«Новый 1992-й»: налеты на вузы, «черный рынок» вместо ЦУМа и рост безработицы

«Институт готовится к приему»

Олимпиады в СССР вплоть до 1992 года проводились в четыре этапа: школьный, городской, республиканский и зональный. На Всесоюзную олимпиаду выставляли лишь шесть команд — в каждой по три участника, и победа в таких состязаниях приносила немало бонусов. Можно было без вступительных экзаменов стать студентом престижного вуза. Нередко из победителей и призеров предметных олимпиад вырастали известные ученые и сотрудники компаний с мировым именем — например, Григорий Перельман и Павел Дуров.

Вузы страны целенаправленно проводили на своих площадках олимпиады по различным предметам — с их помощью отбирали лучших выпускников школ. Так, из 260 участников олимпиады по математике в КАИ лишь 17 школьников, набравших наибольшее число баллов, получили возможность зачесть эти результаты в качестве вступительных экзаменов при поступлении в институт. Следом шла еще одна олимпиада по физике. Кроме того, вуз в том же году открыл новый факультет, выпускники которого могли получить новые для советского рынка труда профессии — предпринимателя и менеджера.

7 апреля в Казанском авиационном институте прошла ставшая традиционной математическая олимпиада для школьников, в которой приняли участие 260 человек. 17 из них, набравшие наибольшее количество баллов, имеют теперь возможность зачесть свои работы в качестве экзаменационных при поступлении в КАИ.

Несмотря на сложность олимпиадных задач, результаты этого года намного превосходят прошлогодние. Уместно напомнить, что выпускники школы-лицея №96 при Казанском авиационном институте могут зачесть все три вступительных экзамена в институт при сдаче выпускных экзаменов в школе. Для всех других, желающих стать в этом году каистами, проводятся репетиционные экзамены: 28 апреля — по математике, 5 мая — по физике, 15 мая — по русскому языку и литературе. Те, кому удастся успешно сдать эти экзамены, смогут зачесть два из них в качестве вступительных. Регистрация желающих попробовать свои силы началась 10 апреля и ведется в приемной комиссии КАИ.

В новом учебном году КАИ осуществляет набор на наряд новых специальностей, в том числе — на новый факультет предпринимательства и менеджмента. А 14 апреля школьников приглашают попробовать свои силы олимпиаде по физике*.

«Криминальная хроника»

На начало 90-х годов пришелся самый пик разгула преступности в Татарстане, особенно в столице республики. Убийства, грабежи, столкновения группировок захлестнули город. Весной 1991 года объектами налетов стали вузы Казани — институтские лаборатории и кафедры, воры брали все, что могли. Особенно ценились появившиеся тогда видеомагнитофоны, компьютеры и другая импортная техника. Преступники обнесли КГУ, медучреждения, Татарский коммерческий центр. Так, во время одного из налетов КАИ лишился дорогостоящего оборудования в лаборатории аэродинамики. Сумма ущерба составила рекордную по тем временам сумму — 34 тысячи рублей.

Участились угоны автомобилей, за одну ночь преступники попытались завладеть тремя машинами. Если не могли угнать авто, с него снимали все, что можно — шины, аудиотехнику, даже зеркала. Жители Казани начали создавать специальные поисковые группы. Благодаря одному из ее рейдов был предотвращен угон «Жигулей» с ул. Мира и УАЗа с ул. Солидарности. Преступников оперативно задержали и передали в руки милиции.

Благо не диверсанты

В последние дни повышенным спросом у воров пользовались лаборатории, служебные помещения, кабинеты вузов и других организаций. 6 апреля, например, налету подверглись кафедра общей физики КГУ и рентгенкабинет онкологического диспансера на улице Нагорной. Из первой исчезли вещи лаборантки на сумму 180 руб., а во втором не досчитались медицинского оборудования на 2 000 руб. На следующий день, заперев охранника в одной из служебных комнат, неизвестные взломали дверь и проникли в газоиспытательную лабораторию кустовой базы сжиженных газов. Хорошо еще, что целью вторжения были всего-навсего шкафы, а не попытка совершить диверсию. Кстати, последнее при такой охране удалось бы без труда.

8 апреля убытки от налетов значительно возросли. Из Татарского коммерческого центра, что на улице Галеева, были похищены четыре стереоэлектрофона, усилитель, видеомагнитофон с комплектом кассет и компьютер (всего на 14 000 руб.). Рекордная же сумма — 34 000 рублей, была достигнута при оценке похищенного в лаборатории аэродинамики КАИ. Преступники позаимствовали видеомагнитофон «Фишер», видеокамеру, видео терминал «Электроника» и компьютер. Как ни странно, сигнализация в столь оснащенном техническом вузе... не сработала*.

«Старики ждать не могут»

Начало 90-х в России было ознаменовано не только разгулом бандитизма, падал уровень жизни, как следствие сокращалась численность населения страны. Упадок и депрессивный настрой царили в каждой сфере жизни пока еще советских людей. Никому не нужными оказались одинокие старики, а они обещанного им «светлого будущего» ждать уже не могли. Чтобы хоть как-то скрасить жизнь нуждающихся пенсионеров, к шефству над домами престарелых подключали школы.

Но по мнению заведующего Зеленодольского горсобеса А. Макарова, в доме-интернате никто не занимался вопросами психологии души. Проблема в том, что доме-интернате Зеленодольска по соседству с относительно здоровыми стариками жили около полусотни психически больных людей. При этом в Казани достаточно сильная медико-исследовательская база, действуют кафедры психологии, которые могли бы заняться душевными страданиями престарелых людей и инвалидов. Но эти социальные учреждения остаются один на один со своей проблемой.

Шквала писем на статью «Невостребованные...» («ВК» от 22 декабря 1990 года), конечно, не последовало. Может быть, не то время, чтобы писать в газету на эту тему. Может быть, мало кто ее прочел. А может быть, она не заслужила всеобщего внимания. Но лица, заинтересованные в улучшении жизни одиноких стариков и инвалидов в наших домах для престарелых, должны были бы ее прочесть и как-то отреагировать. Но от них пришло только два официальных ответа: от заведующего Зеленодольским гороно А. Разина и от заведующего Зеленодольским горсобесом А. Макарова.

А. Разин подробно пишет о том, что делалось и что планируется сделать отделом народного образования по вопросу шефства детей над домом престарелых. Ведь «работа эта направлена на воспитание в детях чувства сострадания, правильного отношения к людям пожилого возраста, воспитание в сознании подрастающего поколения чувства милосердия». Все правильно. Но возникает вопрос: как долго детьми мы будем затыкать дыры нашего бездушия? Ведь советские старики, которые не живут, а доживают, донашивают, доедают — каждого, беда общенародная, беда общечеловеческая. И не может существовать общество без соблюдения заповедей Христовой: «Почитай отца своего и матерь свою, чтобы продлились дни твои на земле».

А. Макаров согласен с поставленной проблемой и констатирует, что «административно-хозяйственные вопросы в доме-интернате решаются, но вопросами психологии души никто не занимается. Да и в штате такая должность не предусмотрена, если не считать должности библиотекаря. Маловероятно, что кто-то будет вести эту работу на общественных началах»*.

«Почему бы вам не купить саквояж»

В первых числах апреля 1991 года в СССР сразу в несколько раз подняли цены на продукты, промтовары, услуги и коммунальные тарифы. Хотели как лучше — ликвидировать дисбаланс в экономике и повальный дефицит. Но в итоге получили падение уровня жизни населения, озлобленность и рост недовольства в обществе, а полки магазинов так и не заполнились товарами. Невозможно было купить даже на талоны продукты повседневного спроса — яйца, сахар, масло. 1 и 2 апреля магазины закрыли на переучет, после которого некоторые товары вовсе исчезли с прилавков.

Та же картина была и в промтоварных магазинах — пропали резиновые детские сандалии, стиральная паста, мыло, мелкая галантерея. Зато на этом фоне выделялся казанский ЦУМ: утром 8 апреля на продажу выставили хрусталь, светильники, искусственные полушубки и демисезонные пальто за 500 рублей. В свободной продаже даже появилось дефицитное постельное белье. Но цены удивляли покупателей: например, модельные женские лодочки стоили 800 рублей, а кроссовки — 1 тысячу. Магазины перестали принимать товары от поставщиков, взвинтивших цены, потому что товар все равно мало кто возьмет. Так, Юдинской швейной фабрике вернули сатиновые халаты за 80 рублей, фабрика «Спартак» привезла на реализацию босоножки за 85 рублей, хотя до повышения они стоили всего 20. Вариантом, где можно было отовариться дешевле, чем в магазине, был «черный рынок», где за австрийские сапоги просили 800 рублей, стильные джинсы «Мальвина» — 600, а за модную тогда сумку-саквояж — 400.

Как мы все ждали повышения цен, словно из печки пирога. Одни, правда, были против ожидаемой меры, другие, наоборот, связывали с ней большие надежды, которые, увы, так и не оправдались. Прошла уже неделя, как мы начали жить по новым ценам. Прилавки магазинов не стали ломиться от изобилия товаров, они по-прежнему пусты.

В продовольственных магазинах, как и до повышения цен, невозможно отоварить все наши талоны — то сахара нет, то масла, то яиц, и все те же очереди. Изменилось разве что отношение продавцов к покупателям. Нет, оно не улучшилось. Напротив. Продавцы чаще и бдительнее стали заглядывать в сумки покупателям и контролировать их на выходе. Этому явлению объяснение простое: цены подскочили, значит, по их логике, мы с вами, покупатели, будем воровать*.

«О пользе …хамства»

Прямым следствием экономического упадка, нарастающего недовольства населения в начале 90-х стало бытовое хамство, усугубившееся и проникшее и во все сферы жизни советского человека. Хамили все и всюду: продавцы, сотрудники ЖЭКа, водители и пассажиры общественного транспорта, врачи и пациенты поликлиник, руководители райотделов и прочих структур власти и милиционеры, соседи по подъезду. Казанцы в своих письмах неоднократно возмущались примерами грубости по отношению к ним.

Но, как с иронией подметил обозреватель Герман Измайлов, хамское отношение, вызывает чувство негодования, собственного достоинства и национального самосознания, а в глазах зажигается благородный гнев. А для простого продавца ругань на покупателя — может, единственная радость в жизни, терять ему нечего. Недовольные казанцы заваливали власть гневными письмами и звонками, лишая их покоя, а народ между тем от этого только крепчает, считает журналист: «Вечное хамство лучше стожильного кнута гонит нас вперед… советский человек готов сломать любые преграды на пути к цивилизованному образу жизни» — чем не польза от хамства? Автор уверен, что вскоре это общественное явление отомрет вместе с издержками коммунистической морали, но пока хамство является неотъемлемым компонентом общения советских людей, их терновым венцом, заставляющим бороться и сопротивляться.

За минувшую неделю «Вечерка» получила 834 письма. Из них 322 — отклики на выступление газеты.

А вам никогда не приходило в голову, что, в отличие от всех других стран, в нашей Стране Парадоксов двигателем прогресса и цивилизации, гарантией повышения культуры и общего уровня «трудящиеся масс» является именно... хамство? Скажете, абсурд? Напротив — удобно доказуемая теорема. Причем все новые подтверждения ее истинности мы ежедневно находим в читательской почте. Рассмотрим некоторые из них. Пенсионерки Н. Суханова, В. Новикова, преподаватель Ф. Шарифуллин жалуются, что в магазинах по месту их жительства не только нечем отоварить талоны, но еще и продавщицы постоянно хамят в ответ на законные запросы покупателей. «Объяснили бы по-хорошему, что к чему и когда прийти в следующий раз, — советуют авторы писем, — орать-то зачем, ругаться?»

Это ж элементарно, товарищи! На вас кричат, чтобы злее были, не успокаивались, ночами не спали и систему ругали покрепче. Представьте обратное — являетесь вы в продмаг, а ослепительной красоты девушка в белом делает грустную мину и разводит руками: «Извините, дорогие граждане, яиц сегодня не завезли, мяса тоже, а масло еще вчера кончилось. Будьте так любезны, посетите магазин завтра, а лучше — через неделю...» Ваши действия? Попросите прощения за беспокойство, умнете талонную «портянку» и тихо, вежливо удалитесь. Зато при натуральной реакции, описанной выше, у вас набухает чувство естественного негодования, собственного достоинства, национального самосознания. В суженных от обиды зрачках мимолетом отражаются все недостатки эпохи, зажигается благородный гнев...**

«Рай придется подождать»

Неотъемлемым явлением жизни 90-х годов была безработица — в первой половине десятилетия численность оставшихся без работы граждан выросла в три раза. С 1992 по 1999 годы в секторе промышленности страны сократили 7 млн человек, в строительстве — почти в 3 раза больше. Как писали тогда в газетах, по прогнозам, в ходе перехода Татарстана к рынку к концу 1991 года без работы могли остаться от 30 до 40 тысяч жителей Казани. Как следствие, ожидался рост психологических и социальных коллизий.

Согласно статистике западных психиатров, обострение ситуации на рынке труда на 34% повышает рост психических заболеваний, на 5,7% увеличивается количество убийств, на 4% — число попадающих в тюрьмы за уголовные преступления. На фоне стресса у оставшегося без работы человека проявляются различные заболевания. Без надобности на рынке труда в первую очередь оставалась молодежь, не имеющая квалификации. Больше всего безработица была характерна для районов, в том числе Казани и Поволжья, где значимую роль в экономике играла военная промышленность. В качестве мер сдерживания безработицы и ее последствий авторы проекта по переходу экономики РТ на рыночные рельсы предлагали властям отдать свободные земли горожанам для выращивания продовольствия, привлекать на строительство ЕлАЗа жителей Татарстана, а не из других регионов, а для предприятий, выпускающих ТНП, ввести льготы при обложении налогом на прибыль.

Не думал — не гадал, какие невероятные ощущения придется испытать мне, став безработным. Какое-то въедливое беспокойство и стыд за него, ложный оптимизм и полная беспомощность — вот что такое чувство безработицы. Когда появилась она в Казани? Пожалуй, одновременно с возникновением кооперативного сектора экономики. Почувствовав вкус рынка, наиболее сильные и предприимчивые натуры предпочли риск безработицы возвращению в наемное рабство государству.

Но сегодня к рынку идет вся страна и притом без учета желания каждого. В связи с тем, что предприятия осуществляют компенсационные выплаты за счет собственных средств, перед многими уже стоит проблема сокращения штатов. Как показывает опрос общественного мнения, проведенного газетой «Коммерсант», в ближайшие 3—4 месяца 10—15 млн человек попытаются сменить место работы на более выгодное. Менее 15% работников надеется на увеличение своих доходов за счет более интенсивного труда на старом месте работы. По оценкам авторов проекта программа перехода Республики Татарстан к рынку (вариант Фаткуллина — Шайдарова), к концу 1991 года в Казани ожидается 30—40 тысяч безработных**.

*«Вечерняя Казань» 12 апреля 1991 года.

**«Вечерняя Казань» 15 апреля 1991 года.