«Темпы роста экономики можно удержать, только если произойдет чудо»
Экс-министры экономики сомневаются, что Татарстану удастся избежать снижения ВРП вследствие кризиса
Международный валютный фонд предсказал падение российской экономики в 2020 году на 5,5%, вследствие пандемии коронавируса, локаута и падения цен на нефть. Хотя еще месяц назад как российские, так и татарстанские власти рассуждали о том, как разогнать ВВП РФ и ВРП Татарстана до 5%, теперь перед ними встала иная задача: как сохранить хотя бы прошлогодние однопроцентные темпы роста. «Реальное время» поговорило с двумя экс-министрами экономики РФ, Яковом Уринсоном и Андреем Нечаевым, работа которых пришлась на самые тяжелые кризисные годы новейшей России — 1990-е. Оба спикера убеждены, что Татарстану в одиночку не удастся поддержать свой ВРП на нужном уровне. Пояснили, почему, казалось бы, «популистский» проект раздачи нефтяных денег населению сегодня единственный имеет смысл — благодаря ему есть хоть какая-то вероятность, что экономика не уйдет «в красную зону». Тем самым власти могли бы поддержать и бизнес, считают эксперты.
Неутешительные прогнозы
Международный валютный фонд (МВФ) спрогнозировал снижение российской экономики в 2020 году на 5,5%, мировая экономика, по его оценке, упадет на 3%. Хотя еще в январе фонд прогнозировал рост ВВП РФ в текущем году на 1,9%, мирового — на 3,3% — но, как отметили его аналитики, за 3 месяца «мир кардинально изменился».
Для сравнения, Всемирный банк предсказывает снижение ВВП РФ в 2020 году на 1%, а при неблагоприятной ситуации вообще на 2,2% (следовательно, российская экономика уходит в «красную зону»).
Отрицательные цифры экономического роста в 2020 году прогнозирует и глава Счетной палаты России Алексей Кудрин, оценивший снижение до 5%, и глава Центробанка Эльвира Набиуллина (рост, по ее словам, «в отрицательной зоне»).
Впрочем, падение экономики РФ, считают в МВФ, будет не таким глубоким, как в 2009 году, когда ВВП РФ упал почти на 8%, да и в развитых странах ВВП просядет существенно больше, чем в России, считают в фонде: до 6% в США, до 7% в Германии и Франции.
Татарстан и Россия ранее планировали ускорить темпы роста до 5%
Как известно, Татарстан — маленькая нефтеэкономическая модель большой российской экономики, плюсы и минусы которых если и не совпадают прямо, то, во всяком случае, коррелируют между собой. Это отражается и на цифрах экономического роста. Так, в 2019 году (который уже можно называть предкризисным и относительно стабильным), экономический рост в России составил 1,3%, тогда как в Татарстане — 1%.
Обе цифры не удовлетворили ни президента России Владимира Путина, что привело к перетряске правительства РФ, ни президента Татарстана Рустама Минниханова, который в феврале — марте 2020 года — еще до того, как пандемия затронула нашу страну, и до критического падения цен на нефть — поставил задачу перед татарстанским правительством добиться ежегодного роста экономики региона «на уровне хотя бы 5%».
Эксперты и наблюдатели еще тогда называли рост экономики в 5% для отдельного региона России «невыполнимой сверхзадачей», об этом «Реальному времени» говорил и известный экономист и блогер Альберт Бикбов, отмечая тот факт, что Татарстан существует в налоговом и правовом поле России: «Свободы маневра нет, есть только коридор возможностей».
В этих условиях, однако, 5 марта Минниханов заявил, что задача региональных властей — к 2030 году обеспечить объем валового регионального продукта не менее 5 трлн рублей, при том, что по итогам 2019 года объем промышленного производства в Татарстане составил 2 трлн 877 млрд рублей. Да, 12 лет назад объем ВРП РТ вообще не превышал 1 трлн. Но в марте 2020 года на итоговой коллегии Министерства промышленности и торговли РТ вице-премьер РФ Юрий Борисов отметил, что рост объемов производства в 1% «заставляет задуматься»: «Мировой рост — это 3%. Нам тут есть о чем подумать. Китай многие годы растет близко к 10%. И даже сейчас темпы роста у Китая по прогнозу свыше 6%».
Президент Татарстана тогда напомнил, что в тучные годы республика росла и по 7%, и по 8% в год. Для разгона валового регионального продукта, по его словам, необходимо «освоение новых рынков, модернизация производства и поддержка отечественных промышленных предприятий». Не будучи удовлетворенными однопроцентным ростом экономики РТ, республика с начала этого года успела до пандемии запустить, кроме реализации нацпроектов, еще и 50 своих программ на 50 млрд рублей.
Встретились три «черных лебедя»
Теперь же перед властями как России, так и Татарстана стоит задача хотя бы сохранить прошлогодние темпы роста, или же не уйти вообще в минус. Однако экономист, первый министр экономики страны в истории новой России (1992—1993) Андрей Нечаев, доктор экономических наук, председатель партии «Гражданская инициатива», скептически отнесся к вероятности положительных темпов роста как в Татарстане, так и в России в целом.
Нечаев сослался на теорию «Черного лебедя» Нассима Талеба, которая рассматривает труднопрогнозируемые и редкие события, имеющие значительные последствия. События эти всегда неожиданны (для экспертов тоже), имеют огромные последствия и для экономики тоже, однако после наступления таких событий всегда кажется, что наступление можно рационально объяснить и оно было «ожидаемым». По мнению экс-министра экономики Андрея Нечаева, сейчас сошлись вместе не один, а сразу три «черных лебедя»: драматическое для России и Татарстана падение цен на нефть, коронавирус и общая рецессия мировой экономики. И в такой ситуации рассчитывать на положительный экономический рост можно только как на чудо. Тем более, что в условиях мировой рецессии в первую очередь падает спрос и цены на сырье, которые являются основой нашего экспорта и экономики.
Как Минпромторг РТ намеревался сотворить «татарстанское чудо» за пару недель до локаута
В конце марта, буквально за несколько дней до глобального российского локаута, призванного сдержать распространение коронавируса, Татарстан принял программу сценарного развития нефтегазохимического комплекса до 2025 года. Согласно документу, производство продукции в нефтегазохимическом комплексе республики в ближайшие 5 лет должно увеличиться на 29%, ожидаемый среднегодовой темп роста выпуска — должен составить 105%, что, очевидно, должно вытащить и ненефтяную экономику на те же пятипроцентные темпы роста.
Авторы программы — тот же Минпромторг РТ и «Татнефтехиминвест-холдинг» — препятствиями к достижению масштабных целей посчитали слабую диверсификацию продуктовой линейки на крупных предприятиях и недоработку стратегических программ. При этом новую программу развития отраслей нефтегазохимии Татарстан принял, «не выполнив показатели четвертой»: за 2015—2018 годы объемы производства в комплексе выросли на 8% вместо планируемых 23%. Однако и в этом случае вина лежит не столько на татарстанском нефтехимическом секторе, отмечали наблюдатели и экономисты. И названные проблемы были частью проблем всей российской нефтехимии и мирового рынка, который уже с начала 2020 года стал входить в рецессию: снижение спроса и доходов населения, спад объемов производства.
Интересно в этом смысле, что для экономического роста программа предлагала два пути: «татарстанское чудо» (резкий рост инвестиций в НГХК РТ, развитие новых для республики направлений химпрома, формирование инновационных кластеров) или «консервацию» (рост инвестиций только за счет проектов действующих предприятий, укрепление позиций на освоенных рынках сбыта). Без роста инвестиций целевые показатели достигнуты бы вообще не были. При этом на федеральном уровне, несмотря на уже разворачивающуюся пандемию, давившую на нефтяные цены, еще говорили о намерении сохранить рост российской экономики хотя бы в первом полугодии на уровне близком к 1%. В Центробанке 12 марта оптимистично заявляли, что росту в 2020 году якобы «будет способствовать оживление потребительского спроса, рост бюджетных расходов, смягчение денежно-кредитных условий вслед за принятыми решениями по денежно-кредитной политики и в целом благоприятная ситуация на российском финансовом рынке».
Расколотить нефтяную кубышку и раздать деньги населению
О благоприятной ситуации на финансовом рынке уже через несколько дней пришлось забыть. Март — апрель же окончательно смешал карты, добавив к рецессии пандемию и резкое падение цен на нефть из-за конфликта России со странами ОПЕК в решении снижать или не снижать нефтедобычу для поддержания нормального курса барреля на мировых рынках. К проблемам крупного бизнеса нефтяного и нефтехимического сектора добавились и катастрофические последствия локаута для малого и среднего бизнеса и вообще населения как Татарстана, так и России в целом. В ответ федеральные власти начали составлять единый список системообразующих компаний и список отраслей, наиболее пострадавших от пандемии, а власти РТ пытались поддерживать МСБ и крупные предприятия на местах чуть ли не в ручном режиме.
Впоследствии, 16 апреля, от единого списка системообразующих компаний отказались. В интервью «Реальному времени» экс-министр экономики РФ Яков Уринсон попытки властей поддерживать крупное производство раскритиковал, сославшись на опыт российской экономики новой России, в частности, на кризис 1992 года, 1998 года, когда государство пыталось, совершенно напрасно и впустую, поддерживать производства, оценивая, какое предприятие жизнеспособно, а какое нет. Решение распечатывать «кубышку» Фонда национального благосостояния или золотовалютные запасы страны пока принято так и не было, хотя как на федеральном, так и на региональном уровне все чаще раздаются призывы потратить накопленные нефтяные деньги на прямую поддержку населения. К примеру, местные коммунисты 14 апреля предложили Рустаму Минниханову направить часть дивидендов на госпакет акций «Татнефти» в сумме 17 млрд рублей жителям республики, пострадавшим от пандемии коронавируса.
Нужно по 15 тысяч рублей ежемесячно раздавать каждому
Несмотря на кажущийся «популизм» идеи раздачи денег на руки населению, ее подерживают оба экс-министра экономики РФ, рулившие ею в самые тяжелые годы новейшей России — в 1990-е. Так, Яков Уринсон, бывший министр экономики России (в 1997—1998 годы — на него пришелся и тогдашний августовский кризис), советник председателя правления ОАО «РОСНАНО» доктор экономических наук, профессор Высшей школы экономики, считает, что сохранить положительные темпы роста даже на уровне одного процента невозможно только на уровне одного региона. А на российском уровне это можно сделать только одним путем: воспользоваться огромными золотовалютными резервами, которые оцениваются в 560 млрд долларов, Фондом национального благосостояния, который оценивается порядка 7,5 трлн рублей.
И поддержать малый и средний бизнес
Экс-министр экономики РФ Андрей Нечаев согласен со своим коллегой и тоже уверен, что удержать экономический рост даже хотя бы на нулевой отметке (на уровне объема ВРП 2019 года) через реализацию варианта сценария «татарстанское чудо» — не получится. Сейчас едва ли время для инфраструктурных проектов, считает Нечаев, деньги лучше раздать пострадавшему населению:
— Я не думаю, что у Татарстана какая-то идеальная ситуация с бюджетом, которая очень сильно отличается от общероссийской. Надо обязательно поддержать людей, которые оказались в трудном положении с детьми, пенсионеров, малоимущих. И хотя федеральный бюджет анонсировал, что он даст регионам 200 миллиардов, но это пока дело будущего, да и сумма не бог весть какая: грубо говоря, по 2,5 млрд рублей в среднем на один регион — конечно, пропорционально масштабам той или иной региональной экономики, — отметил Андрей Нечаев.
Однако, по мнению Нечаева, помимо поддержки потребительского спроса, необходима и поддержка малого и среднего бизнеса, который дает еще и значительное число рабочих мест в регионах. По его словам, сейчас в первую очередь «надо поддержать тот бизнес, который оказался просто в драматическом положении из-за ограничительных мер, а значительная часть малого и среднего бизнеса во многих секторах экономики находится сегодня фактически на грани краха». Яков Уринсон, впрочем, уверен, что поддерживать малый и средний бизнес (тем более, крупный) сегодня очень сложно хотя бы чисто технически.
— Деньги могут просто разойтись по «блатным», приближенным к власти. Тогда как если деньги раздать населению, то, в результате, население будет покупать у тех производителей, которые предлагают хорошие и недорогие товары. Как раз это и умеет делать малый и средний бизнес. Поддержка населения одновременно же должна стать и поддержкой малого и среднего бизнеса, — считает экономист Уринсон.
Возможно, положительного экономического роста таким образом достичь и не удастся, но зато не будет и спада, прямая поддержка спроса населения приведет хотя бы к нулевому экономическому росту, а не к падению экономики, полагает он.