Первый «физик»-банкрот в Татарстане: «Личные вещи на реализацию не принимаются»

«Сырой», но востребованный

Закон о банкротстве физических лиц вступил в силу 1 октября прошлого года, несмотря на то, что его внедрение откладывалось несколько раз — тогда эксперты фактически в один голос говорили о его «сырости» и недоработках. В частности, опасения вызывало то, что закон открывал лазейку для ухода от ответственности откровенным мошенникам. Неясно было и то, насколько интересной будет работа с «физиками» для арбитражных управляющих, ведь закон предусматривал вознаграждение за нее в размере всего лишь 10 тыс. рублей.

Однако многим людям, попавшим в долговую яму (в том числе и не по своей вине), закон открывал выход из тупиковой ситуации. Востребованность закона стала ясна уже в первый месяц его действия. В октябре прошлого года в российские суды поступило около 2 тыс. заявлений о банкротстве физлиц.

В татарстанский арбитраж первое заявление было подано уже 1 октября. Птицеводческий комплекс «Ак Барс» потребовал банкротства бывшего депутата Госдумы Рината Губайдуллина за долги трехлетней давности.

А вот первым «физиком», подавшим заявление на личное банкротство, на следующий день стал инженер из Чистополя Роман Малхасян, оказавшийся жертвой махинаций с кредитами руководства компании, в которой он работал. Его истории «Реальное время» тогда уделило особое внимание.

За первый месяц число заявлений в РТ на банкротство «физиков» достигло полусотни. При этом законом поспешили воспользоваться как сами потенциальные банкроты, так и их кредиторы. Например, 12 заявлений подала коллекторская компания «Спасательный круг».

Три банкрота за три месяца работы

«Сырость» закона сразу же дала о себе знать. Лишь к 30 октября по двум первым заявлениям в России было принято решение о банкротстве — в Свердловской области и Красноярском крае. Арбитражный суд РТ за это время из всех поданных заявлений принял лишь три и одно отклонил, а остальные оставил без движения. По абсолютному большинству дел судьи потребовали от истцов предоставления дополнительных документов.

За прошлый год татарстанский арбитраж лишь по трем заявлениям принял положительное решение. Первым банкротства клиента-«физика» удалось добиться кировскому ПАО «Норвик Банк». 13 ноября банкротом был признан его кировский же заемщик — бизнесмен Эдуард Шилов, задолжавший кредитной организации 4,3 млн рублей. 4 декабря уже самостоятельно личного банкротства удалось добиться Анне Лунцовой, которая к 67 годам сумела задолжать 1,6 млн рублей сразу восьми банкам. А 28 декабря суд принял решение о реструктуризации долгов еще одного потенциального банкрота-«физика» в Татарстане — Елены Ивановой, попавшей в схожую ситуацию: ее кредиты и пени сразу в четырех банках составили 700 тыс. рублей.

Вчера первым в этом году личное банкротство и избавление от 40-милионного долга (пока самая крупная сумма в РТ) получил и первый татарстанец, подавший самостоятельно заявление на личное банкротство, — Роман Малхасян. Он рассказал «Реальному времени», почему так затянулся процесс и с какими трудностями пришлось столкнуться первым банкротам-«физикам».

«Было очевидно, что судья хотел сделать все максимально правильно, точно, подстраховываясь, просил дополнительные документы»

— Как проходила процедура банкротства?

— Мы подготовили базовый пакет документов, необходимый по банкротству физических лиц из федерального закона. На первом заседании судья заявил, что и для него это первое в его практике банкротство физического лица.

Несколько раз рассмотрение дела откладывалось. Было очевидно, что судья хотел сделать все максимально правильно, точно, создавая алгоритм для последующих прецедентов. Подстраховываясь, просил дополнительные документы. В два или три этапа мы собрали и предоставили необходимые суду документы. Это были справки от судебных приставов о том, какие действия они совершали, о проведении аукциона по продаже имущества, о том, что оно не было реализовано. Дополнительно — справка об отсутствии судимости. На предпоследнем заседании, когда были собраны все документы, судья начал подробно изучать их и вникать в суть дела.

Я еще подал несколько ходатайств, в том числе о пропуске процедуры реструктуризации долга, ввиду того, что у меня нет постоянного источника дохода, ходатайство было принято. Другие заявления, например о возможности заключения мирового соглашения с кредиторами, судья не принял: сказал, что этот вопрос решать надо с кредиторами.

Еще один вопрос мне был задан: с учетом того, что у меня нет источника дохода, кто будет оплачивать работу арбитражного управляющего по реализации имущества. С моей стороны было заявлено, что дополнительных средств оплаты арбитражного управляющего для процедуры реализации имущества у меня нет. Есть ФЗ о банкротстве физлиц, где вознаграждение получает арбитражный управляющий после реализации имущества в размере 2%, но не более 10 тыс. рублей. Возможно, где-то в цифрах могу ошибаться. Формально я оплатил 10 тыс. рублей за услуги управляющего (без этого взноса заявление о банкротстве могли не принять) и госпошлину в размере 6 тыс. рублей.

Несколько раз рассмотрение дела откладывалось. Было очевидно, что судья хотел сделать все максимально правильно, точно, создавая алгоритм для последующих прецедентов.

Для окончательного принятия решения судья взял паузу — объявил перерыв до следующего дня. 12 января было последнее заседание, и судья принял решение признать меня банкротом. К 28 марта арбитражный управляющий должен предоставить документ о реализации или не реализации имущества.

«Мне звонили пару раз юристы кредиторов, интересовались о ходе судебного процесса»

— Кроме сбора дополнительных документов, какие трудности были еще?

— Вначале мне казалось, что судья относится недоброжелательно, но потом я понял, что он ведет дело очень аккуратно, вникает, действительно пытаясь разобраться. С моей стороны я вкратце рассказал мою историю. Возможно, судья понимал и осознавал, что я оказался втянут как поручитель в «нечистоплотные» отношения между руководством моей компании и кредиторами.

— Во время процесса кредиторы как-то себя проявляли?

— Мне звонили пару раз юристы кредиторов, интересовались о ходе судебного процесса. Вероятно, как-то заинтересованы и пристально следят за процессом, но на заседаниях представители банка не присутствовали.

— Арбитражного управляющего назначил судья?

— Да, из той СРО «Гильдия арбитражных управляющих», которую я выбрал. Арбитражный управляющий должен со мной связаться и обсудить детали решения суда.

— Если они будут с вас требовать дополнительную плату, вы будете стоять на своем?

— Судья сказал, что максимальная сумма, согласно законодательству, может быть 10 тыс. рублей. Как я сказал в начале, эту сумму я оплатил и она лежит на депозите.

Моими кредиторами будут теперь только мои близкие. Возможно, я начинаю все с нуля, надеюсь, еще не поздно.

— Какое у вас имущество попадает под реализацию?

— У меня только садовый участок с домиком. Теперь ждем 28 марта — смогут ли они его реализовать, возможно, это головная боль, которая перешла от судебных приставов к арбитражному управляющему.

— Кроме участка, какое-то личное имущество описывали? Бытовую технику, телефон...

— Нет, это ничего не принимается.

— Какие-то ограничения ваших прав после объявления банкротства вводятся?

— Нет, наоборот, судебные приставы, как только я подал заявление в суд, исполнительное производство приостановили. Ограничение на выезд будет снято, как только решение суда о моем банкротстве вступит в силу. Какое-то время, наверное, не будут давать кредиты в банках, но я заявляю, что лично для себя никогда кредитов не брал, возможно, и не возьму. Ну, и отбили желание на века. Работать я могу спокойно, возможно, какое-то время я не смогу возглавлять АУП, да и это не важно. Моими кредиторами будут теперь только мои близкие. Возможно, я начинаю все с нуля, надеюсь, еще не поздно.

— Как вы в целом оцениваете введение процедуры личного банкротства?

— Она серьезно облегчает жизнь людям, которые не по своей воле попали на «крючок» ненасытных руководителей. Можно начать новую жизнь, честно работать. Я могу устроиться на работу, смогу выехать за границу. Я за 9 лет ни разу даже на исторической Родине не был. Хочу ее моим детям показать, а скоро и, возможно, внукам. Появилось второе дыхание. Я хотел поблагодарить всех, кто помог мне, молодых юристов — выпускников РАП (Российской академии правосудия) Артема и Валерию, судью Иванова Олега Ивановича, который довел дело до логического конца, секретаря, который внимательно слушал и фиксировал каждое слово судебного процесса. Спасибо.