Преступление и наказание немецкого народа

Стигу Дагерману было всего 23 года, когда шведская газета Expressen отправила его в разрушенную Германию. На тот момент писатель был женат на немке, чьи политические взгляды находились в оппозиции к рухнувшему режиму. В Германии у нее жили родственники, и официально Дагерман поехал их навестить. Эта деталь позволила редакции не обращаться за аккредитацией к странам-победительницам, которые четко контролировали места посещения иностранных журналистов. К тому же Дагерман прекрасно владел немецким языком, ему не требовался переводчик, и он мог сам общаться с местными жителями без искажения их слов третьим лицом. Эти два факта позволили писателю свободно передвигаться по стране и заглядывать туда, куда другие журналисты не заходили, или от чего отворачивались с отвращением.

Репортажам Дагермана свойственна лаконичность. Это особенно сильно проявилось в отчетах о посещении подвалов в Рурской области. Несколько дней шел дождь, подвалы затопило, но в них продолжали жить люди. Им некуда было идти. Затопленные и сырые помещения стали их новым домом. Дагерман сдержанно описывает то, что видит, словно фиксирует картинку как фотоаппарат или видеокамера. А затем тон повествования плавно перетекает в объективную эмпатию. Писателю удается балансировать между дистанцированным восприятием журналиста и человеческим сочувствием.

Врач, рассказывающий иностранным журналистам о том, как выглядит питание в этих семьях, говорит, что варево в котлах просто не поддается описанию. На самом деле — поддается, как и весь их способ существования. Чудом добытое мясо неизвестного происхождения, бог знает где найденные грязные овощи — все это поддается описанию, да, все это ужасно неаппетитно, но вполне поддается описанию.

В лучших частях книги Стиг Дагерман показывает невыразимое и непривлекательное. Это переполненные беженцами вагоны, которые простаивают по нескольку дней на открытой местности и не едут дальше, потому что в стране слишком много бездомных и никакой разрушенный город не может и не хочет их принимать у себя. Это кашляющие дети, которые спят по несколько человек в одной кровати. Это замерзшие картофелины, которые были где-то украдены, и, благодаря какому-то чуду, еще не испортились, а значит, могут утолить дикий голод. Дагерман рассказывает о борьбе за выживание. Она отнимает столько сил, что на ее фоне меркнет стыд немцев за преступления нацистской Германии.

Голод — главный враг любой формы идеализма. Самыми ярыми противниками идеологической работы по восстановлению Германии являются вовсе не сознательные реакционеры, а равнодушные массы, которые готовы говорить о каких-то политических убеждениях лишь после того, как их накормят.

И если к осознанию произошедшего немцы были равнодушны, то происходящее на тот момент в Германии вызывало живой интерес. Речь идет о Spruchkammersitzung, то есть судах по делам о денацификации. Судебные процессы кажутся им постановочными представлениями. Они принимают абсурдные черты и радуют местных жителей не меньше, чем кинотеатры и другие места развлечений, которых так жаждет народ.

В описаниях Дагермана Spruchkammersitzung напоминает абсурдные суды в романе Франца Кафки «Процесс». Здесь все напоказ и одновременно все заметается под ковер. Тот, кто хочет оправдать себя и, главное, может себе это позволить, покупает свидетелей-пособников. За несколько сотен марок последние подтверждают, что обвиняемый обращался с евреями дружелюбно. Рядовой член партии, член штурмового отряда или начальник блока в концлагере с одинаковым упорством утверждали, что вступили в ряды нацистов, потому что у них не было другого выбора. Во всем остальном, как они заверяли суд, вели себя безупречно и со всех сторон положительно. Один рассказывал, что руководил церковным хором, когда религия оказалась под запретом. Другой уверял, что слушал иностранные радиостанции на свой страх и риск. Аргумент третьего заключался в том, что сейчас он работает на оккупационные власти, а это, по его мнению, исключает связь с нацистами. Денацификация превратилась в фарс, который в заметках Дагермана достигает своего пика.

Кроме прочего, Стиг Дагерман общался с людьми, которым удалось себя не скомпрометировать на протяжении двенадцати лет власти нацистов. В основном это люди из буржуазных кругов, интеллектуальная элита, которая либо ушла во внутреннюю эмиграцию, либо находилась одной ногой в концлагере.

Жертвам нацизма приходится тяжелее, потому что им чинят препоны повсюду. Они имеют право на сидячие места в поездах и на покупку без очереди в магазинах, но даже не мечтают воспользоваться этими правами, а вот господа Вальтер и Бауэр с помощью провидения, зачастую американского, устроились очень неплохо, и для них всегда найдется лазейка в жалких зарисовках из судебных процессов по денацификации.

Дагерман практически не дает политической оценки, отчего его наблюдения за повседневностью выглядят более интересно. Он пытается добавить оттенки к общему представлению, избегая стереотипов и идеологических предрассудков. На первый взгляд, послевоенное общество, которое может казаться монолитом, «на самом деле испещрено множеством трещин, пересекающих твердыню по горизонтали, вертикали и диагонали». Иногда эти трещины слишком тонкие, но тот, кто смотрит внимательно, может их увидеть.

Репортажи Стига Дагермана — это поразительный документ того периода. Но это далеко не просто заметки в режиме реального времени. Два месяца писатель провел в Гамбурге, Рурской области, Франкфурте-на-Майне, Мюнхене и Берлине. Он собирал материал, записывал наблюдения, фиксировал диалоги и надеялся, что в итоге все это превратится в текст.

Сначала было написано тринадцать хорошо составленных, литературно интересных статей для газеты Expressen. И всего через несколько месяцев, в мае 1947 года, они были опубликованы в виде книги. Уже тогда репортажи Дагермана выделялись на фоне тех, в которых пытались описать катастрофу, причиненную Германией миру и самой себе. Изображения, созданные Дагерманом, не менее впечатляющие, чем в фильме Роберто Росселлини «Германия, год нулевой», снятый на развалинах Берлина всего через год после посещения страны Стигом Дагерманом.

Издательство: «Издательство Ивана Лимбаха»
Перевод: Наталия Пресс
Количество страниц: 256
Год: 2023
Возрастное ограничение: 16+

Екатерина Петрова — автор telegram-канала «Булочки с маком» и основательница первого книжного онлайн-клуба по подписке «Макулатура».