«Кричал, что он «Бог», так пусть вернет детей!»: родные убитых гимназистов выступили против «стрелка»

Размер исков к Галявиеву достиг 50 млн рублей

Выжившие ученики казанской гимназии №175 не получат повестки на допрос в Верховный суд Татарстана, если их родители подпишут ходатайства об оглашении показаний детей из материалов дела. Сегодня такие ходатайства успели подать несколько человек.

Тем временем размер исковых претензий к подсудимому Ильназу Галявиеву достиг 50 млн рублей. Сегодня иски на несколько миллионов подали две семьи, потерявшие своих детей. «Пусть знает, как дорого мы их ценим», — пояснила «Реальному времени» Алина Зарипова, дважды потерпевшая по уголовному делу.

Самый большой иск к подсудимому, по данным источников «Реального времени», предъявили не отцы и матери гимназистов, а муниципалитет. Юристы исполкома Казани еще до реконструкции гимназии №175 оценили ущерб от повреждения декоративных элементов, конструкций и сантехники в 17,6 млн рублей. Проведенная позднее экспертиза СК выдала цифру на порядок меньше — 1,4 млн рублей, однако размер гражданского иска не изменился.

Суть претензий по пяти статьям УК РФ сегодня в суде крайне лаконично изложил прокурор Татарстана Илдус Нафиков, возглавивший группу гособвинителей. Он озвучил, как обвиняемый с февраля 2021 года готовился к нападению, как действовал на месте 11 мая 2021-го, а еще назвал поименно всех погибших — семерых гимназистов и двух учителей. Нафиков считает: Галявиев покушался на жизнь еще 643 детей и 12 взрослых.

— Вину признаю полностью, — выразил свою позицию по услышанному подсудимый. После чего за свидетельскую трибуну стали приглашать потерпевших. Первым был 64-летний сотрудник гимназии Мулланур Мустафин. А самые страшные детали трагедии прозвучали в показаниях Алины Зариповой, учителя татарского языка и литературы, классного руководителя 9 «А» (на дату описываемых событий). Приводим ее слова с незначительными сокращениями.

«На фотографии сын лежит под партой в крови»

— Я работаю в этой же гимназии. Каждое утро с сыном приезжали к 7 часам утра, поднимались в мой кабинет 312. Так было и в тот день — сын переоделся в моем кабинете и ушел в свой — 310-й. Сказал: «Пока, мам». Ему было 14 лет, — начала свой рассказ о событиях 11 мая 2021 года Алина Анисовна.

Припомнила — первых уроков у нее в тот день не было, но с утра в кабинете занимался 9 «А», а сама она на задней парте готовила к сдаче проектные работы учеников всей параллели девятых классов, во время второго урока сходила на первый этаж — указать в журнале, что в ее классе отсутствует лишь один из 33 учеников, и подать заявку на нужное количество обедов в столовую.

— Где-то в 9.25 поднялась обратно в кабинет и почти сразу по радио услышала — директор делает объявление. Она почти кричала: «Всем оставаться в кабинетах, детей в коридор не пускаем!» У нас шел урок истории. Я подскочила к столу учителя, взяла ключи и сразу закрыла кабинет. Директор несколько раз повторила объявление, и в мессенджере, в группе в гимназии, тоже написали: срочно закрыть кабинеты.

Так как мы были на третьем этаже, толком не поняли, что происходит. Дети были напуганы, спрашивали: «Что случилось?» Я говорила, что все будет хорошо. Мы отошли подальше от двери и услышали взрывы. Некоторые ученики спрятались под учительский стол и парты, кто-то начал плакать, у кого-то давление поднялось — я им лекарство предлагала. Потом началась стрельба. Много было выстрелов — я не считала.

У нас окна кабинета выходят во двор — слышали стрельбу и крики детей, которые выбегали со спортплощадки. Дети пытались встать — посмотреть, что там происходит, но я им запретила. Мы все сидели на полу.

Позже сверилась в мессенджере — в 10.56 я написала в группу гимназии: «К нам в кабинет стучатся. Волнуемся». Очень испугалась за детей. А потом на мой номер позвонила Амина Салимгараевна (директор гимназии, — прим. ред.) с вопросом: «Ты где?». Я говорю, что в кабинете. Она: «Открывай». Открыла дверь, а там — спасатели, полиция, говорят: давайте выпускайте детей. Они побежали все, вещи оставили. Вышли на задворки школы.

Нас встретили родители — плачут, спрашивают: «Где мой ребенок?» Я говорю: «Все живы» и раздаю детей. А сама параллельно высматриваю 8 «А» — класс моего сына. Когда я в коридор на третьем этаже выходила — видела, что их дверь открыта, значит, их эвакуировали раньше нас... Ищу, никто не знает, где 8 «А». Звоню сыну — недоступен. Их классному руководителю я еще из кабинета звонила — тоже недоступна.

Муж тоже не мог дозвониться до сына, приехал в гимназию, стали искать ребенка. По дворам у всех спрашивали — безрезультатно. Потом я увидела его одноклассницу — она сказала, что не видела моего сына. Бегу дальше — еще одна девочка, что учится с моим парнем. Спрашиваю: «Видела?» — «Да, он лежал с закрытыми глазами...» Но на тот момент у нас была надежда, что он жив.

Часть родителей и мой муж поехали в Республиканскую клиническую больницу, я осталась у школы. Через некоторое время в группу родителей 8 «А» отправили фотографию, где наши дети лежат на полу в крови. И все равно еще была надежда: может, ранен? Мужу звонила регулярно. Он отвечал: нет его в больнице, а всех раненых уже привезли.

Психологи у меня спрашивают — где сын, а я не знаю, не могу его найти. Мне говорят — шестерых погибших в 310-м кабинете уже опознали, одного не смогли. Показывают мне фотографию мальчика, я говорю: «Это не мой сын».

Не сразу выяснилось, что во время опознания произошла ошибка. Я им говорю: куда он может убежать, спрятаться, если на этой фотографии он лежит под партой в крови... Оказалось, по этому фото ему дали другую фамилию. Потом меня увезли в морг, показывали частями — сначала одежду, потом лицо, тело. Вот так мы узнали, что произошло... Мне потом одноклассники сказали — он почти сразу умер, опустил голову и лег... Три сквозных ранения у него было».

На вопросы от гособвинителей Алина Зарипова сообщила — Галявиева в тот день она не видела, но знала его раньше: «Я в школе работаю с 2006 года, когда мы пошли в первый класс, он был одноклассником моей дочери». Адвокат Руслан Нуриахметов уточнил: какие отношения у дочери потерпевшей были с подсудимым. «Она не со всеми общалась. Про Ильназа говорит — он был тихим, спокойным, у него было не так много друзей, но не было врагов. Сама я в их классе не работала», — отвечала женщина.

Отставка адвокатов и «железный занавес» для журналистов

Сегодня в суде допросили еще пятерых потерпевших. У Рифата Нагимуллина в том же 8 «А» погибла дочка, а сын-третьеклассник спасся. У Фаниля Шайхутдинова — сын. Отцы в суде вспоминали — первоначальной информации не поверили, предположили, что в школе проводятся учения и эвакуация плановая. Еще одна потерпевшая призналась суду — события того дня перевернули всю жизнь: «Я и дочку потеряла, и работу — не смогла по состоянию здоровья больше работать. Хожу по больницам, как дальше жить — не знаю».

— Кричал, что он «БОГ». Пусть тогда вернет нам детей, — в сердцах высказала в Верховном суде еще одна мать, погибшей восьмиклассницы, Аниса Гарифуллина. Она рассказала, что живет недалеко от гимназии №175 и странные хлопки примерно в 9.30 услышала из своей квартиры: «Смотрю в окно — все люди бегут в сторону школы. Прибежала — никого уже не пускают. Потом нас отогнали еще дальше, сказали — школа может взорваться. Из нашего класса вывели одного ученика — весь белый. Я его про дочь спросила — он не знал...»

Всего пять минут в заседании Верховного суда РТ по делу о расстреле гимназии поучаствовали два приезжих адвоката. Договор на защиту с жителем Москвы и Калуги Владимиром Богданом заключил отец обвиняемого Ринат Галявиев, а вот участие вологодца Алексея Васильева в процессе оплатило некое заинтересованное лицо, не являющееся родственником подсудимого.

— Я против, чтобы они осуществляли мою защиту, — заявил на заседании обвиняемый в расстреле казанской гимназии Ильназ Галявиев. Он письменно уведомил суд — на данный момент удовлетворен работой казанского адвоката по назначению Руслана Нуриахметова. А еще написал обращения в адвокатские палаты Калужской области, Вологды и Москвы — «с отказом от данных защитников и указанием, чтобы вернули средства заказчику».

Председательствующий по делу судья Айрат Миннуллин уточнил у подсудимого — добровольным ли был его отказ, не оказывалось ли на него давление? Галявиев заявил, что это его выбор. На что судья разъяснил: в любой части процесса у фигуранта есть право обратиться за помощью к другим защитникам — в том числе тем, от которых он сегодня отказался.

По иной причине из зала заседания сегодня удалили отца обвиняемого — Ринат Галявиев ранее был допрошен в качестве свидетеля по делу, поэтому присутствовать на процессе сможет лишь после дачи показаний в суде.

В защиту гласности сегодня Верховный суд Татарстана отказался выдворять с заседания многочисленных представителей средств массовой информации. Такое ходатайство на старте процесса заявляла одна из потерпевших. Сегодня на этом стал настаивать подсудимый Галявиев: «Факт наличия СМИ может повлиять на дачу показаний и исследование доказательств. Также это моя личная просьба»

Схожее ходатайство — о частичном «засекречивании» процесса — заявил прокурор республики Илдус Нафиков. Он считает — присутствие журналистов создает угрозу разглашения персональных данных несовершеннолетних и данных об их здоровье, обращении за помощью к медикам, в том числе психиатрам. Чтобы избежать этого, сторона обвинения предлагала закрыть процесс на весь период судебного следствия — то есть допросов свидетелей и исследования доказательств.

Представитель потерпевшего муниципалитета и родителей гимназистов Андрей Мачин позицию Нафикова полностью поддержал.

— Я — за полностью закрытый суд,— выступил Ильназ Галявиев.

Судья Айрат Миннуллин на месте постановил — отклонить ходатайство подсудимого и частично удовлетворить требования прокурора РТ, а именно — переводить заседания в закрытый режим «на время оглашения и исследования сведений, составляющих медицинскую тайну». При этом представитель Фемиды напомнил, что законодательные запреты о разглашении медицинской тайны и детях в СМИ действуют и за рамками судебных заседаний.

Также судья пообещал участникам процесса довольно плотный график работы — не меньше трех заседаний в неделю. Допросы решено продолжить в четверг.