Карпин об откровенности Слуцкого, уходе из «Ростова» и конфликте с Дзюбой

«Спасибо Слуцкому за откровенность»

— Валерий Георгиевич, вы — тренер сборной России. Ну и?

— Ну и все. Что еще-то? Тренер сборной России — ok.

— Для вас что это?

— Большая нагрузка, прежде всего, в большей степени, наверное, психологическая. Хотя и физическая тоже большая.

— Как изменилась ваша жизнь, график?

— График, наверное, не изменился. Единственное — добавились разговоры и мысли по поводу сборной.

— Разговоры с кем?

— Очень много людей. Даже в понедельник после презентации переговорил со спортивным директором, вчера разговаривал с Леонидом Викторовичем Слуцким (наставник казанского «Рубина», экс-рулевой сборной — прим. ред.) по телефону, с Сан Санычем Алаевым (генсеком РФС) по сборам. Очень много разговоров, но пока это все разговоры без деятельности: так скажем — подготовка к первому сбору команды.

Большая нагрузка, прежде всего, в большей степени, наверное, психологическая. Хотя и физическая тоже большая.

— О чем вы говорили со Слуцким?

— Обо всем. Какие плюсы, какие минусы совмещения, на что обратить внимание. Леонид Викторович откровенно рассказал, какие с его стороны были допущены ошибки, что он думал так, а получилось не так. Огромное ему спасибо.

— До согласия возглавить сборную вы с кем-то консультировались? С тем же Слуцким был разговор?

— До принятия решения об этом никто не знал. Я не хотел, чтобы кто-то знал об этом. Поэтому до назначения никто не знал: ни со стороны РФС, ни с моей стороны. Ни с кем, кроме близких людей — а это семья, футбольный клуб «Ростов», Арташес Владимирович (Арутюнянц, президент ФК «Ростов» — прим. ред.), которые были в курсе, я по этому поводу не общался. Тренерский штаб совсем до последнего момента тоже не знал.

«Было очевидно, что это недлинный контракт на 5—10 лет»

— Когда вам первый раз позвонили из РФС и кто это был?

— Точную дату не помню. Это было на сборах в Австрии — примерно в середине июля. Позвонил Алаев и попросил о встрече.

— Что подумали после этой встречи?

— Был разговор — больше знакомство, никакой конкретики не было. Единственное, что для меня было понятно и очевидно, что если дойдет до какого-то разговора, это, условно говоря, недлинный контракт на 5—10 лет, а надо попытаться выполнить краткосрочную задачу — выход на чемпионат мира в Катаре (турнир пройдет в 2022 году — прим. ред.).

— Какое было самое трогательное или неожиданное поздравление из Испании с назначением в сборную?

— Да все были вполне ожидаемыми. Ну, поздравили и поздравили. Бывшие партнеры по «Сельте» поздравили, бывшие тренеры. Самое забавное поздравление было от двух дочерей из Испании. Они написали: «Ни фига себе, ты уже тренер сборной». В Испании это по-другому воспринимается… Я, конечно, посмеялся.

— Еще более статусно?

— Да, я не говорю, что в России это не считается статусным. Но в Испании это вообще… Тренер сборной Испании — это просто Бог.

Тот график, который был у меня при подготовке к матчам сборной, и приходилось одновременно готовиться к матчам «Ростова»… Понятно, что голова была перегружена. Это было неправильно — и там, и там. Надо было сконцентрироваться

«Расставание до сих пор дается тяжело»

— Мы виделись две недели назад, и тогда вы выглядели замученным. Сейчас кажется, что вы выглядите более расслабленно. Это связано с тем, что сейчас просто стало меньше работы?

— Да, естественно. Тот график, который был у меня при подготовке к матчам сборной, и приходилось одновременно готовиться к матчам «Ростова»… Понятно, что голова была перегружена. Это было неправильно — и там, и там. Надо было сконцентрироваться. Все это быстро поняли. Я думаю, для «Ростова» это лучший вариант, раз уж так получилось: чтобы у клуба был тренер, который занимается конкретно «Ростовом». И для сборной, и для меня это лучший вариант. Так что все стороны решение поддержали, и оно было единственно правильным.

— Когда вы приняли для себя решение об уходе из «Ростова»?

— Это было после «Динамо» (23 июля «Ростов» проиграл «Динамо» 0:2 — прим. ред.). Когда стал понятен объем работы и в «Ростове», и будучи тренером сборной.

— Насколько тяжело было подойти к Арутюнянцу (президент ФК «Ростов») или Рыскину (спортивный директор клуба) и сказать, что надо что-то делать?

— У нас очень близкие отношения. Мы друзья. Разговор состоялся душевный, откровенный. Да, это тяжелое решение для нас обоих. Где-то больно даже в душе расставаться и ему, и мне: столько сил и нервов вложено. Пусть это расставание будет неизвестно на сколько, но оно нам далось и до сих пор дается тяжело.

— Он вас отговаривал? Говорил: «Давай сыграем еще два-три матча, дождемся сентября-октября»?

— Да, было. Мы все проговорили: может быть, вот так попробовать, а может быть, вот это. В конце концов после всех моих и его аргументов мы пришли к тому, что лучше сейчас сразу это сделать, чтобы не навредить никому — ни «Ростову», ни сборной. Было несколько часов разговоров, разбитых на несколько дней.

— Вы сказали, что расстаетесь на время. То есть вы допускаете, что через два-три года вы вернетесь в «Ростов»?

— Ну да, а почему нет? Это не значит, что я сижу и жду этого. Все мои мысли сейчас со сборной России. Но вернуться когда-то там… Почему нет? Я остаюсь жить в Ростове. Хоть я приезжий, но Ростов стал для меня родным городом. В городе мне все нравится. А что может быть через год-два — не знает никто. Расстались мы хорошо, правильно, как и должно было быть. Камня за пазухой ни у кого нет.

Пусть это расставание будет неизвестно на сколько, но оно нам далось и до сих пор дается тяжело.

«Можно вывезти на 50 процентов»

— До официального назначения в сборную вы с Арташесом обсуждали, что, возможно, вам придется уйти из «Ростова»?

— Нет, это мы не обсуждали.

— То есть, только возглавив сборную, вы поняли, что не вывозите две работы?

— Можно вывезти на 50 процентов. Можно было сидеть и что-то там пытаться делать. Но я понимаю, что это было бы неправильно. Я бы не смог чисто физически отдаваться на 100 процентов. Приведу пример: надо готовиться к «Зениту», а тут важный звонок из РФС от Александра Алаева, который не терпит отлагательств, по поводу сборной. Надо идти на теорию, а тут звонок, и понятно, что голова переключается на него: ты уже не думаешь, что надо сказать на теории футболистам. Это все отрывало. Могло быть даже хуже. Чтобы не навредить никому, было принято такое решение.

— То есть вы буквально за неделю поняли, что совмещение — это не история для футбола?

— Это может быть. И такое вполне допустимо, когда ты тренируешь «Барселону»: все по накатанной, ты идешь на первом месте, 8 сборников у тебя в клубе и ты параллельно тренируешь сборную Испании. Но я понял, что в нынешней ситуации совмещать будет неправильно. Я просто не смогу отдаваться на 100 процентов. Соответственно, результата, который нам нужен, не будет.

— Арташес вас не отговаривал?

— Естественно, говорили обо всем. Представь, что ты с лучшим другом обсуждаешь предложение уйти с «Матч ТВ» и пойти в другое место? Ты обсуждаешь все риски. Когда вывалили на стол все риски, плюсы и минусы, из этого сложилась картинка, после которой было принято решение.

«Выбирать игроков, которые могут быть встроены в тот футбол, который у меня есть в голове»

— Вы говорили, что созванивались со Слуцким. Это был самый важный звонок для вас с точки зрения профессиональной оценки?

— Наверное, да. Это человек, который в теме. Который понимает, что такое клубная работа, что такое работа в сборной и что такое совмещение в том числе. Это один из немногих людей, который во всем этом разбирается. Поэтому, наверное, это был самый важный звонок.

Это человек, который в теме. Который понимает, что такое клубная работа, что такое работа в сборной и что такое совмещение в том числе. Это один из немногих людей, который во всем этом разбирается.

— С точки зрения работы в сборной что важное говорил вам Слуцкий? В чем отличия работы в сборной и в клубе?

— Самое главное различие — тут нет времени для тренировок. Восстановление — игра, восстановление — игра. И даже если есть какие-то 3—4 дня до первой игры, то все приезжают в разное время и в разном состоянии. Кому-то надо еще отдохнуть, кто-то играл, кто-то не играл. Чтобы тупо вышли на тренировку все вместе, проходит 2—3 дня. Да, стандарты можно отработать. Но самое главное — времени что-то увидеть, отрабатывать нет. Просто нет столько тренировок для этого.

— И как вам быть в сборной?

— Значит, нужно выбирать игроков, которые могут быть встроены в тот футбол, который у меня есть в голове. Тех игроков, которые легче могут понять и встроиться в эту систему.

«Перевозить на полгода семью с тремя детьми — несусветная чушь»

— Вопрос по поводу Юрия Семина. Вы как-то участвовали в выборе вашего сменщика в «Ростове»? С вами советовались?

— Естественно, я ничего не предлагал. Когда выбор уже был сделан, Арташес Владимирович спросил меня. Я сказал, что считаю это хорошим и правильным выбором.

— Сколько часов вы общались с Юрием Павловичем после назначения?

— Можно сказать, целый день. Мы и пообедали, и на тренировку поехали, потом еще поужинали.

— Вы сказали, что остаетесь жить в Ростове. Как это будет выглядеть? Вы будете приезжать в Москву и жить в гостиницах?

— Да.

— Почему сделан такой выбор?

— Перевозить на полгода семью с тремя детьми, у которых садики, школы, у которых все налажено, я считаю, что это несусветная чушь. Это стресс для семьи. Пусть лучше буду стрессовать я, чем трое маленьких детей. И потом непонятно, что дальше будет. И, возможно, скоро семью опять куда-то перевозить?

Естественно, я ничего не предлагал. Когда выбор уже был сделан, Арташес Владимирович спросил меня. Я сказал, что считаю это хорошим и правильным выбором

«Для тренера сказка работать в таких условиях»

— Когда вас приглашали в «Ростов», мне рассказывали историю, вы были в шаге от того, чтобы возглавить команду в Казахстане. Причем не топ-клуб. И вам, когда вы ехали чуть ли не подписывать контракт, позвонили из «Ростова» и предложили встретиться…

— Все было не совсем так. Встреча с «Ростовым» была чуть раньше. Просто решения окончательного еще не было. И поступило предложение, я уже встретился с акимом, губернатором в Казахстане. И потом поступил звонок из «Ростова», и я поехал туда.

— «Ростов» — Премьер-лига, амбициозный проект. По сути, именно «Ростов» вернул вас в большую игру в российском футболе. Именно поэтому вам было так тяжело уйти из «Ростова» сейчас?

— И поэтому тоже. Я очень благодарен за предоставленный в тот момент шанс вернуться в Россию, в Премьер-лигу. Ну и какие отношения сложились — это все тоже очень важно. Я испытывал комфорт эти 3,5 года: для тренера это сказка работать в таких условиях. Просто безграничная поддержка, полное доверие.

— А когда футболистов продавали?

— Это было совместное решение. Я с самого начала знал, какая ситуация в «Ростове». И то, что клуб практически спасся от банкротства, зарабатывает деньги на игроках, стоит даже больше, чем какой-то титул. Футболисты, которые уже не играют в клубе, благодарны тренерскому штабу за проведенное время. Для меня это очень важно.

«50 лет — вроде бы уже не призывной возраст»

— Когда вы совмещали в «Спартаке», вы говорили, что спали по 4 часа. Эти две недели, что вы совмещали «Ростов» и сборную, сколько вы спали?

— Примерно столько же. Или даже меньше.

— Что делает тренер сборной вне матчей? Какой у него график?

— Ездить в офис каждый день я не буду, так как буду жить в Ростове. Просмотр матчей, которые я не смог посмотреть вживую, пересмотр матчей, которые я посмотрел вживую. Даже те матчи, которые мы посещаем, я все равно пересматриваю. У нас в чемпионате куча матчей. Еще есть просмотр матчей соперников, причем просматривать матчи и Хорватии, и Мальты, и Кипра надо заранее. Потому что во время матчей сборной времени уже не будет.

— Сколько матчей сборной Хорватии вы уже посмотрели к этому моменту?

— Я лично два. Но для этого у нас есть тренер-аналитик, который отсмотрел уже много матчей.

— После ухода из «Ростова» был звонок из РФС?

— Да, конечно. Поддержали мое решение.

— Станислав Черчесов работу в сборной сравнивал с армией. Он говорил: меня призвали, и я пошел служить. С чем вы сравниваете работу в сборной? Что это для вас?

— Это работа в должности главного тренера сборной — все. Футбол, ответственность — да. В «Ростове» это была ответственность перед президентом, болельщиками, акционерами. А здесь — ответственность перед всеми болельщиками Российской Федерации, здесь охват шире намного.

— Это не служба Родине?

— Ну в армии я два года уже отслужил. 50 лет — вроде бы уже не призывной возраст. Не дай Бог война начнется — позовут. А работа в сборной — это футбол, футбольные эмоции. Для меня служба Родине — что-то более высокое, чем быть тренером сборной.

— Обычно, когда меняется тренер, передают дела. Вы сказали, что Черчесову пока не звонили и не планируете. Вы допускаете, что перед первыми сборами все же наберете его?

— Пока вся информация по поводу сборной есть в РФС. И ее на этой неделе мне передадут.

— Если не ошибаюсь, после «Спартака» у вас были специфические отношения с Черчесовым? Вы явно не друзья…

— Если бы ты был тренером «Спартака», а я пришел генеральным директором и тебя через неделю уводил, какие бы у тебя были отношения?

В «Ростове» это была ответственность перед президентом, болельщиками, акционерами. А здесь — ответственность перед всеми болельщиками Российской Федерации, здесь охват шире намного.

«Если будет нужно, будет разговор с Дзюбой»

— Как формировался тренерский штаб — Онопко и Писарев?

— Онопко 11 лет помогал таким тренерам, как Слуцкий, Гончаренко, работал с лучшими специалистами в России. Я знаю его уже более 30 лет. То же самое Писарев. Это люди, которые знают работу тренера. И тот, и другой были спортивными директорами. Николай Николаевич тренировали тех, кто сейчас в сборной или является кандидатом в сборную. Он их знает лет с 15—16. Лучше него внутреннюю психологию этих футболистов никто не знает. Это один из важнейших факторов.

— Как сильно обновится сборная?

— Посмотрим. Мы обсуждали, что есть молодые ребята. И что команду надо будет обновлять. Но не на Хорватию, а в октябре-ноябре. По мере возможностей мы это будем делать. Но это не значит, что прямо сейчас первостепенная задача — обновить команду к игре с Хорватией.

— Вы видите Миранчука и Головина на поле одновременно?

— Да, конечно, я вижу.

— И они не будут друг друга дублировать или мешать?

— Абсолютно нет. Не вижу ни одной проблемы.

— Ходили разговоры, что Акинфеева могут вернуть на осенние матчи помогать сборной?

— Этот вопрос надо задавать не Карпину. В этом вопросе я полностью доверяю Виталию Кафанову (тренер вратарей «Ростова», вошел в штаб Карпина в сборной). Это непререкаемый авторитет, лучший тренер вратарей в нашей стране. Вратарь — это полкоманды. Но 500 процентов, что лучше, чем Виталий Витальевич, во вратарской линии я не разбираюсь. И основного вратаря на сборную Хорватии будет выбирать он.

— Вопрос про Артема Дзюбу. Вы сказали, будет играть хорошо — добро пожаловать. Но он — капитан.

— Был.

— То есть сейчас он уже не капитан?

— А вы знаете, кто будет в составе сборной? И я не знаю. А уж тем более, кто будет капитаном.

— Не секрет, что у вас с Дзюбой отношения специфические. Зная Дзюбу и вашу эмоциональность…

— Если это будет нужно, то будет разговор (10 августа Карпин встретился с Дзюбой в Петербурге и провел с ним долгий разговор). Пока ни с одним игроком я еще не разговаривал.

— РФС с вами тему Дзюбы проговаривал?

— Нет. Если бы мне кого-то навязывали, то меня в сборной не было бы.

— Внешние факторы могут влиять на приглашение в сборную? Например, скандальное видео Дзюбы.

— Здесь надо оценивать не то, что было, а если что-то случится уже сейчас. И оценивать, как это может отразиться на коллективе, самом футболисте. Надо взвешивать все эти факторы. Все индивидуально.

Если бы мне кого-то навязывали, то меня в сборной не было бы.

«Два-три лишних дня не гарантия, что Россия обыграет сборную Хорватии»

— Как создать правильную атмосферу в сборной России?

— Надо попытаться, чтобы она сложилась. С одними игроками она может сложиться в одной манере, с другими — из других вещей. Нет единого шаблона. Допустим, пришли игроки в сборную — спите, кушайте, играйте в игры, выйдем на тренировку, немного разомнемся и завтра играем. И заработало. А может не заработать. А можно наоборот: дисциплина, по стойке смирно. Ментальность у всех наших игроков разная. Все наши футболисты разные. Нет людей одинаковых...

— Вопрос про переносы матчей сборной России. Разве Карпин, будучи клубным тренером, был бы рад, если бы тренер сборной сказал: «Давайте перенесем тур»?

— Наверное, не рад. Но тот перенос, о котором сейчас говорят, вообще убрать тур на когда-то потом… Есть возможность многие матчи перенести на 3 дня раньше. Не самый лучший вариант, но и не самый плохой. Практически все тренеры клубов с пониманием отнеслись, спасибо, вошли в положение. Все понимают важность матча с Хорватией. И условия, в которые мы попали, — новый тренер. И получить 30-го числа игроков, многие из которых сыграли бы игру накануне… Так что это не вариант — провести перед матчем с Хорватией только одну тренировку. И тренеры все это прекрасно понимают. Практически все пошли навстречу и поддержали — им за это респект. Спасибо руководителям клубов и тренерам.

Хотя это никакая не гарантия: мы можем собраться за месяц до какой-то игры и проиграть ее. Эти 2—3 лишних дня не гарантия, что Россия обыграет сборную Хорватии. Но то, что будет чуть больше шансов, пусть и на 1%, — надо это использовать.

«В декабре могу остаться на улице — ничего страшного»

— Жизнь Карпина после назначения стала сложнее?

— Да нет. Это работа. До этого была работа в «Ростове», она просто была по-другому построена. Сейчас больше находишься не на поле, а дома, в офисе, на телефоне, много организационных вопросов. Встретиться с докторами, начальником команды, определить график сборов. Миллион моментов, которые надо согласовать. Это огромный объем работы даже с точки зрения организационных моментов.

— Ваша супруга повлияла на решение уйти из «Ростова»?

— Нет. Но она счастлива этому факту.

— Есть информация про Марио Фернандеса, что вы встретились с ним лично и убедили его продолжить выступления за сборную…

— Мы встретились и поговорили. Не надо было никого ни в чем убеждать. Он готов играть за сборную.

— В вашем списке претендентов в сборную сколько фамилий?

— По 5—6 человек на позицию.

— Вы за то, чтобы натурализовать Жиго?

— Я думаю, что любой тренер — и клубный, и сборной будет рад, если в его распоряжении будет больше хороших игроков.

— Сборная России два сентябрьских матча проведет в Москве. Это была ваша инициатива?

— Не только моя. Матч с Хорватией в «Лужниках» был запланирован давно. А матч, который планировался против Мальты в Волгограде… Насчет Москвы это было и мое желание тоже, учитывая перелеты и ковидные ограничения и риски. Это еще один аэропорт, гостиница, самолет. Рисковать не имело смысла. Еще один фактор — погодные условия. Скорее всего, в Волгограде было бы жарче, чем в Москве.

Будет тяжело — да. В декабре могу остаться на улице — ничего страшного. Что случится?

— Вы еще не пожалели, что во все это ввязались?

— Я не могу сказать, что пожалел. Тем более мой жизненный принцип гласит: лучше что-то сделать и пожалеть, чем не сделать и потом жалеть, что не сделал. Ну вот так. Будет тяжело — да. В декабре могу остаться на улице — ничего страшного. Что случится? Буду воспитывать детей, спокойно поеду на пенсию, отдыхать, наслаждаться жизнью.