Иван Егоров, сомелье года: «Русский народ не перестанет пить импортное вино»

Импортные вина подорожали бы и без санкций

Когда в прошлом году различные страны начали вводить против России торговые санкции, естественно, это коснулось и алкогольного мира. Самыми тяжелыми для нас были первые полгода, потому что каждое утро начиналось с писем о том, что какие-то производители нас покинули, а какие-то взяли паузу и не реагируют. Естественно, дистрибьюторы начали взвинчивать цены на остатки на своих складах. Причем в некоторых случаях подорожание достигало 250%.

Но есть и ряд других важных факторов. Очевидно, что подорожание вин случилось бы, даже вне зависимости от геополитической истории. Причин тому несколько.

Во-первых, во время ковида произошел транспортный коллапс в перевозках между Европой и Новым Светом (обе Америки, Африка, Австралия с Новой Зеландией). Мы помним истории о том, как контейнерные грузы на недели и месяцы застревали в портах на карантине. А поскольку в первую очередь контейнеры отдавали под продукцию первой необходимости (фрукты, овощи, медикаменты), то вино, естественно, отходило на второй, а то и на третий план.

Во-вторых, Грета Тунберг все-таки была права: климат меняется. Многолетние дневники наблюдений за погодой, которые ведут виноделы, демонстрируют, что это происходит в Европе. В том числе в тех регионах, где исторически производят самые дорогие и популярные, культовые вина — это французские Бургундия или Шампань, итальянские Пьемонт, Тоскана и Венето. Как, собственно, и в альпийском регионе — в Германии и Австрии. Везде фиксируют заметное потепление.

Но историческая культура возделывания лозы и изготовления вина в этих регионах предполагает сдержанную и прохладную погоду. Винограду, который выращивают в Бургундии, не нужна жара — это ведет к плохому результату. Становится все сложнее соблюдать тот стиль вина, к которому мир привык за сотни лет. Оно есть, но оно абсолютно другое: меняется его букет, стиль, насыщенность.

Еще одна климатическая проблема — участившиеся заморозки, которые уничтожают будущий или уже созревший урожай. Французские виноделы пытаются спасать ситуацию: расставляют бочки между лозами, и сжигая в них обрезанные ветви, греют этим хворостом свои виноградники. Выглядит это очень эффектно, но для винодела это — настоящая беда. Такие заморозки отмечались в той же самой Бургундии на протяжении последних четырех лет. Урожай сильно сократился, а за ним — и количество производимого вина. А значит, подорожание случилось бы и без спецоперации. Оно было неизбежно.

Правда, надо отметить, что подорожавшие вина из тех регионов, о которых я говорю, не относились к категории доступных — до начала этих процессов они стоили 8—10 тысяч рублей за бутылку. Есть марка французского вина, одна из самых дорогих в мире, которая раньше стоила 3,2 млн за бутылку. Теперь мы видим ее в прайсах за 6,2 млн рублей. Безусловно, есть покупатели и на такие вина, но, согласитесь, это не тот сегмент, который создает крупные тренды на рынке.

СВО вырастила цену на импортные вина на треть

Но и СВО, безусловно, внесла свой вклад в изменение цен. Сначала резко подорожало абсолютно все. Был период, когда бесконечные конвульсии валютного курса каждое утро преподносили нам сюрпризы. Разумеется, жить нужно всем, и дистрибьюторы выстраивали ценовую политику с учетом этого.

Теперь, по прошествии года, мы видим, что с ценами, которые установились на сегодняшний день, жить вполне можно. Но одно я могу сказать совершенно точно: мы никогда больше не вернемся к тем ценам на импортные вина, которые видели до 2022 года. Потому что они формируются по сложному механизму. Ведь даже если не учитывать санкций, сильно изменился рынок энергоносителей, а это значит, что выросла и себестоимость производства вина, и цена его перевозки. Виноделы в любом случае вынуждены повышать цены на свою продукцию, даже не считая тех причин, которые я озвучил выше.

Если рассматривать вклад СВО, то, по самым грубым оценкам, она удорожила импортные вина процентов на 30 для российского потребителя. Однако рынок этот очень разнородный, и поэтому такая оценка — это максимально грубое усреднение. В разных категориях все происходит по-разному. Плюс ко всему, на российский рынок заходит очень много новых виноделов, которые пока не избалованы высоким спросом, поэтому пока дают очень приятные цены на свои продукты. Сколько продлится такая «промоцена», никто не берется прогнозировать, но в том, что она вырастет, не сомневается в нашей среде никто.

«Беру портвейн, иду домой»

Россию покинуло очень много виноделен, производивших продукт массового сегмента в связи с началом спецоперации. По большей части это связано не с тем, что нас проклинают и считают подлецами, а потому что очень сильно нарушилась логистика.

Впрочем, кое-какие страны вводили и санкции. К примеру, Новая Зеландия и Австралия полностью запретили ввоз своих вин в нашу страну. Причем исторически в России их совиньоны и ширазы были очень популярны, потому что нашему потребителю нравился их яркий, насыщенный глубокий вкус в сочетании с приятной ценой.

Санкционные ограничения на поставку своих вин ввели и США, но они поступили хитрее — «отрубили» только верхний сегмент, стоимостью от 300 долларов за бутылку. Остальное продолжает поставляться, только этот процесс очень сильно замедлился. Теперь с момента заказа до момента его получения в России проходит в среднем от 4 месяцев до полугода.

В течение прошлой весны прекращали поставки в Россию по идеологическим причинам и европейские виноделы. Причем кто-то это делал из собственных эмоциональных соображений, а кто-то — под давлением остальных участников рынка. Многое тут связано с тем, что в Европе (Франция, Италия, Германия, Австрия, Испания, Португалия) очень сложные правила регулирования алкогольного рынка, они устроены куда хитроумнее, чем у нас.

Если говорить о потерях, то Португалия полностью прекратила поставку портвейнов в Россию. Те порто, которые сегодня у нас есть, — все это старые запасы, в 2022 году поставок не было. А вот полюбившиеся россиянам винью-верде португальцы сначала поставили на стоп, но сейчас окольными путями все-таки продолжают поставлять.

Молчаливые альпийцы и надменные французы

Виноделы Германии и Австрии с их траминерами и рислингами, в силу определенных обстоятельств своей истории, стараются оставаться в стороне и молчать, никак ничего не комментируя. Потому что стоит им высказаться — им немедленно припомнят сороковые годы. Поставки их вин в Россию сильно сузились. А ведь в кругах сомелье в последние годы ходила шутка о том, что рислинг — это новое пино гриджио, так росла его популярность.

Что касается Франции, то здесь законодательство в части производителей вина — самое строгое и самое разветвленное. В каждом регионе Франции есть авторитетные и серьезные консорциумы виноделов. Это они выдают сертификаты на изготовление вин, разрешение на оклейку определенными этикетками, на получение высокого статуса вина. По большому счету, нас под флагом цеховой солидарности покинули те европейские производители, которые входят в эти консорциумы. Например, был громкий скандал в Шампани: все большие дома шампанских вин, к которым мы исторически привыкли, не могут больше поставлять вина в Россию, иначе они поплатятся тем или иным способом. В частности, им угрожают отъемом лицензии, а ведь это будет нонсенс!

Однако есть огромное количество производителей, которые в эти консорциумы по тем или иным причинам не входят. И вот они-то хлынули в Россию полноводной винной рекой. Да, у них меньше партии. Чуть менее известные марки. Есть так называемые рекольтанты — бренды шампанских вин, которые виноделы изготавливают на маленьких винодельнях из собственного сырья (а не продают его большим шампанским винным домам для производства знаменитых брендов). За последние несколько лет популярность рекольтантов серьезно выросла в России, потому что эти ребята производят довольно интересный продукт. Они действуют чуть безбашеннее, чуть менее классически. Разумеется, они никогда не получат от консорциума какой-нибудь заветный знак или высшую категорию. Но так ли это важно потребителю? Нет. Эти ребята абсолютно спокойно могут поставляться в Россию, чем они успешно и занимаются.

Свято место пусто не бывает

А теперь я приведу полуофициальную статистику, которая вас точно удивит. За последний год количество поставок вина в Россию из Европы выросло на сорок процентов. И это — даже с учетом того, сколько производителей ушло из нашей страны. Например, виноделы из Австрии стали отгружать в Россию на 500% больше вина, чем год назад!

Это объясняется очень просто: в освободившуюся нишу начали активно заходить небольшие (и, кстати, очень интересные) производители, которые раньше даже не могли помыслить, что смогут зайти на российский рынок. Рынок освободился, на него активно идут.

Все это показывает одно: русский народ не перестанет пить импортное вино. Кстати, статистика показывает, что потребление за год выросло в полтора раза. А ведь есть еще огромный Новый Свет.

Без проблем поставляются в Россию вина из Африки, Латинской и Южной Америки, североамериканские вина дешевле 300 долларов. Точно знаю, что сейчас байеры крупных алкогольных компаний ездят по миру и пытаются найти новые винодельни (как правило, небольшие), включая даже максимально непривычные для российского потребителя регионы. Например, Китай или Индию: там делают много вина, есть аборигенные сорта винограда. Проблема заключается только в том, что у них такое количество населения, что сколько бы они ни произвели, эти объемы они же сами и потребят. Не удивляйтесь, культура вина у них прекрасно развита: на сегодняшний день азиатский рынок считается самым крупным потребителем, в том числе самых люксовых этикеток.

Суперконсерваторам стоит расконсервироваться

Резюмирую все вышесказанное: проблемы поставок импортного вина в Россию нет. Правда, суперконсервативный потребитель, который привык покупать на протяжении десятилетий конкретный бренд, столкнется с проблемой: возможно, он его больше не увидит. Надо искать альтернативы. И этих альтернатив огромное количество. На смену одному бренду приходит три новых. Просто настало время экспериментов.

Когда все это только началось, некоторые «эксперты» громогласно похоронили нашу профессию. В ресторанах на какой-то период сильно упали отгрузки, и пару месяцев люди действительно заказывали меньше вина. Но сейчас я не вижу никаких катастрофических проблем. Да, нас покинули новозеландские совиньоны — но я не пролил ни одной слезинки по этому поводу. Более того, я в некоторых случаях был даже рад, что они перестали к нам поставляться. Как бы по-снобски это ни звучало, они уже набили оскомину. Иногда хочется, чтобы люди начали пробовать что-то новое для себя. И если потребитель готов, мы найдем для него достойную замену любимой ушедшей марке, потому что сегодня полка втрое разнообразнее, чем год назад. Но если он застрял во вчерашнем дне — к сожалению, я ничем не могу ему помочь, потому что винный мир действительно изменился.