«Больницы не могли принять всех нуждавшихся в помощи»

Глава 4. Становление здравоохранения

§ 1. Медицинский персонал

Учреждение земства в 1864 г. помогло создать систему медицинского обслуживания, доступного широким слоям населения. Ее основой стали земские больницы во главе с врачом. В дореформенный период численность докторов была ничтожна: в 1857 г. на всю Казанскую губернию приходилось всего 60 врачей, из них 32 в Казани, по одному в уездных городах, а в Царевококшайске и вовсе не было ни одного. Поэтому для излечения от болезней жители прибегали к помощи знахарок и лекарок.

В связи с этим перед земством встала задача расширения штата медицинских работников с целью максимального охвата всего уездного населения профессиональной врачебной помощью. Уезды были разделены на участки. В Лаишевском уезде в 1870-х гг. их насчитывалось три — с центрами в г. Лаишев, селах Казыли и Рыбная Слобода. А в 1890-е гг. число участков было увеличено до 5. В каждом из них находилась больница, кроме пятого участка, в котором до 1908 г. действовал лишь приемный покой.

Хотя количество больниц росло, но их продолжало не хватать, особенно для экстренной помощи. Так, когда крестьянину с. Мурзиха Ивану Курбатову раздавило ногу катком на общественных работах при строительстве дамбы на тракте Сергиевское Курнали — Федоровка, раненого отправили в Алексеевскую земскую больницу за 10 верст от места происшествия, а оттуда в Лаишев еще за 30 верст. «Возили горемыку долго и много, а пособить, видно, не могли». На пятый день он умер. Не была оказана неотложная помощь другому крестьянину, пострадавшему на общественных работах в д. Бутлеровка: 56-летний Михаил Трифонов упал ничком на выпавший из его рук кол прямо лбом. Полумертвого рабочего отправили на лошадях в Алексеевскую больницу за 6—7 верст. В больнице он скончался через 10 минут, не приходя в сознание.

Докторам приходилось работать в довольно тяжелых условиях. Больницы не могли принять всех нуждавшихся в помощи. Так, даже самое крупное лечебное учреждение, находившееся в Лаишеве, к 1880 г. насчитывало лишь 30 основных и 10 запасных коек. До 1868 г. медицинскому персоналу приходилось оказывать помощь в ходе разъездов по всему уезду. В саму Лаишевскую больницу люди попадали помимо своей воли, и, как правило, стационарным лечением даже жители города пользовались в ничтожном размере. Однако в 1868 г. лаишевское земство отменило объезды по деревням, сохранив только больничную помощь, исключение составили выезды врачей во время эпидемий.

Часто больницы не соответствовали санитарно-гигиеническим требованиям. Например, в ходе посещения губернатором Лаишевской больницы в конце 1860-х гг. было указано на отсутствие обустроенных ретирадных мест, однако для решения даже этой проблемы у земства долгое время не находилось средств. Долгое время одним из серьезных недостатков было отсутствие раздельных палат для заразно-больных и пациентов с другими заболеваниями. Например, врач Пановской больницы Москвин (1908 г.) писал, что в палату с лихорадочно больными приходилось помещать пациентов с глазными, кожными и другими болезнями, либо ввиду отсутствия перевязочного кабинета приходилось обнажать зловонные раны в присутствии других больных. Ситуацию усугубляло отсутствие вентиляции в палатах, а также близость клозета, в результате царивший воздух оставлял желать лучшего.

А отсутствие поблизости источника водоснабжения ставило под вопрос возможность дальнейшего функционирования Пановской лечебницы: «Местная больница со дня своего основания испытывает постоянную нужду в воде. Вследствие просьб заведующего ею врача, губернской земской управой был, наконец в прошлом году, разработан ключ, расположенный недалеко от нее. Но через несколько месяцев пользования этим ключом вода из него совершенно иссякла, и больницу пришлось снабжать водой из родника, в котором вода оказалась недоброкачественной. С весны она обыкновенно загнивает и в ней появляются черви. В виду этого в уездной земской управе, к которой по этому поводу обратился за содействием больничный врач, возник вопрос даже о закрытии Пановской больницы, если губернская управа не пример мер к скорейшему устройству колодца для больницы».

В Казыльской больнице на нижнем этаже зимой бывал такой холод, что вода и масла замораживались в аптеке, а доктор и фельдшера принимали больных в осенних пальто и валенках; только после обивки стен в аптеке и приемной комнате толстыми кошмами — в них стало немножко теплее. Наверху, где помещались больные, ниже 13 градусов (по Реомюру, что равнялось примерно 16 градусам Цельсия) не было зимой, хотя для поддержания такой температуры приходилось топить печи два раза в день. Почти все печи дымили, хотя их и переделывали неоднократно. Также больница остро нуждалась в инструментах, поскольку старых не хватало, но обсуждение этой проблемы в земстве постоянно откладывалось (в частности, этот вопрос поднимал земский врач 3-го участка Чернеевский). Только в 1905 г. были возведены три новых корпуса Казыльской больницы, произведен наружный ремонт в Пановской больнице и Рыбно-Слободской.

На время проведения ремонтных работ прием больных прекращался. Так, осенью 1914 г. жители окрестных деревень и самого г. Лаишева остались без врачебной помощи до окончания ремонта в земской больнице. В результате сильно распространились кишечные заболевания, охватившие с. Ташкирмень, затем перекинувшиеся на соседние селения9.

Для обеспечения населения медикаментами существовала сеть земских аптек. Они действовали при больницах, где лекарства выдавались больным бесплатно. Препараты изготовлялись либо самими аптеками, либо покупались в частных заведениях. Так, в лаишевской аптеке В.Р. Бенинга медикаменты приобретались со скидкой 40%. При больнице с. Рыбная Слобода имелась своя аптека для приготовления лекарств и даровой раздачи, а также квартиры фельдшеров. При Казыльской больнице имелась аптека для приготовления лекарств собственно для больницы.

От уровня квалификации медицинского персонала напрямую зависел престиж земской медицины. Кадры укомплектовывали выпускники самых различных учебных заведений со всех уголков страны. Но не всегда служба в уездной больнице была добровольным выбором специалиста. В 1880-х гг. в Рыбно-Слободской больнице работал врач Роберт Понсе-де-Сандон. В Казанской губернии он оказался как участник Польского восстания, сосланный в 1863 г. в г. Царевококшайск. Местное земство пригласило его на освободившуюся должность врача городской больницы, но уже через несколько месяцев вынуждено уволить, так как ссыльным запрещалось покидать город, и Понсе-де-Сандон не мог выезжать в селения уезда.

Вскоре ссыльным полякам было даровано право вернуться на родину, однако де-Сандон решил осесть в Казанской губернии и устраивается земским врачом в Лаишевский уезд. Во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг. он был призван в армию и помогал раненым, а после ее окончания вернулся на службу в Лаишевский уезд.

За продолжительную беспорочную службу он был награжден орденом Святой Анны III степени. Р.О. Понсе-де-Сандон не был женат и, вероятно, вел скромный образ жизни, что, по-видимому, позволило ему скопить некоторую денежную сумму и приобрести дачу с землею в Варшавской губернии.

Однако возраст давал о себе знать и с ухудшением здоровья Понсе-де-Сандону приходится уйти со службы. Вот как он сам описывает свои мысли по этому поводу: «Все это я пишу в виду улучшения в будущем медицинского дела в Рыбно-Слободском участке, дорогом мне по вложенным в него моим трудам — по тому положению, которое я создал себе между населением и по той привычке, которая складывается многими годами. Сам же я с сожалением оставляю земство по невозможности выполнить в точности предъявляемых мне службой требований. Устал за 22 года службы! Важнейшею же причиною моего выхода это ослабление зрения, мешающего мне в производстве операций, самой главной и важнейшею отрасли земской медицины. А потому единственная моя просьба и завет Лаишевскому Земству стараго его служаки и земского практика найти врача для Рыбно-Слободской больницы человека солидного, а главное более подготовленного в хирургии и любящего эту специальность. В ней вся суть в крестьянской практике и польза видимо необходимая и несомненная. Заканчивая и прощаясь, прошу Лаишевское земское собрание принять мою глубочайшую благодарность и признательность за его внимание ко мне и доброе отношение к моей службе».

26 сентября 1890 г. врач Р.О. Понсе-де-Сандон в возрасте приблизительно 60 лет в чине коллежского советника оставил службу в Лаишевском уездном земстве. Он отправился на свою дачу в Варшавской губернии, где мог наслаждаться заслуженным отдыхом.

Вместо него был определен ординатор госпитальной терапевтической клиники Императорского Казанского университета, лекарь А.Н. Чернеевский. Но прослужил он недолго и в 1893 г. перебрался в Пермь.

Основателем и заведующим Пановской больницей являлся врач Флорентин Иванович Грацинский, бывший студент Медико-хирургической академии. Как и Понсе-де-Сандон, в молодости он увлекался политикой. В 1877 г. Грацинский был подвергнут обыску в Петербурге вместе с А.Л. Караваевым, на квартире которого жил. В 1880 г. Флорентин Иванович получил звание лекаря и возвращается в Казанскую губернию, где у его семьи было поместье.

Земство старалось создать необходимые условия труда для докторов. Жалованье было увеличено с 800 до 1200 рублей. Кроме оклада, выдавалось по 200 рублей на разъезды и наем квартиры. Также предоставлялась земская лошадь и научные командировки через 3 года службы. По выслуге лет присваивался чин.

Земский врач зачастую был единственным человеком с высшим медицинским образованием на целый уезд, поэтому приходилось заниматься лечением всех видов болезней, с которыми обращались пациенты. По словам участкового доктора М.Н. Никольского: «При массе работы земского врача ему совершенно нет времени рационально следить за новой текущей медицинской литературой и тем пополнять свои знания». Поэтому только на лекциях и практических занятиях во время командировок доктора могли заполнить пробелы в знаниях в короткий срок.

Врачи самостоятельно выбирали клиники. Одним из популярных был открытый в Петербурге в 1885 г. Императорский клинический институт Великой княгини Елены Павловны, ставший первым в мире учебным заведением усовершенствования врачей. Здесь доктора со всей страны имели возможность слушать лекции, посещать практические занятия профессоров — по глазным, детским, венерическим болезням. Земские врачи полагали, что такие научные поездки следует сделать обычной практикой: «…если принять во внимание прогрессирующее движение медицины в смысле изыскания различных способов лечения и применения их у больных, то командировки врачей должны быть обязательны для каждого земского врача и непременно свободные, в смысле выбора того или другого города вплоть до поездки за границу. Получаемые журналы и чтение специальных руководств не дадут врачу столько, сколько он почерпнет из своей поездки в университетский городок. Такие командировки желательны, чтобы они повторялись через каждые три года по очереди».

Врачи, желающие пройти обучение в одной из клиник, подавали соответствующее заявление в земское собрание. Последнее определяло размер командировочных. Во многом от этого зависел выбор университетского города. К примеру, врач Н.Ф. Осипов отправился в Казань, поскольку ассигнованных 300 рублей не хватало добраться до российской столицы. Так, дорога до Петербурга и обратно стоила 50 рублей, плата за билет на курсы — 25 рублей, за дополнительные лекции и практические занятия — еще около 80 рублей. Итого на проживание в Питере в течение 2,5 месяца оставалось менее 150 рублей, в то время как жизнь в Казани оценивалась в 85 рублей в месяц. Поскольку жалованье Осипов оставлял семье на время своего отсутствия, то ему предстояло уложиться только в бюджет от земства. По причине ограниченности средств врачи чаще ездили в Казань, реже — в Петербург.

В ходе командировок врачи по своему усмотрению выбирали курс лекций для посещения, а по возвращении предоставляли подробный отчет с описанием изученных методов лечения. Так, врачи 2-го участка Д.В. Снеговой и 3-го Н.Ф. Осипов в ходе 2-недельной командировки в Казани изучали технику применения Эрлиховского препарата сальварсан при лечении сифилиса. Со временем это лекарство успешно применялось обоими врачами. Через три года тот же Осипов обучался у известных казанских офтальмологов — профессора А.Г. Агабабова, доктора И.С. Кривоносова и у В.В. Чирковского. Поскольку земские больницы не располагали всем необходимым оборудованием, врач обращал внимание преимущественно на те способы лечения, которые могли быть применимы в земской практике, не требуя специальных приборов

У земских докторов было много дополнительных обязанностей за пределами своей клиники. Среди них — участие в земском собрании 1 раз в месяц. По отзывам некоторых врачей, эта работа была унизительна, так как они, приглашенные в качестве экспертов, в конечном итоге не обладали правом голоса. Довольно обременительным было обязательство производить вскрытия, освидетельствования и посещать заседания суда. И на этот раз уже следователь мог пренебречь мнением врача, выразив «несогласие». По этой причине случались конфликты с коллегами. Например, де-Понсе писал: «Вот вчера я упрекнул в неблаговидной проделке одного из гласных; может быть, на будущем собрании он заявит, что я ничего не понимаю в медицине, что я ленив, что груб с больными, и проч., и если найдется у него много друзей, подобных ему, в собрании, то я буду уволен большинством голосов за негодностью». Согласно действовавшей в Лаишевском уезде инструкции для врачей, собрание, конечно, могло уволить нанятого им доктора, но только после принятия соответствующего постановления и с преданием суду. Если же нанимателем выступала управа, то отстранение от должности происходило уже по ее решению.

Земские врачи были вынуждены работать в обстановке недоверия со стороны населения. Так, во время эпидемии летом 1909 г. трое врачей И.С. Кривоносов (окулист), Л.Ф. Покровский (акушер-гинеколог) и С.В. Дунаев вели прием, но наталкивались на противодействие со стороны крестьян. К примеру, несколько жителей одной из деревень, думая, что врачи хотят отравить их односельчанина, тщательно скрывали его, что осложняло борьбу с эпидемиями холеры, скарлатины в сельской местности.

В то же время для человека интеллигентного врач был одним из немногих образованных людей, с которыми можно было поговорить в провинции. Так, в повести «Чужестранцы» писателя Е.Н. Чирикова, где описываются и впечатления автора о жизни в уездном городе, герои, умирающие здесь со скуки, общались именно с врачом: «В Лаишеве, где не только все обыватели, но даже и все собаки прекрасно знали друг друга, у Промотовых было единственное знакомое семейство — вольнопрактикующего врача Жегунова».

Земская служба не освобождала медицинских работников от мобилизации. Так, в русско-японскую войну были призваны медицинский и ветеринарный врачи, с началом Первой мировой — 3 участковых и 1 ветеринарный врач, а также 3 фельдшера. Все без исключения изъявили желание занять свои должности, вернувшись с военной службы. Поэтому их семьям выдавались тогда пособия в размере половины жалованья.

Крайне затруднительным стало замещение освободившихся вакансий. Управа ввиду этого решила допустить к должности женщин-врачей, студентов-медиков и слушательниц медицинских курсов, перешедших на последний курс, а в качестве фельдшеров — студентов и слушательниц 4 курса. Размер содержания женщин-врачей составил 1200 рублей, студентов и слушательниц 5 и 4 курса — по 100 и 50 рублей соответственно.

В качестве врача в русско-японскую войну на фронт ушел лаишевский помещик Сергей Владимирович Дунаев, будущий депутат Государственной думы третьего созыва. Образование он получил в Императорском Казанском университете, по окончании которого поступил земским врачом в Уфимской губернии, а выйдя в отставку, поселился в своем имении в с. Емельяново, где лечил всех крестьян, обращавшихся к нему за помощью: «Его усадьба постоянно осаждалась просителями, которым никогда отказа не было». Земство, в свою очередь, также поддерживало труд Дунаева и по его по рецептам разрешило бесплатный отпуск лекарств из аптеки. По возвращении с фронта местное население устроило Сергею Владимировичу торжественную встречу. В 1914 г. в возрасте 55 лет он скончался от рака прямой кишки.

Изнурительная работа сказывалась на здоровье самих медиков. В случае болезни предоставлялся отпуск «на поправление здоровья». Так, фельдшер 1-го участка Ф.А. Андреев воспользовался двухмесячным отпуском для лечения в Шамовской больнице. А получив медицинское свидетельство о выявленных у него неизлечимых хронических болезнях, он обратился в земское собрание с прошением назначить ему ежемесячную пенсию в знак уважения к его заслугам.

Врачебная деятельность была опасна риском заражения от пациентов. Так, де-Сандон заразился гнилостной инфекцией при оперировании одной из рожениц. Только благодаря своему коллеге доктору Студенскому, врачу удалось избавиться от «грозной опасности». От заражения крови умер в 1918 г. И.С. Кривоносов, бывший окулист глазной лечебницы в с. Шуран.