Анна Романова: «Загитова, скорее всего, относится к группе ретардантов»

«Евгения Тарасова готова замахнуться уже на третью Олимпиаду»

— Анна Владимировна, для меня самый яркий пример вашего тезиса о достижении результатов в раннем и позднем возрасте — это Алина Загитова. Приведу пример из журналистской практики. Когда я общался с первым профессиональным тренером Загитовой — Натальей Антипиной, она немногое смогла рассказать о детстве Алины. Только потом я понял, что в то время в основном ее внимание было сосредоточено на сильнейших ученицах того времени Алисе Лозко и Наталье Огорельцевой, а Загитова даже в своей группе была на вторых ролях, будучи на равных, или даже уступая еще и Наталье Гырдымовой.

— Вот именно. Особенно у девочек подчас нужно подождать, например, тот период, когда после хороших результатов организму нужно год-два для того, чтобы перестроиться, «пересидеть», работать, но ждать результатов. Не у всех хватает морально-психологических сил на это, на понимание того, что в юном возрасте зачастую побеждают дети-акселераты, а Загитова, скорее всего, относилась к группе ретардантов, то есть детей с несколько замедленным физическим развитием. Но их преимуществом является умение показывать высокие результаты в наиболее длительном периоде карьеры. Это как правило, поскольку, как и везде, есть исключения из правил.

— И их имена также известны всему миру, поскольку, например, Аделина Сотникова и Елизавета Туктамышева становились сильнейшими на чемпионате России 2008 года, будучи на тот момент всего лишь 12-летними девочками. При этом Сотникова через 6 лет доросла до олимпийской чемпионки, а Туктамышева — до чемпионки мира и Европы, продолжая свою уникальную, уже 15-летнюю, профессиональную карьеру «императрицы» льда.

— Туктамышева это человек, которого смело можно причислять к исключениям из правил, о которых я уже говорила. Как например, и ее конкурентка по детским соревнованиям Евгения Тарасова, которая, как легендарная Ирина Роднина, готова замахнуться уже на третью Олимпиаду. Ранее подобные «замахи» были у Кавагути-Смирнова, Максима Транькова, тренера Жени и Владимира Морозова, но они в итоге не дотянули до Пхенчхана-2018.

«Главное сохранить количество соревнований»

— В отношении Тарасовой и Морозова, казалось бы, все шло к завершению спортивной карьеры, после такого успеха в олимпийском Пекине. А тут они достаточно бодро провели первый постолимпийский сезон. Для вас это неожиданно?

— Оговорюсь, что я не нахожусь в близких отношениях со спортсменами, и могу судить только со стороны, причем больше с точки зрения спортивной карьеры, анализируя ее, а не факты из личной жизни. Касаемо их карьеры, это очевидно, что поначалу у пары был спортивный рост, связанный, наверное, и с совместной личной жизнью, что не секрет, потом начались какие-то проблемы, которые коснулись и спорта, пара выглядела очень нестабильно. Но блестящее выступление в Пекине, продемонстрировало, на мой взгляд, что они привыкли к новой ситуации, когда уже перестали быть парой в жизни, но остались ею на льду, потребовалось некоторое время для привыкания к требованиям нового тренерского корпуса во главе с Этери Тутберидзе. Но все это было преодолено, что и вылилось в достойный результат на пекинском льду, а, поскольку все идет хорошо, то ребята и решили пока не заканчивать. Скорее, они могли закончить, когда чувствовали себя никому не нужными, бултыхались между тренерами, а сейчас есть стабильность в этом плане, во всем чувствуется серьезный подход, в программах, костюмах, физической форме, нужно только работать и работать. Сейчас главное сохранить количество соревнований, которое будет мотивировать спортсменов на продолжение тренировочного процесса.

— Недавно завершилась Специальная Олимпиада, на которой успешно выступали ваши ученики.

— Начну с того, что сам факт проведения Специальной Олимпиады произошел на фоне того, что, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Казань была хозяйкой Международной зимней Специальной Олимпиады, но в 2022 году ее перенесли из-за пандемии, а сейчас нас лишили права проводить эти соревнования. Тогда спортивное руководство страны пошло на такой шаг, что объединило в один старт и зимние и летние виды спорта, входящие в Специальную Олимпиаду, и провело эти старты для россиян и беларусов. Я готовила на эти старты четырех спортсменов на базе ледового дворца в Сабинском районе, трое заняли первые места, плюс стартовали трое спортсменов из Мамадыша, в активе которых одно 1-е и одно 2-е места. Сейчас в рамках профориентационной работы для поступления к нам на специализацию есть идея сделать определенную программу и проехаться с ней по ведущим районам республики, чтобы усилить интерес к нашему виду спорта.

Я готовила на эти старты четырех спортсменов на базе ледового дворца в Сабинском районе, трое заняли первые места

«Сейчас в судействе фигурного катания все прозрачно»

— Казалось бы дополнительный интерес к вашему виду спорта вызывается еще и судейскими скандалами.

— Сейчас все очень прозрачно. Трансляции, многочисленные видеоповторы позволяют до минимума свести субъективный взгляд — основное отличие фигурного катания от видов спорта, где все решают такие объективные показатели, как килограммы, метры и секунды. Потом у нас невозможно совмещать судейскую и тренерскую карьеры, как это происходит в некоторых оценочных видах спорта, где те же тренеры входят в судейскую коллегию. Хотя доля субъективизма остается, но даже за нее приходится отчитываться, если будут какие-то претензии по оценкам. Бывает, пишем объяснительные, на каком основании вынесена та или иная оценка, случаются и отстранения. Те же недокруты при приземлении на прыжковом элементе судьи не ставят, это входит в поле деятельности технической бригады, которая составляет три человека. То, что их трое, позволяет решить вопрос в ту или иную сторону при спорных моментах. А вот другой спорный эпизод, как высота прыжка, оценивается уже судейской бригадой, поскольку это входит в определение качества исполнения.

— В свое время директор республиканской школы по фигурному катанию Резеда Сибгатуллина сетовала на то, что для участия в международных соревнованиях приходится переделывать программы, меня прыжки в три оборота на двухоборотные, поскольку за границей запрещено исполнение элементов ультра-си.

— Да, мы также испытали на себе подобные требования, когда перекраивали целые программы под международные требования, которые тем самым выглядят намного проще. В том числе из-за сложности наших юниорских программ, мы выигрываем все соревнования на этом возрастном уровне.

Касаемо нынешней ситуации с отстранением российского спорта от международных соревнований, то я не буду оригинальна. Рост спортивных результатов возможен только в спортивной борьбе. Хотя многие наши спортсмены участвуют в международных стартах за другие страны, сейчас даже выигрывали чемпионат Европы, я думаю, это может привести к снижению общего уровня сложности соревнований по нашему виду спорта.

Помимо большой работы там нельзя не заметить огромное дарование, что делает ее уникальной фигуристкой

«Школа» нужна фигуристам, как чистописание в русском языке»

— Вы катали «школу», от которой с годами отказались из-за ее несмотрибельности. Как вы относитесь к этому отказу?

— Изначально, когда отказались от «школы», начал ощущаться пробел в техническом оснащении фигуристов, но со временем в соревнованиях младшего возраста появилась такая дисциплина, как дорожка спецпрограммы, плюс комбинированные вращения, элементы, и так далее. Затем появились тесты по скольжению, тем самым, появилась некая альтернатива «школе». Мне кажется, что ее необходимость заключена в самом названии этой дисциплины, это как чистописание в русском языке, пока ребенок не научится более-менее выводить прописью буквы на листочке, нельзя переходить к написанию предложений. Также и у нас, пока не научишься выводить коньком эти фигуры, то практически невозможно рассчитывать на хорошее катание в дальнейшем.

— А у вас есть любимые программы?

— У меня есть сейчас фигуристка, за которой интересно наблюдать, это Камила Валиева, поскольку она по особенному одарена, что выделяет ее на общем фоне. Помимо большой работы там нельзя не заметить огромное дарование, что делает ее уникальной фигуристкой. За ней интересно наблюдать при исполнении любой программы, а не только самой известной «Девочка на шаре». То есть, у меня не программа самая любимая получается, а исполнительница, у которой нравится, как она катается, прыгает, вращается, ее артистизм. Причем, я не застала Камилу на казанском льду, поскольку в момент, когда она пришла в РСШОР, сама работала в Саранске. То есть, нет такого сравнительного момента, когда помнишь, что из себя представлял тот или иной фигурист, еще будучи ребенком. Потом, я хочу заметить, что сейчас принято говорить о невероятной сложности программ, но, пересматривая что-то из прошлого, невольно отмечаешь, что ранее были такие находки, когда, например, фигурист уходил на прыжок сразу, после дорожки шагов. Что касается восхищения от какой-либо одной программы, то я ловлю себя на том, что смотрю на лед, с точки зрения оценки происходящего, не ощущая нечто целостного, а разделяя его на какие-то эпизоды. И не только на фигурное катание, но, например, даже на балет, тут артист ровно встал, а тут кривоватенько, носочек не натянут, и так далее. Вместо общего наслаждения от происходящего, получается какой-то анализ того, над чем еще надо поработать, называйте это профессиональной деформацией.