Рафаэль Хакимов: «Зимой 1929—1930 во многих деревнях и селах Татарии наблюдалась страшная картина»

«Год великого перелома»

Сталин, видя, как медленно появляются колхозы, решился на репрессии, несмотря на то, что память о крестьянских бунтах Гражданской войны была еще свежа. Он хотел раз и навсегда решить проблему контроля за хлебом и земледельцами и поставил в 1929 году задачу «сплошной коллективизации».

5 января 1930 года вышло постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». Началось раскулачивание и принудительный набор людей в колхозы. Специально для этого в деревню было направлено 25 тысяч коммунистов.

За месяц они с помощью бедняков заставили «пролетаризоваться» 58% крестьян, причем часто использовалось рукоприкладство, угрозы и расправы. «Кулаков» вывозили за Урал, на Север или в Казахстан, а их имущество передавалось колхозам (всего за годы коллективизации депортировано было более 2,1 млн человек). Начали с Северо-Кавказского края, затем пришел черед Поволжья и остальных зерновых районов. Насилие «двадцатипятитысячников» вызвало сильное сопротивление крестьянства. В 1930 г. произошло более семи тысяч массовых выступлений против колхозов. Случалось, что присланных коммунистов находили убитыми, бывало такое и в Татарии.

Зимой 1929—1930 во многих деревнях и селах Татарии наблюдалась страшная картина. Крестьяне гнали на колхозный двор (часто представлявший собой просто сарай, окруженный забором) всю свою скотину: коров, овец и даже кур и гусей. Руководители колхозов на местах понимали решения партии по-своему: если обобществлять, то все, вплоть до птицы. Кто, как и на какие средства будет кормить скотину в зимнее время, заранее предусмотрено не было.

Естественно, большинство животных погибало через несколько дней. Более искушенные крестьяне заранее резали свою скотину, не желая отдавать ее колхозу. Тем самым по животноводству был нанесен огромный удар. Фактически с колхозов в первое время брать было нечего. Город стал испытывать еще большую нехватку продовольствия, чем ранее.

Раскулачивание

Нехватка продовольствия обусловила нарастание внеэкономического принуждения в аграрном секторе — чем дальше, тем больше у крестьянина не покупали, а брали, что вело к еще большему сокращению производства. В первую очередь не хотели сдавать свое зерно, скотину, инвентарь зажиточные крестьяне, называемые кулаками. Многие из них открыто выступали против местных властей и деревенских активистов. В ответ на местах стали переходить к раскулачиванию.

Аренда земли и использование наемного труда были запрещены. Определением, кто есть «кулак», а кто «середняк», занимались непосредственно на местах. Единой и точной классификации не было. В некоторых районах к кулакам приписывали тех, у кого было две коровы или две лошади, или хороший дом. Поэтому каждый район получал свою норму раскулачивания.

В феврале 1930 г. было издано постановление, определяющее порядок раскулачивания. Кулачество делилось на три категории: первая («контрреволюционный актив») — подлежала аресту и могла быть приговорена к смертной казни; вторая (активные противники коллективизации) — выселению в отдаленные районы; третья — расселению в пределах района. Искусственное разделение на группы, неопределенность их характеристик создавали почву для произвола на местах. Составлением списков семей, подлежащих раскулачиванию, занимались местные органы ОГПУ и власти на местах при участии деревенских активистов.

Постановление определяло, что число раскулачиваемых по району не должно превышать 3—5% всех крестьянских хозяйств. Страна все гуще покрывалась сетью лагерей, поселков «спецпереселенцев» (высланных «кулаков» и членов их семей). Их отправляли на принудительные работы (например, на строительство Беломорско–Балтийского канала), рубку леса на Урале, в Карелии, Сибири, на Дальнем Востоке. Многие гибли в пути, многие — по прибытии на место, поскольку, как правило, «спецпереселенцев» высаживали на голом месте: в лесу, в горах, в степи. Мой дед по матери был сослан на Беломорканал, где и умер. Будучи в командировке на востоке республики, я заглянул в деревню Тумутук и посмотрел на пятистенный сруб, где до высылки жили мои дед и бабушка по материнской линии. По сегодняшним меркам это очень скромное жилье. Правда, у них была лошадь и корова, а может, даже две. Работали сами, то есть батраков не нанимали...

Выселяемым семьям разрешалось брать с собой одежду, постельные и кухонные принадлежности, продовольствие на 3 месяца, однако общий багаж не должен был весить больше 30 пудов (480 кг). Остальное имущество изымалось и распределялось между бедняками. Выселению и конфискации имущества не подлежали семьи красноармейцев и командного состава РККА. Раскулачивание стало инструментом форсирования коллективизации: сопротивлявшихся созданию колхозов на законных основаниях можно было репрессировать как кулаков или им сочувствовавших — «подкулачников».

«Головокружение от успехов»

Насильственная коллективизация и раскулачивание вызвали протесты среди крестьян. В феврале-марте 1930 г. начался массовый забой скота, поголовье крупного рогатого скота сократилось на треть. В 1929 г. было зарегистрировано 1300 крестьянских выступлений, в том числе и в Татарии. На Северном Кавказе и в ряде районов Украины на усмирение крестьян были брошены регулярные части Красной армии. В армию, в основном состоявшую из крестьянских детей, также проникало недовольство. В то же время в деревнях отмечались многочисленные факты убийства «двадцатипятитысячников» — рабочих активистов, посланных из города организовывать колхозы. Кулаки неоднократно ломали и портили колхозные машины во время весеннего сева и писали угрожающие послания председателям хозяйств.

2 марта 1930 г. в «Правде» вышла статья Сталина «Головокружение от успехов» о перегибах местного руководства. Было принято постановление о борьбе против «искривления партлинии в колхозном движении». Некоторые руководители на местах были демонстративно наказаны. Тогда же был принят Примерный устав сельскохозяйственной артели. В нем провозглашался принцип добровольного вхождения в колхоз, определялся порядок объединения, объем общественных средств производства. Однако добровольно в колхозы шли лишь редкие идейные крестьяне, в основном — беднота, те, кому терять было нечего.

Сталин писал: «...Нельзя насаждать колхозы силой. Это было бы глупо и реакционно. Колхозное движение должно опираться на активную поддержку со стороны основных масс крестьянства. Нельзя механически пересаживать образцы колхозного строительства в развитых районах в районы неразвитые. Дразнить крестьянина-колхозника «обобществлением» жилых построек, всего молочного скота, всего мелкого скота, домашней птицы, когда зерновая проблема еще не разрешена, когда артельная форма колхозов еще не закреплена, — разве не ясно, что такая «политика» может быть угодной и выгодной лишь нашим заклятым врагам? Чтобы выправить линию нашей работы в области колхозного строительства, надо положить конец этим настроениям...».

После выхода сталинской статьи «Головокружение от успехов» отмечался массовый выход крестьян из колхозов. Но вскоре они вновь начинают вступать в них — ставки сельхозналога с единоличников были повышены на 50% по сравнению с колхозными, что не позволяло нормально вести индивидуальное хозяйство.

В сентябре 1931 г. охват коллективизацией достигает 60%. В 1934 г. — 75%. Вся политика советского руководства в отношении сельского хозяйства была направлена на удержание крестьянина в жестких рамках: либо работать в колхозе, либо уехать в город и влиться в новый пролетариат. Для недопущения неконтролируемой миграции в декабре 1932 г. были введены паспорта и система прописки. Крестьяне паспортов не получили. Без них нельзя было переехать в город и устроиться на работу. Покидать колхоз можно было только с разрешения председателя. Подобное положение сохранялось до 1960-х гг. Но одновременно в массовых масштабах проходил набор рабочей силы из села на стройки первых пятилеток.

С течением времени недовольство крестьян коллективизацией затихло. Беднякам по большому счету терять было нечего. Середняки свыкались с новым положением и не решались открыто выступать против власти. К тому же колхозный строй, ломая одно из начал крестьянской жизни — индивидуальное хозяйство, продолжал другие традиции — общинный дух российского села, взаимозависимость и совместный труд.