Анна Русс: «Мне кажется, у меня какая-то своя волна»

«Мое выступление на слэме — это всегда про любовь к зрителю»

— Анна, расскажи про московский слэм, как он проходил в нынешних условиях? Ты в нем, по моим ощущениям, участвовала всегда — в чем твой спортивный интерес? Мне это напоминает соревнование рок-музыкантов, когда они играют хиты, а стихи там звучали «хитовые».

— В московском слэме я не участвовала много лет, в последний раз я его выигрывала в 2007 году вместе с Геннадием Каневским, мы читали дуэтом. У нас был хит, с которым мы всегда побеждали, под условным названием «ТДК». Но его автор — Гена. Со своими стихами я победила впервые за 13 лет в этом январе, это был «актерский» слэм для поэтов, которые на сцене играют, профессионально или нет. Организатор и ведущий слэма Андрей Родионов написал в «Фейсбуке» про этот тур, я оказалась в это время в Москве, ну и чего бы нет? И я читала свои старые хиты, победила и прошла, таким образом, в финал, который планировался в мае.

Я тогда подумала — как-то несерьезно читать старое, надо новое что-то написать. И написала «тот самый стих про Кота». Поскольку весной началось вот это все, слэм перенесли на октябрь, и я как раз к октябрю этот стих выучила. Он настолько скороговорный, что на это понадобилось несколько месяцев. Язык в узел завязывается просто.

Все удивлялись, почему я получила за него не самые высокие оценки в первом туре. Но поскольку зал без обмана ревел, а судьи бывают разные, то моя стратегия была в том, что стих выстрелит во втором туре, когда судьи сменятся, и таблички получат те, кто в первом туре меня уже полюбил. Так и вышло. Мое выступление на слэме — это всегда про любовь к зрителям. Они это чувствуют, что я их люблю по-настоящему. Это всегда искренний и горячий энергообмен. Если зал мне не нравится почему-то — я не выигрываю.

— Ты уже ездила в Париж в 2012-м, у тебя есть стратегия победы? Что дает победа в Париже — ну, кроме поездки во Францию?

— В Париж поедет тот, кто выиграет Всероссийский слэм в Красноярске. Я участвовала в нем, но там, конечно, Саша Дельфинов победил. Если я однажды в слэме обыграю Дельфинова, то я просто возрадуюсь и расслаблюсь. На сцене он просто фееричен. А в 2012-м я в Париж попала после победы на фестивале в Перми.

У них на этом парижском слэме правила очень суровые. Они страшно штрафуют за лишние 10 секунд. Я получила очень высокие баллы, выше всех, но из-за перебора в 10 секунд был такой штраф, что я просто вылетела из отборочного. Досадно было. Но моему товарищу Егору Сальникову было еще досаднее, когда его уже объявили победителем, а потом тоже насчитали ему штраф и отыграли обратно.

В прошлом сезоне никакого парижского слэма не было, то есть он был онлайн, и Дельфинов там проиграл. Я считаю, что слэм — это сцена, и слэм-онлайн — это оксюморон. Как и рок-концерты. Что касается стратегии — она, конечно, есть, но это все очень призрачно. Каждый зал — новая стратегия. Пока его не увидишь — ничего нельзя планировать. Любовь же, как ее заранее запланируешь?

— В Казани не проходят слэмы, не проходят фесты, почему? Раньше ведь вроде и помощи тоже ни от кого не ждали, но какая-то жизнь происходила. Татарские поэты при этом вот недавно делали кастинг в новую волну в Кариевском театре.

— В Казани был отличный слэм в прошлом году, на котором победила Ирина Южная, но поскольку ей не было 18, то в Красноярск отправился поэт, занявший второе место. В Казани вообще много мероприятий, страдает система оповещений. Одни поэты не в курсе, что делают другие. Очень жаль. У меня вообще есть отличный план, как всех объединить, но подрыва не хватает. Мне все же не 20 лет, мне команда нужна из кого-то, у кого энергии полно, а финансовые амбиции пока не на первом месте.

— К слову, ты себя частью какой-либо волны ощущаешь?

— Мне кажется, у меня какая-то своя волна. Какая-то я слишком задорная, чтоб быть среди взрослых и серьезных, а с «новенькими», теми, кто считает, что до них ничего не было, я тоже не могу, хочется троллить. Так гораздо лучше, на самом деле. Можно со всеми дружить и про все говорить, не рискуя чьи-то границы задеть. У тех, кто себя куда-то относит и к кому-то причисляет, всегда множество разных правил, попробуй нарушь, сразу прилетит типа — «вон из нашей Сорбонны!».

Мне кажется, у меня какая-то своя волна. Какая-то я слишком задорная, чтоб быть среди взрослых и серьезных, а с «новенькими», теми, кто считает, что до них ничего не было, я тоже не могу, хочется троллить

«Ребята, вы просто улет. Жаль, что не в тренде»

— В прошлом году у тебя вышел альбом. Как развивалась эта история? Я наблюдал, как его сводят, кропотливая работа. Кто приходил на концерты? Это твоя разовая проба в таком формате?

— Альбом «Криптолюбовь» мы записали вместе со старыми друзьями — группой «Очень Жыдкие Гвозди». Мы с ними знакомы больше 20 лет, с детства. Назвали проект «Попрыгун и Гвозди», сделали краудфандинг, друзья нас одарили деньгами. Деньги, конечно, кончились через два месяца, а альбом мы писали год. Поверить не могли, что записали. Всем он очень понравился. Продюсерам тоже, но как-то вне их деятельности. То есть: «Ребята, вы просто улет. Жаль, что не в тренде». Ну, тренды имеют обыкновение возвращаться. Пока очевидно, что мы с этой программой где ни выступим — все начинают нас сразу любить.

Приглашали нас выступать везде по России в начале прошлой весны, даже в Берлин успели позвать, но произошло то, что произошло, всем несладко. Пока играем в Казани, пишем новую пластинку понемногу.

Многие говорят: «Вы у нас на репите, вы охрененные». Это приятно, потому что альбом реально радостный получился, мы очень старались, чтоб после прослушивания человеку становилось хорошо, ну вот и хорошо.

— Мне, к слову, кажется, что из каждой там песни можно было снять короткометражку.

— Каждая песня — это история. Про ребенка, которого мама не забрала никогда. Про пацана четкого, которого женщина не ценит. Про мужчинку, который собирается осчастливить бедную девушку, потому что она трогательно ест доширак. Про интеллектуалку, которая полюбила парня типа как за чистую душу и незамутненный взгляд, а он оказался просто дурачок. Я, будучи сценаристом по профессии, конечно, для каждой песни придумала клип. Станет все попонятнее — сделаем видосы.

Назвали проект «Попрыгун и Гвозди», сделали краудфандинг, друзья нас одарили деньгами. Деньги, конечно, кончились через два месяца, а альбом мы писали год. Поверить не могли, что записали

— Твоя подруга Айгель Гайсина внезапно для многих ушла в рэп. Хотя раньше тоже пела под гитару достаточно кабареточные песни. Для тебя такой вариант развития возможен?

— Айгель — музыкант, мне кажется, у нее лучший голос в стране. А я просто люблю на сцене веселиться, прыгать, ушки заячьи надевать, каверзничать. Айгель мне пообещала, что мы вместе запишем песню, как в старые добрые времена, но с «Попрыгуном» у АИГЕЛ ничего общего нет. Недавно я написала рэпачок, который ей понравился, но это совсем другой проект должен быть. Может, получится что-то, только под это уже не попрыгаешь.

Когда я пишу без маски, все очень мрачно выходит. Мне поэтому нравится «Попрыгун». Он не мрачный ни разу. А я это или не я — если про это всерьез думать, то можно начать путать автора с лирическим героем.

«Давай в двух словах, но чтоб всех зацепило»

— В этом году вышли «Sторис» — как я понимаю, это крохотная книжка на 28 страниц. Для чего в 2020-м поэту книги, ну кроме того, чтобы дарить друзьям и продавать обожателям? У нее еще и название интернетное.

— «Sторис» — это вполне увесистая книжка в твердой обложке. Мне она нужна для того, чтоб было что почитать тем, кому мои стихи нравятся. Мне кажется, это всегда так. Есть люди, которые все еще любят бумажные книжки. Ну и книжка вышла наконец уже такая, какую я хотела. И в ней тексты — это тоже истории.

Я вообще люблю всякого рода нарратив. В прозе так не выйдет — когда чем меньше ты сообщил о герое, тем интереснее. И вызов такой — давай в двух словах, но чтоб всех зацепило. Мне кажется, я цепляю своих.

— Давно ты перешла на верлибры? Я прочитал достаточно много стихотворений в паблике, и там в последние месяцы сплошь белые стихи. К тому же невероятно грустные.

— Я пишу стихи так, как они сами просят. Где нужна рифма — будет. У меня примерно одинаково дольников в рифму, свободных стихов и классической силлаботоники. И в паблике у меня много разного, есть и прямо веселое. Я, кстати сказать, слэм выиграла со стихом, которому всего несколько дней было от роду, и он в рифму.

Я пишу стихи так, как они сами просят. Где нужна рифма — будет. У меня примерно одинаково дольников в рифму, свободных стихов и классической силлаботоники

— Как ты относишься к словам «поэтесса» и «поэтка»?

— Мне нравится слово «поэт», потому что оно ни на какую сторону не застегнуто. Меня не напрягают «поэтка» или «поэтесса», но как-то не по нраву, что окончания приплетают пол к тому, чем ты занимаешься. Не очень понятно зачем. Тогда у мальчиков-поэтов тоже должно быть свое окончание, например, «поэтор» или «поэтстер» или «поэтист». Я всячески за развитие языка, но не вижу смысла использовать феминитивы, когда речь идет о профессиях.

Актер и актриса — тут мне все понятно. А кто водит самолеты или делает компоты — это не про пол, мне кажется. Я Анна Русс, поэт, вокалистка, автор и исполнительница песен группы «Попрыгун и гвозди». Я могу притворяться вокалистом, но убедительно не получится. Понимаешь, о чем я?