«Зулейха открывает глаза»: от упреков в непатриотизме до экранизации на федеральном канале
Накануне в Национальном музее РТ прошла встреча читателей с автором многажды титулованного романа «Зулейха открывает глаза» Гузель Яхиной, которая неожиданно вылилась в яростный спор между противниками и сторонниками романа (последних, к счастью, оказалось больше). За тем, как достойно держит удар лауреат «Большой книги», наблюдала корреспондент «Реального времени».
Бабушка была репрессирована
Гузель Яхина — худенькая, стремительная, одетая в стиле парижского минимализма — эдакой продуманной «непродуманности», лишена «звездности», что признают даже ее недоброжелатели. Роман «Зулейха открывает глаза» стал событием в российской литературе в минувшем году — премии «Книга года» и «Звездный билет», «Ясная поляна» и «Большая книга». Последняя награда сродни Гонкуровской премии во Франции. Неудивительно, что зимний сад в музее оказался полон читателей ее первого романа, хотя была среди них группа, которая сразу же объявила, что пришла заявить о своем возмущении книгой Яхиной.
Для начала — и это было немного наивно и скучно, — нам поведали биографию Яхиной. Родилась она в Казани, мама — врач, папа — инженер, окончила математическую школу и факультет иностранных языков педагогического института. И вот тут — стоп! — есть деталь, имеющая отношение к книге. Бабушка Гузель вместе со своими родителями была репрессирована и выслана в Сибирь, вернулась она в Татарстан уже взрослым человеком. Всю жизнь потом учила ребятишек в Сабах, и был среди ее учеников президент нашей республики Рустам Минниханов.
Уехав в Москву, Гузель работала в немецких фирмах, потом поступила в киношколу и на первом курсе написала сценарий «Зулейхи». Она не описывала историю бабушки — Яхина писала историю людей, попавших в жернова репрессий. Людей, которые выжили и сохранили себя. Как она потом сама рассказала, начав писать роман, обдумывала его 2 года, а написала за 8 месяцев. Дебют вышел более чем успешным.
«6 млн человек были репрессированы, 3,5 млн из них — раскулачены, 2,5 млн были выселены», — поведала Яхина страшные цифры. Про одну такую человеческую судьбу, про стойкость маленькой женщины, про человека и Бога в его душе Гузель Яхина написала свой роман.
«Вы не имеете права говорить от их имени!»
Группа из четырех-пяти человек, пришедших на встречу с писательницей, сразу же пошла в атаку: «Какое вы имеете право говорить от имени этих 6 млн репрессированных людей?»
Яхина держала удар достойно, поблагодарив за вопрос, ответила: «Я писала роман о конкретной героине — Зулейхе. И неважно, какой она национальности, не важны социальные и религиозные моменты, в итоге этой истории остаются просто люди. Люди, которых я не делю на своих и чужих».
Реплика одного из присутствующих о том, что писатель имеет право говорить от лица своих героев и на этом строятся все художественные сюжеты, осталась у оппозиционеров без внимания. «Но вы же назвали героиню Зулейха, это татарское имя», — последовал новый пас.
Я писала роман о конкретной героине — Зулейхе. И неважно, какой она национальности, не важны социальные и религиозные моменты, в итоге этой истории остаются просто люди. Люди, которых я не делю на своих и чужих
«Я долго подбирала имя героине, оно должно было лечь на ее характер; наконец имя было найдено», — ответила Яхина, и ее поддержали из зала, напомнив, что Зулейха — это еще и имя героини поэмы Кул Гали «Юсуф и Зулейха», имя светлое и нежное.
Нарекания противников романа, которые договорились до того, что обвинили Яхину в нелюбви к татарскому народу, коснулись и образа свекрови Зулейхи, Упырихи. Кто-то из присутствующих заметил: «А ведь этот образ — он, в принципе, положительный. Упыриха — сильная личность. Посмотрите, как Упыриха общается с сыном, как она держит весь дом».
Яхина согласилась: «Когда я писала роман, то понимала, что Упыриха умирает, как только убивают ее сына и забирают Зулейху, но мне не хотелось расставаться с ней. Поэтому она потом появляется в снах-видениях Зулейхи. И Зулейха берет от нее то, что в ней есть хорошего».
Завершился вояж оппозиционной группки читателей весьма странным выступлением бледной дамы, произнесшей пространную тираду с интонациями героинь Достоевского, которая обвинила Яхину в… отсутствии патриотизма, припомнив один из ее ранних рассказов «Винтовка».
Впрочем, обвинения были столь беспочвенны и в чем-то даже комичны, что остались без ответа. Все это наталкивало на мысль: к, сожалению, желающих поискать черную кошку в темной комнате еще предостаточно, а безграмотность и отсутствие культуры, увы, родственники доморощенного национализма. Ну и непросто у нас жить людям талантливым и востребованным.
«Вижу Чулпан Хаматову»
А вообще, роман «Зулейха открывает глаза» сейчас имеет тираж 46 тыс. экземпляров, он переводится на 20 языков и будет издан в 28 странах мира. Но это еще не все. Планируются съемки сериала из восьми серий для одного из федеральных каналов. Напомним, что первое издание книги имело тираж всего 3 тыс. экземпляров.
На вопрос корреспондента «Реального времени», кого она видит в роли Зулейхи, Яхина ответила: «Чулпан Хаматову, мы с ней об этом говорили, ей это интересно. Но может быть и кто-то другой, последнее слово останется за каналом».
Некоторое время назад театральный режиссер Искандер Сакаев рассказал, что хотел бы сделать инсценировку романа Яхиной для Альметьевского татарского театра и сам поставить там этот спектакль. «Обожаю Сакаева! Очень хочу с ним работать, я открыта для всех контактов», — бурно отреагировала Гузель.
Одна из выступавших заметила: «Мне дали эту книгу на пару дней почитать, но мой отец — ему сейчас 94 года, он из того поколения, — отобрал у меня ее и зачитывается романом». Яхина подтвердила: «Люди старшего поколения правильно восприняли книгу. Мне как-то прислал письмо человек, ему 93 года, он написал мне письмо на пяти листах — описал всю свою жизнь, он из семьи раскулаченных».
Гузель Яхина держалась спокойно и с достоинством, корректно благодарила оппонентов за вопросы. Было очевидно: ее роман, даже вызывая у кого-то негативную реакцию, не оставил читателей равнодушными. Что, к величайшему сожалению, в современной российской прозе — большая редкость.
