«Горький+» пролетает над Казанью
Как проходит фестиваль искусств имени великого пролетарского писателя
В Казани заканчивается первая часть фестиваля искусств «Горький +», который в июле продолжится в Нижнем Новгороде, а завершится в августе в Москве. Насколько серьезно отразился в нем казанский период жизни и творчества Алексея Максимовича, привлек ли он зрителей — в этом разбирался заместитель редактора «Реального времени» Радиф Кашапов.
Изергиль в Лядском
В столице в 2022-м прошел фестиваль «Горький в «Парке Горького», проходившего год назад в Москве. К 155-летию его расширили. Если брать крупные спектакли, то это в первую очередь две «Вассы» (театра имени Моссовета и нашего Качаловского), а также «Дачники» Владимира Байчера и Тимофея Сополева в стенах дома-музея Боратынского. Кроме того, на «Горьком+» много лабораторных работ (не только для взрослых, но и детей), спектаклей в интересных форматах (променад, дефиле, саунд-перфо-спектакль), лекции, небольшая фотовыставка, концерты. Событий очень много.
К примеру, в парке «Лядской сад» шел проверенный в прошлом году променад «Изергиль», созданный главным режиссером казанского ТЮЗа Радионом Букаевым. В «Лядском» от актрисы Эльвины Мухутдиновой, известной по мюзиклам «Норд-Ост», «12 стульев», Сats, Mamma Mia! и другим, шарахаются алкаши. Актер театра имени Гоголя Марк Булай собирает зрителей в круг и просит передавать гранат, словно это сердце, потом выбирает одного Данко, а остальные формируют с ним скульптурную группу. В остальном — по классике: три героя, Ларра, Изергиль, Данко, три концепции: «Жить вне людей и для себя», «Жить с людьми, но для себя», «Жить с людьми и для людей». В конце зрителям предлагаю выбрать бумажку, исходя из концепции. Хочется взять третий вариант, но он закончился.
В целом из необычных локаций явно не хватает дома Евреинова (который скоро может и рухнуть), территории вокруг Национальной библиотеки), Марусовки, Эрмитажа. В музее Горького и Шаляпина снаружи идет ремонт, нужно заходить со двора, по лестнице. В небольшой комнате все окна зашторены, но шум машин доносится, пока его не перекрывает шорох посуды — чашек, ложек. Артисты, сидя за столом, создают перформанс «Призыв Горького», напоминающий буддийский церемониал. В афишах творению композитора Петар Айду (обладатель Гран-при премии имени Сергея Курехина в области современного искусств 2013 года) и художницы Кати Бочавар (в этом году она арт-директор и куратор «Выкса-фестиваля») называлось «Спиритическим сеансом». Репетировали 3 дня: сначала исследовали, как может звучать посуда, как на ней играть, потом определяли сценарий, учились коммуникации в группе, на третий день репетировали всю форму и добавляли детали и тонкости игры.
Почему площадь у Камаловского все рассудит
Интересно, но печально то, что за день до начала мероприятия найти в нормально виде афишу оказалось нелегко. Потыкавшись с запросами к организаторам, мы получив пост на сайте https://telegra.ph: просто перечисление событий с указанием авторов и площадки. О чем каждое событие, почему зритель туда должен пойти — это уже решала каждая площадка сама по отдельности, а также СМИ.
Если небольшие спектакли всегда имеют нужную аудиторию (можно, по крайней мере, позвать коллег и друзей), то события у театра Камала смотрелись печально. К примеру, спектакль-дефиле «Горький. Человек» с ростовыми куклами и массовками собрал в первый раз крохотное количество зрителей. В пятницу вечером там же показывали спектакль «Горький в Италии», по сути, концерт солистки Мариинского театра Айгуль Хисматуллиной и оркестра Камаловского театра под управлением Данияра Соколова. Лауреатка конкурса имени Чайковского пела итальянские арии, а потом, как мечтала, перешла на Яхина. Огромная сцена с экранами и внушительной звукоусилительной системой контрастировала с раскиданными в пространстве несколькими сотнями зрителей. И это — в пятницу вечером, в центре города.
Возможно, дело в том, что Горький не ощущается писателем современным. В конце концов, никто здесь не ставил «Егора Булычова» или «Врагов». Не взялся за «Мать» или «Клима Самгина». Все больше здесь нищей романтики и тем по касательной.
Опасная игра
Тем не менее в Казани Горький приобрел серьезный жизненный опыт, о котором говорят его «Мои университеты». Потому так любопытно было оценить результат театральной лаборатории по этой повести в версии режиссера Тимура Кулова. Ранее здесь показывали уже испытанный ТЮЗом спектакль «Бывшие люди» Ильнура Гарифуллина. Двор театра — лютое, но перспективное театральное пространство со зданиями XIX века. Если Гарифуллин ставил на фоне колонн склада, то Кулов завел зрителей внутрь складских помещений.
Там потолок грозится рухнуть, часть уже осыпалась, от каждого грохота вздрагиваешь. Сразу понимаешь, что и этому комплексу, и ТЮЗу давно нужна реконструкция. Кулов решает представление в знакомой по другим его работам этюдной технологии, когда текст дробится между участниками, каждый играет по несколько ролей. Все женские достаются Дарьей Бакшеевой, так что она и жена, и дочь, и проститутка. Действие происходит в основном как бы в пекарне Деренкова, где герои (среди них — Дмитрий Язов, Владимир Никитин, Руслан Шарипов, Ярослав Кац, Ильфат Садыков, Даниил Кукушкин) лепят из теста эчпочмаки.
Они, в частности, говорят о жителях города, но цитируют не это: «На чтениях было скучно, хотелось уйти в Татарскую слободу, где живут какой-то особенной, чистоплотной жизнью добродушные, ласковые люди; они говорят смешно искаженным русским языком; по вечерам с высоких минаретов их зовут в мечети странные голоса муэдзинов, — мне думалось, что у татар вся жизнь построена иначе, незнакомо мне, не похоже на то, что я знаю и что не радует меня».
А вот это: «И тотчас рассказал, что губернатор поехал из Казани в Петербург к царю хлопотать, чтоб всех татар выселили на Кавказ и в Туркестан. Похвалил губернатора: — Умный! Понимает свое дело...». Или: «У него являются неожиданные и странные мысли, — он вдруг нахмурится и заявляет: — Напрасно мы татар победили, — татары лучше нас!».
Персонажи говорят намеренно грубо, даже по-современному, становится даже не-удобно. Словом, видно, что пафосный текст Горького Кулов сумел подать как мог, в виде почти иммерсивного действа, хотя от песни «Вдоль да по речке» немного устаешь.
Исхаки и Горький
Дальше пошел Туфан Имамутдинов. Он прекрасно знаком с арт-директором фестиваля — Евгений Миронов возглавляет Театр наций, в котором он начинал карьеру. Имамутдинов берет пьесу «На дне», вырезает из нее реплики одного героя — татарина Асана. Потом просит драматурга Дину Сафину написать своеобразное дополнение к каждой из них. По версии режиссера, Асан много что не высказал в пьесе, ведь это так свойственно татарам.
Текст читает актриса Гузель Валишина. Момент, когда она в конце читает на татарском текст песни «Кара урман» — лучший. Впрочем, также хорошо, когда перекидывается звукоподражательными междометиями с музыкантом Сугдэром Лудупом. В это время упомянутый выше Ильнур Гарифуллин импровизирует с крюками, висящими внутри металлического параллелепипеда, словно на гимнастических кольцах или при фитнесе на гамаках.
Крюки специально сварили для спектакля, они указывают на профессию Асана — он с помощью них таскал груз. Опять же, по версии Имамутдинова, это указывает на стереотипное, консервативное мышление татар, из которого они не могут выбраться.
Что ж, мы видим очередную вариацию на тему идентичности. Иногда Сафина шутит, вставляя словечки типа «рофл» и напоминая, что у татар нет слова «гулять». В тексте много перечислений, к примеру, значения имен. В конце возникает образ исследователя, который ищет причины исчезновения татар. Звучит слово «инкыйраз», аллюзия на повесть Гаяза Исхаки «Исчезновение через 200 лет». Он написал ее в 1903 году, в 25 лет. До публичных спектаклей, газет и журналов, до Тукая и Амирхана, словом, до того, татарская культура начала показывать, насколько она может впитать в себя европейскую и русскую культуру. И в ней молодой автор утверждал, что татары вымрут, потому что они консервативны и не хотят идти в ногу со временем.
Тот же Имамутдинов несколько лет назад снял ролик о проблеме закрытия татарских школ. О таких вещах Исхаки, безусловно, в 1903 году не знал. Даже о революции тогда не подозревал. И Туфан Рифович, верно, не забыл.
Кстати, в 1910—1914 годах Исхаки переписывался с Горьким. К примеру, чтобы тот опубликовал его пьесу «Брачный договор». А тот ему отвечал: «Не находите ли вы нужным перевести для русской публики «Жизнь с тремя женами»? Это, вероятно, очень интересно как особенность татарского быта и было бы своевременно для русской публики… Мне приходит в голову такая мысль: хорошую бы услугу оказал и русским и татарам тот татарин, который взялся бы проследить, как влияло соседство татар на русский народ в его представлениях о жизни»,
Сегодня «Горький+» продолжается. К примеру, в творческой лаборатории «Угол» представят эскиз по рассказу «Лев Толстой» от одного из интереснейших российских режиссеров — Дмитрия Волкострелова. С программой фестиваля можно ознакомиться по ссылке.
Справка
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции «Реального времени».