Черный куб, книга Туфана и языческий рейв

Кубизм любовный

Объединение «Алиф» началось со спектакля, посвященного татарскому языку, — в нем Нурбек Батулла танцевал, изображая арабские буквы, которыми написано стихотворение «Туган тел». Артист исполнял номер на песке, под аккомпанемент этнических инструментов и вдохновленный кряшенским наследием распевов. Батулла получил за это «Золотую маску». «Алиф» — паблисити, однако весной этот проект должны были показать последний раз — без стабильной площадки спектакли не давали даже минимальной выручки. Внезапно вдохновитель проекта Туфан Имамутдинов, в начале года ушедший с поста главного режиссера ТЮЗа, получил предложение стать одним из кураторов MOÑ, театральной площадки от фонда «Живой город» на базе Национальной библиотеки. В результате «Алиф» теперь ставится здесь, как и другие проекты, что превратилось в декабре в фестиваль-презентацию. В последний день показали только премьеры.

С автором перформанса «Ярату» Айсылу Гариф мы выяснили, что свои проекты она не репетирует. Изначальные условия таковы: есть покрашенное в белый цвет пространство, разместившееся в выставочном зале Национальной библиотеки, есть металлический куб, который весит, как и Айсылу, 47 килограмм, и она его будет тащить. Автор сомневалась, что зрители не разойдутся через пять минут после начала. Но зал был объявлен местом, где можно было делать что угодно. Поэтому получилось коллективное размышление о любви. Сначала к Гариф присоединился хореограф Мария Нуриева, вскоре на куб села поэт Йолдыз Миннулина, после — один из учредителей фонда «Живой город» Инна Яркова и куратор MOÑ.

Туфан Имамутдинов легли на пол, чтобы помешать передвижению куба. Танцовщица Айсылу Мирхафизхан решила привязать куб к стойке на колесах, кто-то укрыл людей куртками…

Корреспондент «Реального времени» пришел на спектакль с дочерью, которая уверенно сказала, что все происходящее «метафора», а через 20 минут стала помогать Айсылу уже не тащить, а толкать этот куб в темноте. Автор поставил Морриконе, чтобы усилить драматизм, а потом унес новую фанатку современного искусства на следующий показ.

Читай Туфана!

MOÑ, как пространство внутри библиотеки, неизбежно будет много работать с текстом — это уже доказал проект «Авазлар/Голоса», где разбирали дневники, письма и стихи татар 19—20 века. В этот раз за дело взялся Туфан Имамутдинов, который предложил спектакль «Күнегү». Зрители, рассевшиеся внутри театральной площадки, слушают женский голос, сначала зачитывающий по частям предложения некоего текста, а потом разбирающий его грамматические и стилистические ошибки. После чего участники вышли к панорамным окнам и, по замыслу автора и режиссера, погрузились на 2 часа 45 минут в изучение книги «Күнегү/Привыкание», которая представляет из себя мысли Имамутдинова относительно искусства, включая национальное, переведенное на татарский и русский. Приведем два отрывка, первый явно указывает на способ исполнения этого спектакля — погружение в текст.

«Высказывание, формирующее и обосновывающее (поддерживающее) собственную идентичность. Тенденция — движение в сторону медленного искусства / к медленному чтению (slow art / slow reading). Исключая себя из примет отчетной системы, мы теряем комфортные индивидуальные связи и утилитарный интерес, Сетевое пространство ориентировано на пластичность.

Агонизирующая культура не может оставаться усредненной. Так как усреднение всегда подвергается «терапевтическому» воздействию.

«Зритель голосует билетом» — это вера в первичность рынка. Это прагматическое убеждение постороннего или посредника от искусства. Отчетность (манипулирование), применяемость, источник прибыли — критерии рентабельности для системного учреждения».

Второй фрагмент апеллирует к традиционному понимаю задачи искусства: «Провинциальная критика, вместо того, чтобы создавать, предлагает копировать. Копирование построено на четкой инструкции: что, для чего и какой результат. Академизм стабилизирует и является препятствием для проявления Иного. Поэтому в нас часто возникает ложное ощущение, что «нас посетило искусство».

Братья по движению

Перформанс sak-sok в октябре получил приз зрительских симпатий на конкурсе молодых хореографов Context Дианы Вишневой, также призы получили его главные танцоры — Нурбек Батулла и известный казанский брейкер Марат Казиханов. Как говорит сам Батулла, чтобы не хандрить во время пандемии, он по совету жены подал заявку — а она выстрелила. Показали перформанс только в Москве (Петербург к тому времени вновь ушел в локдаун), зрители могли наблюдать действо онлайн. В Казани проект серьезно поменялся и расширился.

Как выяснилось, в процессе подготовки к выступлению в столице менялись участники sak-sok — а теперь, по сути, оба состава объединились. Поэтому в MOÑ живых звуков в два раза больше: две певицы, Зарина Вильданова и Татьяна Ефремова, два перкуссиониста, Эрик Марковский и Йусуф Бикчантаев, а также битмейкер Ислам Валеев и специалист по медиа и свету Рашид Османов. Если в Москве мы увидели историю двух несносных подростков, проклятых матерью за непослушание, то в Казани история продолжилась.

Бикчантаев, сын главного режиссера Камаловского театра Фарида Бикчантаева, уехавший учиться в ГИТИС, но вернувшийся домой, сначала неприметно сидел с джембе в белом спортивном костюме, пока два танцора, пройдя все этапы от гнева до слез, не вытащили его на сцену — и Йусуф, известный тягой не только к музыке, но и акробатике, через сальто влетел в темный квадрат, чтобы пережить вместе с братьями языческий рейв. Ожидалось, что к ним присоединятся и зрители (в зале было немало деятелей хореографии), однако здесь законы театра восторжествовали, признаком чему был и выход на поклон. Однозначно можно сказать, что и младший Бикчантаев вошел в состав «Алифа», символически обозначив раздел между экспериментальным и репертуарным театром (или не-театром вовсе).