Как сыграть в «Свою игру» на НТВ и не умереть от страха

«Три говорящих головы»

В отличие от «Что? Где? Когда?», «Своя игра» — не оригинальная передача, она снимается по франшизе. Игру Jeopardy! придумали в США полвека назад — в 1969 году. Как ни странно, рейтинги ее до сих пор высоки и на американском телевидении.

Интересно, что когда игра начала сниматься в России, она получила совершенно разгромные рецензии в прессе: писали, что она как кроссворд, что ее неинтересно смотреть. Ольга Хворова, одна из редакторов программы, говорила мне: «Всегда, когда снимаешь телепередачу, нужно понимать картинку. Здесь она статичная: три говорящих головы. Как на них может быть интересно смотреть целый час? Неясно до сих пор, даже нам. В этом феномен передачи».

Для меня — как для зрителя и «ботаника» в одном лице — в «Своей игре» есть главное очарование: за час успеваешь прослушать 91 вопрос и протестировать себя. А уж если игроки в телевизоре дружно молчат или отвечают неправильно, а ты с дивана лениво сыплешь правильными версиями — чувство собственной важности растет просто до небес. Так что, думаю, феномен «Своей игры» в этом и заключается: она дает возможность любому зрителю почувствовать себя умным, эрудированным и достойным по сравнению с теми, кто периодически ошибается за игровыми столами.

Феномен «Своей игры» в этом и заключается: она дает возможность любому зрителю почувствовать себя умным, эрудированным и достойным по сравнению с теми, кто периодически ошибается за игровыми столам

Попасть в телевизор: квест из трех шагов

Чтобы переместиться с дивана за тумбу игрока, нужно набраться терпения. Все происходит очень небыстро. Сначала надо отправить на адрес редакции программы заявку с рассказом о себе. Я впервые сделала это в 2014 году.

В один прекрасный (рабочий) день почти через год мне неожиданно позвонили из Москвы. Из трубки жизнерадостно сообщили, что сейчас со мной могут и хотят провести телефонный отбор («Это ненадолго, всего 20 вопросов!»). Пришлось выйти из кабинета в коридор и 10 минут посвятить неожиданной проверке на интеллектуальную вшивость. Ласковому голосу в телефонной трубке я ответила на 14 вопросов из 20 — и прошла в очный этап.

На очный этап надо приехать в Москву, в рабочую студию, и пройти там «испытания in vivo»: из приехавших новичков формируют тройки, сажают в маленькой комнатке за пульт с кнопками и моделируют игру — два полноценных тура. К назначенному времени третий отбиравшийся приехать не успел, и к нам, двоим новичкам, подсадили Александра Успанова, магистра игры, который очень кстати случился в тот день в рабочей студии. Отбор я играла спокойно, весело и уверенно: не пройду так не пройду, зато какое приключение, вот даже вопросы читает живой Петр Кулешов!

Съемки проходят сериями: в день снимают пять игр, за цикл снимается 20 игр, в Москву, как правило, надо приехать на весь съемочный цикл

Спокойствие сработало. Через пару недель я получила письмо от «Студии 2В», которое сообщало мне о том, что я прошла отборы и внесена в реестр игроков. Оставалось только ждать приглашения на съемки. Оно пришло на апрель 2016 года. В сухом остатке от телефонного собеседования до появления на съемочной площадке прошло около двух лет.

Жребий с элементами справедливости

Съемки проходят сериями: в день снимают пять игр, за цикл снимается 20 игр, в Москву, как правило, надо приехать на весь съемочный цикл. Когда меня позвали сниматься в первый раз, в 2016 году, игры шли на выбывание: выигравший эрудит оставался за столом на следующую игру, и к нему «подсаживали» двоих других.

Жребий тянулся на две ближайшие игры. Поэтому ты решительно не имел понятия о том, в какой из четырех дней и в какое время сыграешь. Но как быть, например, если тебе надо попасть на самолет или на поезд в определенное время? На этот случай редакторы игры говорят, что в жребий вносят элементы справедливости. Например, еще один казанец, Булат Фаттахов, параллельно со мной в апреле 2016 года отыграл все, что должен был, за первый день съемок: спешил на самолет. И жребий послушно ему выпадал. А я в тот цикл дошла до игрового стола только на третий день (справедливости ради скажу, что я и не торопилась: в зале сидеть приятно и весело, а вот самой стоять под софитами — парализующе страшно).

Еще одна ситуация, когда редакторская группа вносит коррективы в задумки судьбы, — «разведение» женщин по разным тройкам. Нас в игре не так много. Вернее, даже совсем мало. Поэтому стараются экономить и составлять изначальные тройки так, чтобы в них не попадало по две дамы сразу. Так было на последних съемках: на «играх новичков» нас с Наталией Новыш сразу «посеяли» по двум разным корзинам.

Я в тот цикл дошла до игрового стола только на третий день (справедливости ради скажу, что я и не торопилась: в зале сидеть приятно и весело, а вот самой стоять под софитами — парализующе страшно)

По словам редакторов, женщин в игре мало вовсе не потому что они не проходят отборы — от них в принципе поступает очень мало заявок. Ольга Хворова предполагает:

— Возможно, дело в том, что это скорее мужская игра по духу: здесь мужчины хотят показать свою силу и посоревноваться, выяснить, кто круче. Девочки идут играть скорее по другим причинам — они и без того знают, что крутые.

Прокрустовы ящички, грим и булавки на мантии

Итак, вы приезжаете на студию, выслушиваете инструктаж от редакторов, подписываете необходимые документы, тянете жребий — и, если не попали в первые две игры, идете на трибуну — болеть за собратьев по несчастью.

Но вот ваша зрительская карьера заканчивается, и вам пора идти на грим. Мужчин гримируют тоже — в кадре все должны быть красивыми, и блеск от сияющей лысины не должен затмевать интеллектуального сияния. Грим на мужчине не заметен с экрана, зато весьма заметен в жизни. Ходили анекдоты о том, как загримированные игроки после съемки шли ужинать в кафе и вызывали повышенный интерес у официантов и посетителей.

Вот что говорит Ольга Хворова:

Лично меня гримировали, кажется, как в последний раз. С экрана должно быть видно, что у вас есть глаза, губы, нос и щеки. И все это на тебе тщательно рисуют. А еще замазывают носогубные складки и пытаются «припрятать» второй подбородок путем живительного грима (в моем случае подбородок оказался сильнее). В итоге на экране ты голливудская королева, а в жизни — героиня советского фильма про Морозко.

Мантии у съемочной группы стандартного размера, довольно большого (чтоб поместился интеллект любого масштаба). Костюмер подкалывает рукава булавками — чтобы ничего не мешало нажимать на заветную кнопку.

Игроков в кадре выравнивают, ставя самых низеньких на подставки-ящички разной степени высоты. Меня ставили на подставку оба раза: мужчины, с которыми я играла, были значительно выше. А теперь представьте: вы стоите под камерами на небольшом ящичке и страшно боитесь с него свалиться, запутавшись в длиннющей мантии. Врагу не позавидуешь. Спасибо костюмеру за то, что подкалывает еще и подол!

С экрана должно быть видно, что у вас есть глаза, губы, нос и щеки. И все это на тебе тщательно рисуют. А еще замазывают носогубные складки и пытаются «припрятать» второй подбородок путем живительного грима

Хроники тотального оцепенения: как забыть название любимого пирога

Пока сидишь на трибуне, все хорошо. Ты щелкаешь вопросы чужих игр как семечки и кажешься себе не меньше, чем Софьей Ковалевской. Ну или ладно, меньше. Но опозориться ты определенно не собираешься.

Попав в руки к гримеру (за полторы игры до твоего выхода), начинаешь понимать: что-то не так. Руки трясутся, а гример участливо спрашивает: «А у вас аллергия на что-то? Почему на шее пятна?» Ты неожиданно про себя назидательным тоном произносишь бабушкину фразу: «Это все от нервов», — и надолго замолкаешь. Потом все как в тумане. На тебя крепят аудиогарнитуру, надевают мантию, подбирают высоту «прокрустова ящичка», читают окончательный инструктаж, задают тестовые вопросы — и как-то очень стремительно Петр Кулешов уже читает свою преамбулу.

Кстати, Петр Борисович очень поддерживает женщин на площадке. Он всегда старается тебя приободрить. А уж «Людмила, играйте!» произносит торжественно, будто представляет тебя палате лордов. Как-то он говорил мне в интервью: «Я всегда болею за женщин и стараюсь им помочь. Если, конечно, это не женщина-терминатор в игровом плане, которая в помощи не нуждается. У нас есть и такие».

В игре немного вопросов, которые требуют какого-то жестокого знания. До многого можно догадаться, выдвинуть правильное предположение. Это не соревнование киборгов-эрудитов — это живая игра с живыми людьми. Поэтому сложность вопросов у вас на диване, как правило, не вызывает каких-то затруднений.

В первый раз перед камерой ты постоянно думаешь: «Это будут смотреть все, и я опозорюсь навсегда перед всеми». На второй раз все проходит проще: ты понимаешь, что многие из важных для тебя людей никогда не увидят этого эфира, да и позор будет кратковременным. Зато вон какой грим!

Совсем другое дело, когда ты за игровым столом. Если ты натура эмоциональная, то тебя сковывает страх — по рукам, ногам и голове. Ты не успеваешь отжимать кнопку (кстати, реагировать надо не на голос ведущего, а на лампочку, которая зажигается слева от игрового экрана: как только зажглась — можно жать. В точности как у лабораторных животных). Ты просто боишься. В первый раз я боялась упасть в обморок от страха. На второй игре прогресс был налицо: я думала, как бы не запутаться в мантии и не свалиться с подставки. Небольшой нервный тик не в счет. Но ты забываешь простейшие вещи. В соцсетях мне только ленивый уже не написал: «Людмила, но как же ты смогла не ответить про киш?»

А я и сама не знаю. Я люблю все, что связано с кулинарией. Я пеку киш с разными начинками. Более того, утром перед съемками я завтракала точно таким же кишем, какой был изображен на картинке на игре. Но когда прозвучал вопрос, слово «киш» как будто ластиком вытерли из моего мозга. Так бывает. И я не умею с этим бороться, а значит, я не самый подходящий кандидат для этой игры.

Другое дело, что во вчерашнем эфире уверенности во мне было все-таки больше, чем четыре года назад. В первый раз перед камерой ты постоянно думаешь: «Это будут смотреть все, и я опозорюсь навсегда перед всеми». На второй раз все проходит проще: ты понимаешь, что многие из важных для тебя людей никогда не увидят этого эфира, да и позор будет кратковременным. Зато вон какой грим!

Этика и психология «Своей игры»

Есть неписаные правила, как вести себя на площадке: «кота в мешке» надо отдавать сопернику, у которого наименьшее количество очков. Нельзя проявлять агрессию и выказывать пренебрежение к соперникам.

Кстати, Петр Борисович очень поддерживает женщин на площадке. Он всегда старается тебя приободрить. А уж «Людмила, играйте!» произносит торжественно, будто представляет тебя палате лордов

Петр Борисович тоже неизменно корректен и вежлив, хотя может быть и откровенно раздраженным (по нему это чувствуется, поэтому лучше попадать в первые игры цикла, когда он еще не очень устал и довольно благодушен). Сам он говорит: «Вот представьте себе: ты проводишь первые две игры с условными Хашимовым и Эдигером, привыкаешь к этому, а потом вдруг начинаются слабые игроки. Конечно, раздражает, когда они боятся отвечать на простые вопросы. Это и на зрелищность влияет».

А теперь начинается психология. От того, как сильно ты будешь нервничать, будет зависеть то, как эффективно ты будешь принимать решения. Например, выбирать, когда рисковать стоит, а когда надо отсидеться. Вчерашний мой ва-банк на последнем аукционе игры был шагом последней надежды (и я до последнего не могла поверить в то, что вопрос будет таким простым).

Но самое важное — правильно рассчитать финальную ставку. Тут и случилась моя главная ошибка. Моя ставка была неправильной, нелогичной, непонятной и совершенно несуразной. Поставь я скромно, в надежде на то, что соперники не ответят на вопрос — я бы выиграла и прошла дальше. Соперники и не ответили — но я поставила слишком много, да еще и на вопрос не ответила. Прямо скажем, в истории российского мореплавания я плаваю почище Крузенштерна.

Остается только надеяться на то, что в третий раз меня играть все-таки позовут, и вот тогда-то я буду совсем опытная, мне будет не страшно, и я обязательно выиграю. Может быть. Наверное.