Рушан Сахбиев, Сбербанк: «Сейчас мир настолько быстро изменяется. Как только застынешь, застрянешь — все»

«Нам повезло — мы были достаточно хорошо готовы к этой истории»

— Вы возглавляете крупнейший банк в Татарстане уже 12 лет. Стали патриархом нашей банковской системы.

— Я не чувствую патриархом. Потому что то, что предстоит сделать, намного крупнее и интереснее, чем то, что было сделано раньше. При всем уважении к прошлому, прошлое — это прошлое, то, от чего нужно отталкиваться. Когда ты начинаешь переоценивать свой бесценный опыт и знания и это тебя греет — это очень опасное состояние. Нужно все время двигаться вперед. Как только застынешь, застрянешь — все. Тем более сейчас мир настолько быстро изменяется, что нужно быть все время на острие.

— Вы еще патриарх, потому что влияете на остальных.

— Влияю, скорее, не я, а Сбер. Это огромная часть банковской системы, огромная клиентская база. Безусловно, понимаем ответственность за то, что мы делаем, как мы делаем. В этом смысле ближе к правде.

— Минувший 2022 год был, конечно, очень сложным. С одной стороны, мы говорим, что все хорошо и мы все прошли. С другой стороны, конечно, есть сложности. Есть и давно назревшие проблемы, которые на подъеме или хотя бы в ситуации стабильности не разрешались. Пришлось их разрешать в том году. Вы возглавляете крупнейший банк в Татарстане с 2010 года и вытаскивали нас из кризиса 2008-го, затем 2014—2016-го, пандемии. Каждый день все это время вы на острие процессов в экономике. Оцените, пожалуйста, 2022 год для финансового сектора, экономики в целом.

— Я в системе Сбера работаю уже 27 лет, из них 12 лет в Татарстане. Очень много событий, системных возмущений, которые происходили в нашей экономике. Оценивать 2022 год надо, первое, с того, что нам повезло — мы были достаточно хорошо готовы к этой истории. Как это ни парадоксально звучит, но наша банковская система имела необходимый запас прочности к тем санкциям, которые были введены против нас после начала специальной военной операции. Своевременное внедрение платежной системы «Мир», на которой Центральный банк настаивал, как элемент определенной автономности. Представьте себе, если бы в один момент все карточные транзакции были перекрыты. Это был бы коллапс с очень сильным ударом по экономике. Поэтому понятно, что определенные сложности на начальном этапе были, но на сегодня наша платежная система превалирует над Visa и Mastercard и вполне себе автономна в кровеносной системе экономики.

Понятно, что определенные сложности на начальном этапе были, но на сегодня наша платежная система превалирует над Visa и Mastercard

Второе — банковская система достаточно неплохо научилась работать в удаленных каналах, онлайн, это банковские сервисы и приложения. Я люблю иллюстрировать это на примере мобильного приложения «Сбербанк Онлайн». Раньше оно называлось приложением к банку, сегодня же, исходя из объема операций по онлайн-каналам, банк уже в телефоне, а приложение к нему — это мы. Это очень сильно спасало и в пандемию, и в условиях 2022 года.

Были панические настроения у клиентов банка в начале прошлого года. Мы это очень хорошо ощутили на своей банкоматной сети. Люди первым делом начали пробовать снимать деньги. Каждый день, а некоторые банкоматы и несколько раз в день, приходилось загружать наличными. Этот период надо было прожить, чтобы успокоить людей, чтобы они понимали, что все деньги в сохранности. Очень большая нагрузка выпала на ребят из управления налично-денежного обращения. Но она достаточно быстро схлынула, была примерно в течение двух недель.

Следующий этап, который нам удалось стабилизировать и преодолеть, — это поддержка реального сектора экономики. Просчитав различные сценарии, мы понимали, что некоторые из наших клиентов, заемщиков могли испытывать сложности с доставкой комплектующих, логистикой, сбытом, изменением курсов валют и прочим. Мы поставили перед собой задачу защитить наших заемщиков, и порядка 70% всего нашего портфеля кредитов юридических лиц прошли реструктуризацию, включение в государственные программы с субсидированием ставок и так далее. Мы индивидуально подходили к каждому заемщику, старались делать так, чтобы в этот период на них не выпадала какая-то дополнительная нагрузка еще и со стороны банковской сферы.

Этот кризис мы преодолевали и преодолеваем вместе с нашими клиентами. Просроченная задолженность за этот период даже снизилась. Это очень радует — реальный сектор экономики демонстрирует способность не только выживать в этих непростых условиях, но и развиваться, искать новые ниши, поставщиков. В том числе иностранных. В 2022 году активно заработал наш филиал в Индии. Понятно, что европейские рынки для нас на сегодняшний день закрыты. Но Юго-Восточная Азия с нами работает, а мы помогаем нашим клиентам.

— А как Турция?

— Турецкий рынок, наверное, ближе к европейскому. Санкции, которые наложены на Россию и наш рынок США и ЕС, в значительной степени транслированы и турецкой экономикой. Несмотря на то, что есть определенные сложности, мы видим, что Турция как рынок активных внешнеэкономических связей для нас существует.

Я люблю иллюстрировать это на примере мобильного приложения «Сбербанк Онлайн». Раньше оно называлось приложением к банку, сегодня же, исходя из объема операций по онлайн-каналам, банк уже в телефоне, а приложение к нему — это мы

«Многие бизнесы в 2022 году сильно сократили свои объемы»

— На протяжении последних лет, в принципе, было уже понятно, что рано или поздно будут наложены санкции. Первый пакет Евросоюз согласовал еще в 2019 году. И все равно многие люди не были к этому готовы в России. Как много вам поступало и поступает звонков и обращений от клиентов, которые не понимают, что происходит?

— Звонки как поступали, так и поступают. Люди волнуются за то, что происходит. Но если не брать первые дни после начала СВО, то достаточно быстро все стабилизировалось. Количество внесенных денег в банкоматной сети сейчас больше, чем снимаемых. У нас идет рост по привлеченным средствам как физических, так и юридических лиц.

Активно развиваются жилищное строительство. Здесь очень мощный драйвер — льготная ипотека и критикуемые ранее счета эскроу. Тем не менее сегодня это одна из самых ресурсоемких отраслей, которая активно развивается. Мы понимаем, что в таких условиях, в период кризисов, строительство жилья и инфраструктурных объектов являлось драйвером экономики.

— Как вы оцениваете решение ЦБ поднять ключевую ставку до 20% и затем опустить ее до нынешнего уровня?

— Я считаю, что это было сделано очень своевременно. Это не только моя оценка, но и многих экономистов, даже оппозиционных.

— Вы сказали, что люди больше денег приносят, чем снимают в банкоматах. Эта пресловутая сберегательная стратегия символизирует рецессию?

— Она символизирует то, что стало меньше возможностей тратить деньги.

— Потому что ушли с рынка какие-то товары и компании, стало меньше возможностей для отдыха, или есть какие-то макроэкономические причины?

— Нет, дело в том, что вы и перечислили. Существенно сузился потребительский рынок. И над этим надо очень хорошо поработать. Потребительский спрос — это очень мощный драйвер развития экономики, малого предпринимательства. Мы понимаем, что многие бизнесы в 2022 году сильно сократили свои объемы из-за невозможности поставки тех или иных товаров и услуг. С другой стороны, открылись новые ниши для вхождения в рынок. Надо искать новые возможности там, где мы раньше привыкли опираться на западные технологии, товары и услуги.

Мы понимаем, что в таких условиях, в период кризисов, строительство жилья и инфраструктурных объектов являлось драйвером экономики

«2023 год нам принесет новые планы, идеи, связанные с развитием»

— В Татарстане за последние несколько лет не рухнул ни один банк. Как вы считаете, почему?

— Банковский кризис в прошлые годы помимо очевидного негативного эффекта в виде потери денег частными и корпоративными клиентами этих банков дал и прививку от неправильной оценки уровня рисков. Все выжившие сделали правильные выводы и перестроили очень многие свои процессы. Можно говорить о том, что банковский сектор республики абсолютно стабилен и опирается на правила и нормативы ЦБ.

Небольшие региональные банки существуют, потому что нужны клиентам. Задача крупных системообразующих банков отличается от малых и средних. Нужны все, все находят свою нишу.

— Как вы оцениваете инвестиционную активность в российской экономике в 2022 году?

— Мы видим, что многие компании и предприятия находятся в поиске инвестиционных идей и вложений. Инвестиционная активность несколько снизилась, потому что изменились внешние обстоятельства, что требует пересмотра планов развития, маркетинговой стратеги. В 2022 году мы наблюдали некий спад инвестиционной активности за исключением строительства. Думаю, что 2023 год нам принесет новые планы, идеи, связанные с развитием в текущих условиях собственного производства, импортозамещения и прочего.

— В банковской системе аккумулировано большое количество денег, но частные инвестиции в России фактически сведены к нулю. Как вы считаете, чем это грозит нашей экономике?

— Во-первых, деньги в банках в значительной степени принадлежат клиентам. Активность кредитных операций зависит от экономической активности в стране. Стабильность и предсказуемость экономики — это риски не столько банков, сколько инициаторов инвестиционных проектов. Переоценивать роль банков и говорить, что они сидят на деньгах и никому их не дают — это, мягко говоря, сильное преувеличение. Банковская система — это проводник денег, а не кубышка. Банкиры, которые пытались реализовать свои амбиции в реальном секторе за счет средств клиентов и вкладчиков, не очень хорошо закончили.

«Платформенная организация — это один из элементов стратегической безопасности»

— В 2022 году многие банки не стали публиковать свою отчетность, воспользовавшись разрешением ЦБ. Как вы в этих условиях анализируете рынок и конкурентов?

— Банковское сообщество в сложных условиях выступило единым фронтом, монолитным инструментом. Конкуренция в значительной степени отошла на второй план, потому что все столкнулись с одинаковыми проблемами. Банки оказались в одной лодке, и никто ее не раскачивал и не топил. ЦБ сыграл координирующую роль, помог сектору выстоять и развиваться дальше.

— Каковы сегодня позиции Сбера на рынке России и Татарстана?

— Банк в лидерах практически по всем ключевым показателям, по привлеченным и размещенным средствам. Темпы мы не сбавляем.

— Сбер начал строить свою экосистему, метавселенную с различными сервисами, проектами и платформами. Некоторые из них сегодня на виду, а некоторые поставлены на стоп. Что сейчас происходит в этом направлении?

— Любой бизнес — это живой организм. В процессе развития цели могут быть скорректированы. Вы назвали это метавселенной, а я бы назвал платформенной организацией. Это один из элементов стратегической безопасности, который позволил Сберу не сильно зависеть от иностранного обеспечения, провайдеров и так далее. Мы построили самый мощный в то время компьютер «Кристофари», который позволяет обслуживать не только операции банка, но и предоставлять услуги по обработке и хранению данных для внешних клиентов.

Мы своевременно разработали свое программное обеспечение и отказались от услуг таких компаний, как Oracle, SAP и так далее, в пользу собственных решений. Многие говорили, что наш софт хуже, что это стоило кучу денег. Но время показало, что это были абсолютно правильные решения. На сегодняшний день вся технологическая платформа Сбера — это собственная, внутренняя разработка банка. Многие решения могут быть востребованы и клиентами банка. Один из кейсов — это совместный проект Сбера и Республики Татарстан, сервис «Мои субсидии», который был написан полностью на платформе Сбера.

По поводу дочерних компаний, экосистемы. Вы можете называть себя как угодно, но если каждый сервис у вас существует сам по себе, то это скорее минус, чем плюс. Для того чтобы все это функционировало в единой системе, все сервисы должны быть на одной платформе, пользователи должны получать доступ к сервисам по одному ID, все данные должны использоваться перекрестно, должна быть единая рекомендательная система и так далее. Этот процесс ни на секунду не прерывался. Идентифицируя себя по Сбер ID, вы работаете в экосистеме Сбера, бесшовно получая услуги различных дочерних структур банка. Это позволяет строить отношения с группой Сбер через одну точку входа.

Каждый человек, который приходит в наш исламский офис, может быть уверен, что продукты банка соответствуют нормам исламского финансирования

«Открытие исламского офиса Сбера — это жест, показывающий, что мы в какой-то степени халяльный банк»

— В 2022 году Министерство экономики Татарстана чуть не упустило возможность для республики стать пилотным регионом по внедрению в России исламского банкинга. С грехом пополам все-таки такой статус наш регион получил. Как вы считаете, будет ли банковская система страны поворачивать в сторону исламского банкинга или эта модель для нас не рабочая?

— Модель абсолютно рабочая. Татарстан уже давно понял для себя, что у нас должны быть представлены услуги исламского банкинга. В 2022 году мы открыли первый в стране исламский офис в форме филиала Сбербанка, получили все необходимые фетвы. Их подписали самые уважаемые в мире исламские ученые. Поэтому каждый человек, который приходит в наш исламский офис, может быть уверен, что продукты банка соответствуют нормам исламского финансирования.

Конечно, из-за того, что наше законодательство не определяет и не выделяет обособленно понятия исламского банкинга, круг операций исламского офиса ограничен. Но сейчас активно Госдума и рабочие группы, в том числе при активном участии президента нашей республики, прорабатывают законопроект партнерского финансирования. Я уверен, что в 2023 году он все-таки будет наконец принят. Это позволит нам к 10 имеющимся продуктам в нашем офисе добавить новые.

Есть исламские продукты, которые пока не требуют изменения законодательства. Они активно продвигаются и предлагаются. Мы видим достаточно большой интерес к этому офису со стороны исламского сообщества, от людей, которые в силу своих религиозных убеждений не работают с банковским сектором. Видим интерес и со стороны других регионов. Приезжают к нам из других мусульманских регионов, смотрят, как мы работаем. На базе нашего исламского офиса можно в пилотном режиме обкатывать любые новые исламские финансовые услуги с реальными клиентами.

— Исламский банкинг в России всегда рассматривался как возможность привлечения иностранных инвестиций из мусульманских стран. Как обстоят дела с этим вопросом, на ваш взгляд?

— Можно говорить об организации исламских облигаций и прочее. Эта работа продолжается, но, на мой взгляд, не стоит ждать, что мы быстро получим поток инвестиций с мусульманского Востока и Азии. Но уже сейчас многие российские банки работают с институтами и инструментами мира исламских финансов. Здесь пока главный вопрос даже не в нашем законодательстве, а в уровне рисков, которые оценивают наши иностранные партнеры при рассмотрении проектов и инвестиций в экономику России.

Открытие исламского офиса Сбера — это жест, показывающий, что мы в какой-то степени халяльный банк, который готов вкладываться в бизнес, ведущийся по нормам шариата.

Одно дело, когда мы помогаем людям с невысокими доходами реализовать мечту о собственном жилье, другое дело — когда купленные по льготной ипотеке квартиры оказываются на рынке по более дорогой цене

«Нельзя прекращать льготную ипотеку или расширять ее до бесконечности»

— Как вы считаете, есть ли пузырь на рынке недвижимости и надо ли отменять льготную ипотеку?

— Я считаю, что пузыря нет. Но некое регулирующее воздействие на этот рынок осуществить необходимо, что сейчас и происходит. Обсуждение вопросов секвестирования программы льготного ипотечного кредитования — это разумно, и направлено на то, чтобы этого пузыря не было. Одно дело, когда мы помогаем людям с невысокими доходами реализовать мечту о собственном жилье, другое дело — когда купленные по льготной ипотеке квартиры оказываются на рынке по более дорогой цене. Я ничего против этого не имею, но это часть пузыря. Мы все эти процессы видим и прекрасно понимаем.

Если люди позволяют себе зарабатывать на вложении в недвижимость — пусть зарабатывают. Другой вопрос — нужно ли это стимулировать? Ответ на этот вопрос — нет. Потому что в итоге страдают те, кто действительно нуждается. Цены неуклонно растут. Нельзя делать резких движений, прекращать льготную ипотеку или расширять ее до бесконечности. Должны быть границы и правила. Чем раньше их объявить, тем проще всем участникам этого процесса правильно определить свои риски и возможности.

— Каково ваше отношение к криптовалюте?

— Это абсолютно нормальный инструмент. Я думаю, на нашем рынке такие инструменты будут появляться. Другое дело — их нужно регулировать. Криптовалюта — во многом это инструмент теневого денежного обращения. Когда там происходят не очень хороши вещи, это требует внимания и контроля со стороны государства. Точно нельзя запрещать, потому что это новая реальность. К тому же криптовалюта строится на технологии блокчейн, а это то, что в течение ближайших 5—7 лет будет расти быстрее всего. Нужно развивать, найти оптимальный механизм законодательного регулирования. Пока же сильная волатильность крипты делает ее в большей степени спекулятивным инструментом, а не платежным.