Лилия Газизова: «Чем больше я что-то меняю в себе, тем больше возможностей жизнь предоставляет»

Счастливый калфак и знакомство с Цветаевой

— Лилия, стало ли для вас неожиданностью попадание в премиальный список?

— Нет, не стало.

— Какова роль случайностей в вашей жизни — случайности не случайны?

— Случайности, несомненно, не случайны. Все самые важные события в моей жизни происходили случайно. Но, когда задумываюсь об этом, понимаю, что они были подготовлены всей цепью предыдущих событий. Знакомство с Анастасией Ивановной Цветаевой, переросшее в дружбу (самонадеянно рискну назвать это дружбой) было и случайным, и неслучайным одновременно. Будучи совсем юной девушкой, я не раз останавливалась у нее дома, приезжая в Москву. Наши долгие разговоры за полночь сильно повлияли на меня. Предисловие, написанное ею по ее инициативе к моему первому поэтическому сборнику, это подарок судьбы.

— Получается, что случайности вам приносили больше радости?

— Получается, так… Вот еще одно воспоминание о счастливой случайности, детское. На утреннике в детском саду я с двумя девочками танцевала татарский танец. Перед выступлением нам должны были раздать калфаки. Это такой женский национальный татарский головной убор из бархата, вышитый бисером, который носили в старину татарки. Один из калфаков был сиреневого цвета, остальные два — зеленого. Та, которая получала сиреневый калфак, танцевала в середине. И вот мы сидим все на низенькой скамейке рядом друг с другом, и к нам приближается воспитательница с калфаками в руках. Каждая из нас страстно мечтает о сиреневом калфаке. Хотела бы я видеть наши лица! В общем, сиреневый калфак достался мне. Больше ничего про утренник и про танец я не помню. Радость от того, что мне повезло, затмила все остальное. Такое вот нехитрое счастье, которое запомнилось.

Мне приятно, что в этом году меня номинировали на премию. Кстати, мой родной город Казань представлен в Премиальном листе и прекрасной Анной Русс

Из жюри — в участники

— Как начиналась премия «Поэзия»? Вы видели, как она рождалась: как и кому пришла идея? На какой стадии присоединились к работе премии вы?

— Премия «Поэзия» началась в 2018 году. Ее учредитель — Благотворительный фонд «Достоинство», а директором является поэт и литературный деятель Виталий Пуханов. Он же когда-то был ответственным секретарем известной премии «Дебют». Кстати, «Поэзия» стала преемницей не менее известной премии «Поэт», в которой оценивалось творчество поэтов в целом. Здесь же фокус сместился: у каждого из 100 авторов оценивается одно стихотворение, опубликованное в минувшем году. В 2019-м, в первом сезоне премии, я была приглашена в жюри. В премии три номинации: поэзия, перевод и критика. В этой премии многое продумано и все прозрачно. Сейчас идет повсеместное обсуждение текстов, особенно в социальных сетях. Читатели часто настроены весьма критично. В общем, равнодушных мало.

— Теперь, когда вы сами стали номинантом, вы не можете выступать экспертом жюри. Что более ответственно и волнующе: быть в жюри или номинантом? Вы были строгим экспертом?

— Наверное, все-таки быть в жюри более ответственно. Потому что это большая работа и серьезные раздумья. Разве могут быть в поэзии победители? Приходилось делать непростой выбор между замечательными произведениями талантливых поэтов, принадлежащих разным поэтическим течениям. Вот премиальный лист, в котором в этом году собраны 99 произведений известных и не очень известных русских поэтов — это нечто более достоверное и показательное. Мне приятно, что в этом году меня номинировали на премию. Кстати, мой родной город Казань представлен в Премиальном листе и прекрасной Анной Русс. Примечательно, что 14 человек, которые, как и я, были в жюри в прошлом году, номинированы на премию 2020-го.

С некоторыми оговорками можно сказать, что Премиальный лист — это то, что представляет русская поэзия сегодня. Многие университетские преподаватели в разных странах используют эти произведения при изучении современной русской литературы. Я не исключение.

Волнения от того, что я состою в премиальном листе, не испытываю, хотя, безусловно, почетно находиться в одном списке со многими замечательными поэтами современности и моими по совместительству хорошими друзьями — Бахыт Кенжеев, Александр Кабанов, Александр Переверзин, Татьяна Вольтская, Олег Дозморов, Ия Кива, Ирина Котова.

Изоляция от мира — это одновременно и испытание, и шанс для того, чтобы многое понять про себя. А какого именно маяка я хотела бы стать смотрительницей, не могу сказать. Это неважно

Что делать поэту на маяке?

— Как родилось ваше стихотворение-номинант? Вы помните, как, где и почему к вам пришли первые строчки?

— Образ маяка всегда был для меня невероятно притягательным. Однажды в грустную пору своей жизни я представила свою жизнь на маяке. Нарисовалась картинка, возник и так называемый лирический субъект. И я просто все это записала. Слишком прозаично звучит, да? Вот нельзя рассказывать, «из какого сора»... После того, как я выложила его в соцсети, знакомые стали присылать объявления о вакансии смотрителей маяков. А стихотворение было опубликовано впервые в легендарном издании «Новый журнал» в Нью-Йорке в 2019 году и также вошло и в мою книгу «О летчиках первой мировой и неконтролируемой нежности».

— Если б вы и вправду стали смотрительницей маяка, то какого и где? Каким был бы ваш день? И тогда — захотели бы менять свою жизнь?

— Я бы вела дневник смотрителя маяка, в который заносила бы свои наблюдения над морем и небом, какие-то свои мысли. Но, вообще-то, у смотрителей маяка есть работа, которую нужно выполнять в определенное время. Поэтому дневник я вела бы в свободное от работы время. Изоляция от мира — это одновременно и испытание, и шанс для того, чтобы многое понять про себя. А какого именно маяка я хотела бы стать смотрительницей, не могу сказать. Это неважно.

— О переменах — они довольно часты в вашей жизни. Это судьба так распоряжается или вы все делаете своими руками?

— Я думаю, что склонна к авантюризму. При этом не бросаю дела и проекты на полдороге. Например, упорно тренируясь, стала в 16 лет чемпионкой России среди девушек в беге на 400 метров с барьерами. Параллельно окончила школу с золотой медалью. Правда, после долгих размышлений я ушла из спорта. Тем не менее, если бы не любовь-уважение-жалость вначале к родителям, а потом к детям, моя жизнь развилась было совершенно по другому сценарию. Я заметила, чем больше я что-то меняю в своем бытовании, тем больше разнообразных возможностей жизнь мне предоставляет.

Я преподаю русскую литературу студентам в университете Эрджиэс. Спасибо профессору Сэвинч Учгуль, которая пригласила меня

«Ни разу не столкнулась с дерзостью или несдержанностью студентов»

— О вашем переезде в Турцию — как вам здесь? Где живете, работаете?

— Мне нравится моя турецкая жизнь. Хотя не уверена, что хотела бы прожить здесь всю свою жизнь. Центральная Анатолия — это высокогорная часть страны, с сохранившимися турецкими традициями и патриархальным укладом жизни. Кайсери, городу, в котором я живу, примерно 3 тысячи лет. И от этого «сносит крышу». На каждом шагу встречаются здания и храмы или развалины, которым сотни лет. Главная достопримечательность Кайсери — это вулкан Эрджиэс. Его высота — около 4 тысяч метров над уровнем моря. И его, как Эйфелеву башню, видно отовсюду. Благодаря извержению этого вулкана несколько миллионов лет назад образовалась Каппадокия — невероятно притягательное и загадочное место на земле.

— Расскажите о ваших учениках, об их интересе к русскому языку и литературе. Они сильно отличаются от российских?

— Я преподаю русскую литературу студентам в университете Эрджиэс. Спасибо профессору Сэвинч Учгуль, которая пригласила меня. Вообще, наша кафедра русского языка и литературы отличается от подобных в Турции углубленным изучением литературы. Один из моих курсов называется «Искусство современного рассказа». Мы читаем и анализируем произведения современных писателей, а точнее, рассказы и новеллы моих друзей и знакомых, например, Вячеслава Харченко, Леры Манович, Валерия Бочкова, Арины Обух. На занятиях по современной литературе я предлагаю моим студентам для заучивания наизусть стихи Сергея Гандлевского и Александра Кабанова.

Турецкие студенты невероятно почтительны. Это идет от их традиционного воспитания и большого уважения к учителю, тем более к профессору — преподавателю университета. Я ни разу не встретилась с дерзостью или несдержанностью моих студентов. Конечно, не все так благостно. К сожалению, они мало читают. Это беда повсеместная. Но некоторыми их них я очень горжусь. Это, например, Халил Уилмаз, чей русский язык отличается и правильностью, и изысканностью. Сейчас он учится в магистратуре нашего университета.

К сожалению, они мало читают. Это беда повсеместная. Но некоторыми их них я очень горжусь

Будучи членом редколлегии журнала «Интерпоэзия», читаю тексты, готовлю для публикации поэтические подборки. Пишу диссертацию о переводах татарской поэзии на русский язык. За лето написала две научные статьи, которые приняты для публикации в лицензионные научные («ваковские») журналы. В общем, моя жизнь здесь немонотонная. Хотя, не скрою, порой бывает одиноко. 5 октября начнутся университетские занятия, правда, к сожалению, онлайн, и времени для грусти станет меньше.

«Турецкий дневник» и посвящения вулкану

— Расскажите о вашем «Турецком дневнике», который пользуется большой популярностью. Как пришла идея вести его?

— Признаться, я не ожидала, что мои повседневные записи, которые я стала регулярно вести на своей страничке в соцсети после приезда в эту страну, вызовут такой большой интерес. Я писала и пишу его прежде всего для себя, желая зафиксировать какие-то свои наблюдения и впечатления. Но, как сказал главный редактор «Иностранки» Александр Ливергант, предложивший мне написать для журнала о моей университетской жизни, в России ничего не знают об аутентичной турецкой жизни. Столицы и курорты не в счет. Это действительно так. В провинциальной турецкой жизни много такого, о чем невозможно узнать, не живя здесь. Я могу долго говорить об этом, пожалуй, отошлю к своим эссе. Они напечатаны в московских изданиях «Иностранная литература», «Артикуляция», «Литосфера», в израильском «Артикле», бельгийских «Вестнике Европы» и «Эмигрантской лире» и других

— Пишутся ли на турецкой почве стихи? Отличаются ли они от тех, которые вы создавали, живя в России?

— И пишутся. И публикуются. Отдельные турецкие реалии и детали попадают в стихи. Но в целом они не связаны с географией проживания. Значимые для меня поэтические публикации были в журналах «Новый журнал», «Новая юность», «Зинзивер» и, конечно, «Интерпоэзии». Один человек предложил мне на спор написать до некого числа в декабре цикл из 12 стихотворений, посвященных вулкану Эрджиэс, мотивировав меня тем, что после этого мне поставят здесь памятник. Это, естественно, шутка. Но я согласилась. Пока написалось семь. Понимаю, что «стихи не пишутся, случаются», но почему бы не попробовать решить эту маленькую сверхзадачу.

Отдельные турецкие реалии и детали попадают в стихи. Но, в целом, они не связаны с географией проживания

«Поэзия должна быть глуповатой»

— О современной поэзии в России и за рубежом — какие времена она сейчас переживает?

— Уровень современной русской поэзии необычайно высок. Сейчас много замечательных поэтов со своим почерком и индивидуальностью. Поразить чем-то друг друга или профессионального читателя практически невозможно. На мой взгляд, на первое место в этой ситуации встает личность автора. Чем она масштабнее, тем значительнее произведение. Еще я думаю о том, что многие поэты забыли известное изречение Пушкина о том, что «поэзия должна быть глуповатой». Мастерство и обширные познания в истории, философии и других науках, становятся, как ни парадоксально, помехой для того, чтобы создать произведение, которому отзовется читатель.

По сравнению с тем, что происходило в России в 90-е годы, не говоря уж о 60-х, все же можно констатировать, что интерес к поэзии снижается. На вечерах в Москве поэты порой читают стихи друг другу. В провинции, на мой взгляд, слушателей поэзии значительно больше, чем в столицах.

На днях мне посчастливилось побеседовать онлайн с профессором Женевского университета, известным исследователем российского авангарда, яркой личностью — Жаном-Филиппом Жаккаром. Он также признался, что на Западе поэзию читают очень немногие. Он часто бывал в России, и считает, что в России как раз ситуация более благополучная. Кстати, интервью с ним выйдет в одном из ближайших номеров журнала «Интерпоэзия».

— Ваши замечательные фестивали в Казани — будут ли они продолжаться? Если да, то когда ближайший? Какие планы на него, на приглашенных гостей? Или вы теперь сама в России будете только как приглашенная гостья?

— Международный Хлебниковский фестиваль «Ладомир» должен был пройти в этом году в девятый раз. Надеюсь на продолжение в следующем. Более определенно сегодня никто не может сказать.

Международный Хлебниковский фестиваль «Ладомир» должен был пройти в этом году в девятый раз. Надеюсь на продолжение в следующем

«Обниму детей и пойду за бородинским хлебом и чак-чаком»

— Тянет вас домой? Что тянет? Общаетесь ли с коллегами?

— Конечно, я скучаю по Казани и по Москве, любимым и главным для меня российским городам. Но благодаря интернету и современным средствам связи моя, если можно так сказать, турецкая изоляция не так уж и обременительна. Конечно, я была бы рада пройти по казанским и московским улицам, встретиться с моими друзьями.

— Как живут ваши дети, чем занимаются?

— Я горжусь моими детьми, которые в мое отсутствие стали более самостоятельными и зрелыми людьми. Но сердце за них болит, как будто они еще маленькие. Моя дочь в этом году окончила с красным дипломом магистратуру по архитектуре. Сейчас поступает в аспирантуру. Сын тоже на «отлично» окончил технический университет (КАИ), получил звание офицера запаса, работает в фирме, где собирают аппараты ИВЛ (аппараты искусственной вентиляции легких).

— Что сделаете первым делом, когда приедете в отпуск в Казань? И, кстати, как вы теперь предпочитаете отдыхать?

— Обниму детей (к тому времени, надеюсь, исчезнет вирус) и отправлюсь в магазин третьего хлебозавода. Мне очень не хватает здесь российского ржаного хлеба. Куплю «Сельский» хлеб и «Бородинский», а также чак-чак. Как я люблю отдыхать? Отдых, как и творчество, — это движение. Направление вторично.