«Уездный комиссар опасался использовать против взбунтовавшихся крестьян полицию»

4. Трансформация власти в Лаишевском уезде в 1917 году

К началу Февральской революции казанским губернатором был Петр Михайлович Боярский (1870—1944). 2 марта он рассылает циркуляры во все города и земства губернии с просьбой сохранять спокойствие и усиленно работать. После чего органы власти в Казанской губернии меняют курс с противодействия революции на ее поддержку. 3 марта Казанская городская дума и командующий А.Г. Сандецкий признали Временный комитет Государственной думы, затем последовала череда телеграмм с поздравлениями новой власти от других правительственных и общественных организаций.

Временное правительство, в свою очередь, не желало сохранять прежнюю власть. 6 марта телеграммами было сообщено об упразднении должности губернатора. Его заменил комиссар, сохранивший все полномочия своих предшественников. В Казанской губернии им стал В.В. Молоствов, затем его сменил А.Н. Плотников, а после него В.А. Чернышев.

Также были организованы уездные комитеты общественной безопасности во главе с уездными комиссарами. В Лаишевском уезде на этом посту находились В.Н. Белькович (до 6 августа 1917 г.), И.И. Терентьев (исп. обязанности с августа), А.П. Бандин (с 19 октября). Помощником комиссара 22 августа 1917 г. стал Мирзагадулла Латыпов.

На долю уездных комиссаров возлагалась довольно скромная обязанность — реализовывать на местах распоряжения из центра. По этой причине первыми комиссарами назначили председателей уездных земских управ, которые в большинстве своем придерживались либеральных взглядов, как и министры Временного правительства. В волостях и отдельных селениях комиссары заменили волостных старшин. Контроль над ними со стороны верховной власти практически отсутствовал.

Параллельно шла организация Советов. 2 марта был создан Совет рабочих депутатов, 7 марта — Совет солдатских депутатов, которые объединились 14 марта. В Казанской губернии Советы, как и в России в целом, не всегда ладили с представителями Временного правительства. Совет крестьянских депутатов, образованный в мае, уже 13-го числа выпускает постановление, согласно которому частновладельческие земли, скот и инвентарь могли конфисковать, не дожидаясь созыва Учредительного собрания. Такое решение противоречило самим основам нового строя и вызвало бурную реакцию со стороны губернского комиссара. В уездах постановление стало реализовываться в июне.

Комиссар Чернышев просил уездных комиссаров принять меры, чтобы данная резолюция не приводилась в исполнение, и разъяснить населению, что окончательное решение земельного вопроса зависит от Учредительного собрания, до того данным вопросом занимаются земельные комитеты. Совет рабочих и солдатских депутатов также, в целом негативно, отнесся к этому постановлению.

Майская резолюция лишь оправдывала действия крестьян, уже активно захватывавших имущество и земли частных владельцев весной 1917 г. Весной стихийные выступления охватили деревню. Особенно напряженная обстановка сложилась в так называемых помещичьих уездах — Лаишевском, Чистопольском, Свияжском, Спасском, — откуда стали поступать тревожные телеграммы от землевладельцев, требовавших защитить их родных и усадьбы. Так, в марте крестьяне д. Салтаны Лаишевского уезда устроили погромы окрестных имений и хуторов, уводили лошадей, забирали хлеб, сено и другое имущество. В апреле крестьяне д. Красногорка захватили у помещика М.Р. Степанова часть земли с запретом сеять на ней, из имения Л. Лихачева были удалены управляющий и лесничий, разгрому подверглась усадьба Цепелева в с. Пановка.

Уездный комиссар опасался использовать против взбунтовавшихся крестьян полицию, полагая, что это «может вызвать лишь дальнейшее осложнение и перекинуть беспорядки (в) соседние селения». Поэтому он просил губернского комиссара прислать солдат. Прежняя полиция являлась дискредитированным учреждением и от нее старались избавиться. Часть из них была отправлена под арест, других отправили в действующую армию. Так, в марте 1917 г. на запрос лаишевского комиссара о решении судьбы двух жандармских унтер-офицеров был получен ответ от губернского комиссара В.В. Молоствова, что по распоряжению Временного правительства их следует выслать на фронт.

Одновременно в спешном порядке шло формирование уездной милиции, для службы в которой в Лаишевский уезд были отправлены 100 человек. Это были демобилизованные солдаты, некоторые из которых со временем переходили на сторону крестьян. В сентябре уездный комиссар сообщал в Казань о бездействии правоохранителей: «Местная милиция не оказывает никакого содействия к розыску похищенного, а напротив потакает порубщикам».

Отряды милиции сохраняли верность уездным властям, доходило до вооруженного столкновения с крестьянами. Например, 22 сентября 1917 г. уездный комиссар телеграфировал губернскому о пострадавшем милиционере и тяжелораненом крестьянине в ходе беспорядков на базаре в с. Тюлячи.

Солдаты, возвращавшиеся с фронта, стали запалом для взрыва крестьянского недовольства. Они активно вмешивались в работу волостных комитетов, а также заставляли сельских жителей разрывать договоры об аренде земли, «вызывая враждебные отношения между крестьянами», подстрекали к выступлениям против местных властей и сами участвовали в беспорядках. В городе Лаишеве 25 марта толпа жителей во главе с солдатами арестовала воинского начальника Гейнца, уездного исправника Годяева и его помощника Вольнова, городского голову Федорова, городского пристава Ефимова. Благодаря вмешательству уездного комиссара, все задержанные были арестованы на другой же день.

За неделю до этого в д. Каинсар-Бутырки Лаишевского уезда толпа крестьян, руководимая людьми в военной форме, ворвалась к земскому начальнику С.П. Берстелю, вынудив его дать подписку об оставлении должности, которую он занимал в течение 25 лет непрерывно, также был обезоружен урядник и избит письмоводитель. Полицейские стражники не смогли оказать сопротивление, и пришлось вызывать воинскую команду. Нужно добавить, что дальнейшая судьба Сергея Берстеля и его семьи сложилась трагично. В июне 1917 г. у него отобрали все луга, по сути оставив помещика без возможности содержать 30 голов рогатого скота и 10 лошадей, осенью того же года шла самовольная опустошительная вырубка леса. Во время Гражданской войны он был арестован и осужден. Родной брат Константин, отдавший земской службе 16 лет жизни, после взятия Казани большевиками скончался — не выдержало больное сердце.

В мае 1917 г. разбойному нападению подвергся депутат Государственной думы И.А. Рындовский и его семья. Толпа, настроенная солдатами, жестоко избила его и жену, а также угрожала револьвером детям. В усадьбе был учинен разгром и обыск. Дворянин подвергся аресту, но по требованию губернского и уездного комиссаров был освобожден. Рындовский просил председателя Думы М.В. Родзянко отнестись с пониманием к его длительному отсутствию на заседаниях, поскольку пришлось остаться в поместье для защиты от последующих незаконных вторжений.

Волостные комитеты, опираясь на майское постановление, повсеместно конфисковывали частновладельческие земли, скот, инвентарь, лес, хлеб и прочее имущество. Например, в июле 1917 г. Урахчинский комитет раздал крестьянам земли княгини Багратион, Ключищинский комитет произвел конфискацию у помещика Ф.П. Авксентьева и т. д. Даже отдельные селения и общества стали составлять приговоры о разделе земли.

Показателен пример решения земельного вопроса в д. Верхняя Серда, жители которой не желали сотрудничать со следователем после погромов имений, совершенных ими в соседней волости. Только в присутствии солдат, присланных из Лаишева, уполномоченному губернского комиссара В.А. Чернышеву удалось убедить крестьян вернуть имущество помещикам. По его мнению, можно было избежать конфликта «при известной уступчивости господ землевладельцев». Как это было в селениях, где помещики сами передавали волостным комитетам в аренду ту часть земли, которую не могли обработать своими силами.

Иногда крестьянам удавалось припугнуть помещиков и заставить последних отдать неиспользуемые участки в аренду. Например, в середине марта 1917 г. жители д. Каинсар-Бутырки Черемышевской волости Лаишевского уезда приступили к вырубке леса местного землевладельца и проникли на территорию сада. Объятая страхом помещица Н.А. Пундани телеграфировала в Казань о погроме усадьбы с просьбой прислать воинскую команду, поскольку ее муж на фронте и некому организовать охрану имения. Не дождавшись помощи, дворянка согласилась отдать бунтарям часть земли в аренду. Прибывший через месяц уполномоченный губернского комиссара констатировал, что «слухи оказались в высокой степени вздорными и нелепыми; были лишь единичные случаи порубки деревьев в лесу и озорства в саду».

Сдерживать инициативу волостных и сельских комитетов, захватывавших частновладельческие земли, скот и сельскохозяйственную продукцию, по замыслу Временного правительства, должны были уездные комиссары. Однако в сложившейся обстановке одной лишь силой оружия устранить проблему было нельзя. О чем писал лаишевский уездный комиссар В.Н. Белькович, обращаясь к губернскому руководству, настаивая на мирном решении, — поддержать передачу частновладельческих земель в распоряжение продовольственных комитетов, отказаться от насилия в отношении самовольных захватчиков, пойти на переговоры. По его словам, спокойная планомерная жизнь возможна только при разрешении аграрного вопроса в пользу крестьян, что послужит залогом восстановления «на местах повседневной, будничной работы». Другого способа нормализовать обстановку в уезде Белькович не видел, и ставил под вопрос дальнейшее пребывание на посту, не имея возможности действовать «по складу своих душевных убеждений». В августе 1917 г. он был освобожден от должности уездного комиссара.

Данная позиция Бельковича объясняется его мировоззрением. Дворянин по происхождению, он получил образование в Казанском реальном училище. Был совладельцем мебельного предприятия, успешно конкурировавшего с европейскими фабриками. С 1905 г. председатель Лаишевской земской управы, активно занимался развитием профессионального и кустарного образования. Его брат, Николай, был женат на крестьянке и вел довольно простой образ жизни, поселившись в избе. «Оба они, — вспоминал известный земский деятель Н.А. Мельников, — были заметно проникнуты «народническими» идеями. Деревня, крестьянство — вот место и среда, где больше правды и где все главное и основное».

На посту уездного комиссара Бельковича сменил другой работник местной земской управы — агроном Иван Иванович Терентьев. Специалист в области сельского хозяйства, знавший особенности выращивания зерна, овощей, разбиравшийся в технике, мог стать хорошим руководителем в мирное время. Однако в условиях стихийных беспорядков в деревне, новый назначенец, не имевший управленческих навыков, не военный и даже не полицейский, также не мог стабилизировать обстановку на подконтрольной территории. Более того, он не в состоянии был защитить от воров имущество своей семьи. Его отец, крестьянин Чистопольского уезда, проживал в с. Куюки Лаишевского уезда. Здесь он занимался садоводством, разводил пчел, использовал наемный труд и по меркам того времени вел довольно крепкое хозяйство, но подобно другим обеспеченным крестьянам, подвергался ограблению со стороны более бедных односельчан. Сохранились сведения о том, что 25 июля толпа крестьян вынесла из его сада все яблоки, поломала деревья. О чем Терентьев-старший сообщил в милицию. Таким же нападениям он подвергался, когда его сын уже исполнял обязанности комиссара. Однако потерпевший не обращался непосредственно к нему, считая это неудобным. И только в конце сентября он решился написать поверх головы своего сына — напрямую к губернскому комиссару В.А. Чернышеву, который дал указания начальнику милиции Лаишевского уезда об охране усадьбы Терентьева и привлечении виновных к ответственности.

Заявления на имя губернского комиссара стали тенденцией. Пострадавшие, видя беспомощность уездных властей, направляли жалобы губернскому начальству. Сам Терентьев неоднократно телеграфировал своему руководству о неспособности справиться с ситуацией в уезде: «За последнее время поступает масса заявлений о хищении леса в частновладельческих и казенных лесах. Лесная стража и милиция бессильны. Прошу дать мне руководящие указания».

Настроения, царившие в Лаишевском уезде и в целом в губернии, хорошо отражены в датированном апрелем 1917 г. письме землевладельца Шевашкова председателю Государственной думы с прошением принять меры по охране имений: «Не время отнимать от вас дорогие минуты для чтения частной переписки. Но мой вопль — это не есть времяпрепровождение. Свободу, добытую вами, наш темный, деревенский люд понял совершенно превратно и своеобразно. Свобода понимается в погромах имений, уничтожении частновладельческих лесов, в грабежах и убийствах. Освобождение уголовных преступников создало целый кадр злонамеренных лиц, действующих на темную среду крестьян разлагающим образом, вразумляя им, что республика дает полную свободу действий против чужой собственности. Что будет дальше — неизвестно, но пока мы, все землевладельцы, находимся под дамокловым мечом. Полиция убрана, стражники уничтожены, временные комиссары — люди неопытные и плохие организаторы. Ввиду этого просим вас принять меры самые энергичные для защиты частного землевладения. При таком положении, какое сейчас создалось, угрожает России голод. Помещики и землевладельцы боятся приступать к посевам на том основании, что кр.(естьяне) угрожают все родившееся на земле помещиков забрать себе, как свою собственность. Нужны самые крутые и неотложные меры, а не печатное слово. Будет ли правительство платить за уничтожение леса, постройки и скот? В Казанской губ. в Лаишевском, Спасском, Чебоксарском и Чистопольском уездах много разоренных имений, и таковые продолжаются по настоящее время. Примите меры к нашему ограждению, иначе все может погибнуть, а в особенности теперь, когда враг на спине».

После Октябрьской революции и победы Советов в Казанской губернии представители Временного правительства утратили власть. В первые дни на местах чувствовалась неразбериха, люди не понимали, к кому перешло управление губернией и страной. Поскольку институт комиссаров был ликвидирован, а Советы не сразу взяли всю полноту власти, некоторое время в уездах продолжали действовать земства, порой выступавшие в оппозиции к Советам. 11 ноября на заседании Лаишевского уездного земского собрания председатель управы В.Н. Белькович кратко обрисовал свой взгляд на положение страны, губернии и уезда. По его словам, большевики, захватившие власть, находятся в растерянности, а Совет, взявший управление губернией на себя, никаких распоряжений в управу не присылал.

В Лаишеве власть захватила организация, именующая себя Советом рабочих и крестьянских депутатов во главе с В.М. Турсковым. Уездный комиссар и начальник милиции скрылись, а первыми действиями Турскова были аресты некоторых лиц, в том числе Бельковича, и разоружение старой милиции и конвойной команды. Затем Турсков потребовал от управы денег на содержание сформированной им милиции. Для этого он выпустил Бельковича, но тот отказал, и его снова отправили в тюрьму. Белькович взывает к собранию, что в таких условиях работать нельзя, и лучшим выходом было бы сложить полномочия всему составу управы. Был арестован земский агроном, выехал неизвестно куда бухгалтер управы. Все это задерживало составление отчета и созыв очередного уездного земского собрания. В заключение он говорит, что пока не будет каких-либо указаний от центрального правительства, давать деньги самочинным местным властям не следует.

По документам оказалось, что Турсков официально занимает только пост инструктора по выборам в волостные, уездные земские собрания и учредительное собрание. В ответном слове Турсков, также присутствующий на заседании, заявил, что хотя у него нет доказательств контрреволюционной деятельности Бельковича и других арестованных, но он их подозревает, потому и задержал. А собрать данные должна юридическо-следственная комиссия губернского совета крестьянских и рабочих депутатов. В итоге земское собрание постановило признать власть только тех организаций, которые созданы и признаны общей государственной властью, протестовать против действий групп, захвативших власть в уезде, о чем довести до сведения Казанского Совета крестьянских, солдатских и рабочих депутатов. Также решено правильно организовать Лаишевский крестьянский Совет, обратившись с призывом ко всем волостным земствам.

Процесс становления органов управления в Лаишевском уезде в 1917 г. шел с большими трудностями и противоречиями. Разделение власти между Советами и Временным правительством проявлялось и здесь, когда было издано постановление Совета крестьянских депутатов 13 мая. Кроме того, сам уездный комиссар, исполнявший свои обязанности по ограждению частновладельческих земель от посягательств крестьян, понимал, что без немедленного решения земельного вопроса органы власти будут парализованы. Это и сыграло решающую роль в уходе В.Н. Бельковича со своего поста. Октябрьская революция устранила Временное правительство, но на время образовался вакуум власти, сделав возможным захват ее случайными лицами типа В.М. Турскова. Лаишевский уезд был одним из многих по всей России, где складывалась похожая обстановка.

Список состава гласных Лаишевской городской думы, избранных на четырехлетие с 1910 г. с последовавшими в нем к 1 января 1912 г. изменениями

Примечание: в Лаишеве для доизбрания гласных и кандидатов к ним назначалось дополнительное избирательное собрание. Но и на дополнительных выборах был недоизбран 1 гласный (и, видимо, данная дума была в неполном составе).

Из своего состава члены думы выбирали городского голову. В 1878 гг. в этой должности находился молодой дворянин Виктор Васильевич Станиславский, владевший недвижимостью стоимостью более 1 тысячи рублей. Но, как правило, избирался купец. Начиная с 80-х гг. XIX в., один за другим пост головы занимали представители торгового класса с купеческими свидетельствами на руках. Избранный на новое трехлетие В.В. Станиславский отказался от должности и в 1881 г. вместо него был утвержден купец Яков Филиппович Максимов, у которого годовой оборот от торговли составлял не менее 1 тысячи рублей. Сменивший его в 1886 г. Сергей Спиридонович Титов имел купеческое свидетельство о годовом обороте торговли свыше 1 тысячи рублей, кроме того у него имелось недвижимое имущество — кирпичный сарай в Лаишеве.

Список городских голов и кандидатов к ним (1878–1891)

Отметим, что следующие поколения вышеназванных городских голов негативно восприняли пришедшую в 1917 г. новую власть и оказывали ей сопротивление, за что в последующем подверглись репрессиям. Так, сын С.С. Титова Александр Сергеевич был расстрелян в 1930 г. с формулировкой «бывший купец» и за «постоянную агитацию против мероприятий советской власти». Брат заместителя городского головы Ивана Даниловича Новоспасского Федор, из крестьянского сословия, подвергся аресту в 1930 г. за антиколхозную агитацию, но по недостаточности улик дело было прекращено. А вот другие родственники — Алексей и Василий Яковлевичи Новоспасские — не избежали наказания. Алексей, торговец-пекарь, был осужден на 3 года; Василий впервые был арестован за «агитацию против мероприятий советской власти» и приговорен к трем годам лагерей в городе Архангельске в 1930 г., спустя 7 лет он вновь подвергся аресту за «дискредитацию политики партии» и расстрелян в конце 1937 г.