освобождение Юсуфа Акчуры из тюрьмы было широко отпраздновано его друзьями: был организован вечер с участием 60 человек, произносились речи. На этом собрании по инициативе Юсуфа Акчуры было решено собрать книги для заключенных.

Сохранилось не так много источников, способных выяснить круг общения Юсуфа Акчуры в казанский период жизни, исчезнувшие письма во время обыска и оказавшиеся в руках жандармерии, ограничивают эту возможность. Но каким-то образом среди них сохранилась лишь написанная Хадичой Ахмеровой Юсуфу Акчуре маленькая записка:

«3 Октября. Уважаемый господин Юсуф! Если завтра днем у вас будет свободное время, любезно загляните в комнату 4 в номерах Шетинкина, дай Бог, думаю, что уеду в ближайшие дни. Хадича Ахмерова».

Любовь к девушке N

Счастливые моменты личной жизни Юсуфа Акчуры также произошли в Казани, его самые теплые чувства к одной казанской девушке отражаются во всех его тюремных воспоминаниях, он начинает свои воспоминания словами «юношеская любовь к девушке N», переживает о том, что во время обыска были тронуты именно письма от его любимой:

«да, мои книги, бумаги, письма — от моей любимой, дорогие, искренние, священные, письма с нашими секретами, рисунками, бесценные фотографии моей любимой, до которых я не решался дотрагиваться своей рукой — все, моя жизнь, самые дорогие мне вещи, украшающие мой дух, один за другим переходят в руки чужих людей, подробно изучаются…».

Возможно, ей была приносившая в тюрьму цветы и не указавшая свое имя девушка? На сегодняшний момент эта глава жизни Юсуфа Акчуры остается неизвестной.

В целом казанский период жизни господина Юсуфа, его круг общения, отношения с татарской интеллигенцией того периода требуют отдельного подробного изучения. К сожалению, хранивший следы Акчуры в Казани большой деревянный дом Таджетдина Мангушева на улице Парижской Коммуны (Сенная, 33), где он останавливался, жил, был задержан, который мог бы стать памятником великой личности, возможно, где бы могла бы быть установлена мемориальная доска, не сохранился.