Топов «Пфистерер Рус» лишили «золотых парашютов»

И выходное пособие — 4,4 млн рублей

Арбитражный суд РТ по заявлению конкурсного управляющего ООО «Пфистерер Рус» Рината Гафиятуллина признал недействительной выплату 4,4 млн рублей компенсации Элладе Исмайловой, которую она получила при увольнении. Кому полагалась эта многомиллионная поддержка? Понятно, что не рядовому сотруднику.

Исмайлову принимали в компанию «Пфистерер Рус» на должность временного гендиректора: всего на полгода. При оформлении 25 апреля 2016 года ей положили ежемесячный оклад в 390 тыс. рублей. Согласно п. 8.2 трудового договора при досрочном прекращении отношений по инициативе работодателя женщина могла претендовать на компенсацию в размере трехкратного среднемесячного заработка, то есть в пределах норм Трудового кодекса РФ.

14 ноября того же года стороны заключили новый трудовой договор на очередные шесть месяцев. Директорская зарплата при этом чуть подросла: до 410 тыс. рублей, компенсация осталась той же. А 15 мая 2017 года Исмайлова пошла на третий срок: по 17 декабря 2018 года включительно. Ее оклад при этом снова несколько увеличился: до 430 тыс. рублей. И это было не единственное изменение.

В конце мая того же 2017 года работодатель подписал с руководителем «Пфистерер Рус» допсоглашение. Согласно ему при разрыве трудовых отношений дама должна была получить компенсацию уже в размере девятикратного месячного заработка. До конца срока Исмайлова не доработала: 23 июля 2018 года единственный участник ООО «Пфистерер Рус» Pfisterer Holding AG принял решение о досрочном прекращении ее полномочий. Исходя из расчетного листка, экс-директору в июле 2018 года было начислено 5,5 млн рублей. Большую часть этой суммы — 4,4 миллиона — составило выходное пособие при увольнении. По мнению «конкурсника», это был вывод имущества в преддверии банкротства, ведь у компании уже тогда была задолженность перед кредиторами, и не одна.

Так, 20 января 2017 года с ООО «Пфистерер Рус» в пользу АО «Региональный центр инжиниринга в сфере химических технологий» было взыскано 1,4 млн рублей долга и 22,5 тыс. штрафной неустойки, не считая судебных расходов на нотариуса и госпошлину (суммы, примерно равноценные неустойке). Задолженность возникла в связи с неоплатой арендных платежей с мая по июль 2016 года. В октябре 2017 года компании присудили выплатить все тому же АО «РциХимТех» 2,13 млн рублей и 25,4 тыс. пени по аренде за оставшуюся часть 2016 года. Также татарстанский арбитраж подтвердил свыше 18 млн рублей задолженности «Пфистерер Рус» перед ООО «Инвэнт» в связи с непоставкой оборудования в срок до 1 декабря 2015 года. Следующим в очереди было ООО «Таткабель»: 8,4 млн долга по коммунальным и арендным платежам с 4 августа 2016 года. Исмайлова должна была об этом знать. Согласно должностной инструкции временного гендиректора он был единоличным исполнительным органом «Пфистерер Рус».

Кроме того, согласно аудиторскому заключению, российская «дочка» Pfisterer закончила 2016 год с убытком в 5,3 млн рублей. По итогам 2017 года компания еще больше ушла в минус: на 14,3 млн рублей. При этом аудиторы отметили, что в бухгалтерской отчетности информация о вознаграждении, выплачиваемом основному управленческому персоналу, не была раскрыта.

Выплатила деньги «сама себе»

В решении об увеличении компенсации говорилось о том, что у Исмайловой выросла нагрузка в связи со сложившейся вокруг «Пфистерер Рус» ситуацией и необходимостью ускорения процесса локализации производства. Но подтверждения этому не нашлось. Компания сначала ничего не производила. А все, что она выпустила впоследствии, оказалось браком.

Ссылки директрисы на то, что она одна работала за нескольких человек, суд тоже посчитал голословными. Все документы свидетельствовали лишь о выполнении обязанностей руководителя. Женщина, в частности, утверждала, что якобы совмещала обязанности гендиректора и юрисконсульта. Но юридическую помощь ООО «Пфистерер Рус» оказывал один из известных казанских адвокатов, за что ему регулярно платили.

Причем, Исмайлова, будучи хотя и временным, но гендиректором, по мнению суда, начислила деньги «сама себе». Экономического обоснования выплаты в таком размере не было. Более того, как полагает суд, изменения в п. 8.2. трудового договора в этом конкретном случае были внесены «в условиях неустойчивого финансового положения должника и последовавшего вскоре за этим банкротства».

Ответчица ссылалась на то, что спорная выплата была согласована с учредителем должника Pfisterer Holding AG. Однако это решение было подписано от имени холдинга Константином Мурзиным. Будучи вызванным в суд как свидетель, он рассказал, что, помимо работы в ООО «Пфистерер Рус», также был представителем Pfisterer Holding на основании доверенности. По словам Мурзина, Исмайлова действительно совмещала несколько должностей, и учредители головной немецкой компании одобрили ей девятикратную компенсацию. Однако сам Pfisterer Holding AG в своих письменных пояснениях утверждал обратное: согласия на увеличение Исмайловой выплаты при расторжении трудового договора не давал.

В числе избранных — руководители и члены администрации

Исмайлова была не единственной, кого щедро вознаградили. Так, например, некто М.А. Иванова (по информации «конкурсника» она была не рядовым членом администрации) при увольнении 23 апреля 2018 года получила компенсацию в двенадцатикратном размере своего среднего оклада. В июне того же года она была вновь принята на работу. Впрочем, женщина позже сообщала правоохранительным органам, что по требованию руководителя компании передала эту сумму ему.

Мурзин был самым первым гендиректором ООО «Пфистерер Рус»: он трудоустроился на эту должность еще 22 октября 2014 года. В этом случае трудовой договор предусматривал компенсацию при увольнении по инициативе работодателя в девятикратном размере. Исмайлова приводила в качестве доводов в свою защиту и это обстоятельство. Однако суд посчитал, что пример с Мурзиным аналогом в этом случае быть не может. На тот момент у «Пфистерер Рус» признаков неплатежеспособности не было, да и гендиректором Мурзин был не временным. Хотя головная компания утверждает, что выходное пособие в таком размере и ему не согласовывала.

Ранее суд признал недействительной выплату компенсации в размере двенадцатикратного среднего месячного заработка (2,7 млн рублей) при увольнении Дмитрию Лопатину. Его приняли на работу заместителем гендиректора по производству «Пфистерер Рус» 15 мая 2017 года, а уволили в апреле 2018 года. Позиция Pfisterer в этом случае была неизменной. Причем по Лопатину решение уже вступило в законную силу, так как прошло все возможные судебные инстанции.

Согласно материалам дела, иные работники этой компании при расторжении трудового договора получили куда как меньшие компенсации: 75 тыс. рублей, в трехкратном размере оклада, либо вообще ничего. Татарстанский арбитраж констатировал, что «в условиях растущей неплатежеспособности и недостаточности имущества» должник «должен был удержаться от начисления столь больших и ничем не обусловленных компенсаций своим руководящим работникам». Сделав же это, он причинил ущерб интересам кредиторов: выплаты, по сути, были сделаны за счет средств, которые должны были бы быть направлены на выплаты им.

«Обманули всех: и собственников, и кредиторов»

Конкурсный управляющий «Пфистерер Рус» Ринат Гафиятуллин также говорит, что топ-менеджеры этой компании выписали себе «золотые парашюты» в преддверии банкротства. Многомиллионные выходные пособия получили директоры, их замы, работники администрации. «Представители головной немецкой компании приходят на каждое заседание. И говорят и судье, и мне, что они об этих щедрых пожертвованиях не знали», — рассказал он «Реальному времени». Одним словом, по мнению «конкурсника», это ничто иное как находчивость топ-менеджмента российской «дочки»: «всех обманули — и кредиторов, и собственников».

Создать СП с «Инвэнтом» у «Пфистерер Рус», как известно, не вышло. Деньги в российское подразделение вкладывала материнская компания из Германии, выдавая ей займы. Они и были потрачены на «золотые парашюты», говорит Гафиятуллин. Что касается конкурсной массы «Пфистерер Рус», по словам собеседника «Реального времени», было найдено имущества на 12 млн рублей. Реализовать его удалось всего за 30 тыс. рублей. Гафиятуллин объясняет это тем, что сырая резина, которая применяется для изготовления электрических изоляторов, оказалась никому не нужна и по этой причине «почти ничего не стоила».

«Зная о том. что имущество неликвидное, они [руководители ООО «Пфистерер Рус»] «живые» деньги клали себе в карман», — констатирует он. Оснований оспорить выплату компенсации самому первому директору Мурзину, признает арбитражный управляющий, нет: «При нем долгов у компании не было». Однако, Гафиятуллин привлекает его наряду с Исмайловой и Лопатиным к субсидиарной ответственности по долгам «Пфистерер Рус». Они на сегодняшний день оцениваются в сумму, близкую к 38 млн рублей. Но эта сумма может быть скорректирована после взыскания отсуженных выходных пособий. Основные кредиторы — «Инвэнт» и «Таткабель».

Распавшийся бизнес-союз и жалоба Минниханову

ООО «Инвэнт» и германская Pfisterer Holding AG еще в конце 2014 года договорились открыть совместное предприятие по выпуску всего ассортимента муфт для кабельных линий напряжением от 110 до 330 кВ. Иначе говоря, партнеры должны были локализовать в Татарстане под немецким брендом производство всего ассортимента кабельной арматуры.

Проект начинался громко: меморандум о стратегическом сотрудничестве стороны подписали на технической выставке CIGRE-2014 в Париже. ООО «Инвэнт» тогда представлял Радик Мотыгуллин, а немецкую сторону — член правления Pfisterer Holding AG Йорг Фриз. Через считанные месяцы в Москве был заключен договор о создании СП. Оно должно было разместиться на территории технопарка «Инвэнт» в селе Столбище Лаишевского района Татарстана.

Бизнес-союз «Инвэнта» и Pfisterer мог бы стать идеальным: первый имел богатое производство силовых кабелей на разные уровни напряжения, но не имел крепежных муфт для соединения кабельных систем, а второй обладает мировой славой производителя кабельной арматуры, но не имел собственного кабеля. Однако реализация проекта забуксовала. После полутора лет безрезультатных переговоров вокруг инвестирования в развитие компании в августе 2017 года «Инвэнт» вышел из состава учредителей этой компании. «Пфистерер Рус» стала стопроцентной «дочкой» Pfisterer Holding AG, а производство перенесла в казанский технопарк «Химград».

Эксперты «Реального времени» тогда предполагали, что «Инвэнт», вероятнее всего, решил разорвать отношения из-за неудавшейся попытки получить европейскую лицензию и контроль в СП, где немцы оставили за собой 60% долей, а право пользования торговой маркой согласились передать исключительно на условиях роялти.

«В ходе проработки проекта у нас возникли разногласия с компанией Pfisterer Holding AG и ее дочерней компанией ООО «Пфистерер Рус», которые в настоящий момент решаются в суде, — сообщили тогда нашему изданию в ГК «Инвэнт». Немецкая компания винила татарстанских партнеров в том, что они сорвали оплату в рамках первой допэмиссии на 3 млн евро, а после предъявления к ним корпоративных штрафных санкций решили и вовсе покинуть проект. Противостояние оказалось настолько драматичным, что для вывоза производственного оборудования руководству «Пфистерер Рус» пришлось даже вызывать подъемный кран, который по воздуху перенес технику и оборудование за ограждение и погрузил на ожидавшие их грузовики, которые и вывезли все в Казань.

В завершение конфликта немцы написали письмо президенту Татарстана Рустаму Минниханову и премьер-министру Алексею Песошину. В нем глава компании «Пфистерер Рус» Эллада Исмайлова указала, что «первое увеличение уставного капитала фактически было сорвано по вине «Инвэнта», который не смог внести ни оборудование, ни денежные средства в полном объеме, тогда как Pfisterer исполнил свои обязательства более чем на 85% от утвержденной стоимости вклада, а «Инвэнт» лишь на около 8%».

После того, как ООО «Инвэнт» сообщило о неготовности участвовать в первой эмиссии, Pfisterer приостановило поставку оставшегося оборудования (остаток составлял около 15%). «Отношения между участниками общества ухудшились», — отмечала в письме Исмайлова. По ее словам, у «Пфистерер Рус» с «Инвэнтом» был реализован фактически лишь один проект — поставка продукции по проекту 330 КВ ПС «Пулковская-Южная» в Санкт-Петербурге.

Несмотря на прямое письмо президенту, ООО «Пфистерер Рус» было настроено на восстановление отношений. Партнеры пытались урегулировать конфликт в Москве в офисе «Инвэнта». Однако восстановить отношения так и не удалось. Более того, бывшие бизнес-партнеры вступили в тяжелый бракоразводный процесс: только в арбитражный суд они подали девять судебных исков друг против друга на несколько миллионов рублей.

В конце концов именно «Инвэнт» в октябре 2018 года стал инициатором банкротства «Пфистетер Рус». Менее чем год спустя компания вступила в конкурсное производство. Учредители российской «дочки» из Германии подошли к этому процессу с присущей им скрупулезностью, доводя едва ли не все споры до Верховного суда России. И добанкротились до того времени, когда оказался приговорен и сам «Инвэнт».

«При сложном финансовом положении неприлично большие премии подозрительны»

«Правомерность выплаты должником «золотых парашютов» своим топ-менеджерам оспаривается в арбитражных судах при банкротстве», — говорит руководитель гражданской практики ЮА «Юнэкс» Руслан Халиуллин. Однако, по его словам, сейчас этот способ вывода активов у предбанкротного предприятия можно увидеть все реже, так как арбитражными судами выработаны подходы к признанию таких выплат недействительными. Халиуллин убежден в том, что само по себе установление топ-менеджменту крупных компенсаций при досрочном расторжении трудовых соглашений по инициативе собственников бизнеса не несет в себе негатив. Напротив, установление «золотого парашюта» предоставляет дополнительные гарантии наемному менеджменту в случае увольнения.

— Однако после прочтения судебного акта по делу «Пфистетер Рус» практически не остается сомнений, что в рассматриваемом деле единственным мотивом кратного увеличения компенсационный выплаты менеджера был вывод денежных средств из компании должника, — констатирует он. — На примере этого дела отчетливо видно, что практически любой полезный механизм права может быть использован для целей, которые не предполагались при его создании.

— Нельзя сказать, что так называемые «золотые парашюты» или премии часто используются для выведения активов в преддверии банкротства, однако в практике Арбитражного суда РТ подобные споры уже были, достаточно вспомнить череду крахов банков или банкротство «ВИМ-Авиа», — соглашается с ним руководитель практики реструктуризации долгов и банкротства юркомпании «СтройКапиталКонсалтинг» Руслан Садриев.

Он также полагает, что большие премии совсем не обязательно имеют целью выведение имущества, ведь вполне может быть, что «нанятый менеджер действительно хорошо работал и вправе претендовать на вознаграждение». Однако, замечает Садриев, с позиции закона «О банкротстве» такая сделка может быть подозрительной, когда «в сложном финансовом положении организация платит топ-менеджерам неприлично большие премии». «Конечно, в такой ситуации много зависит от внутреннего убеждения суда при оценке доводов сторон и доказательств. Но могу сказать, что убедить суд в обоснованности выплаты премий руководству, когда организация была фактически неплатежеспособной, на практике очень трудно», — подвел итог он.

Управляющий партнер юркомпании VILEX Group Ильгиз Валеев добавляет, что в последние годы «суды перестали считать выплаты по трудовому договору чем то неприкосновенным, и все чаще проводят их оценку через призму добросовестности и экономической эффективности, особенно когда подобные выплаты производятся в отношении топ-менеджмента».