«Для одних мигранток отъезд в Россию — это шанс начать новую жизнь, для других — риск для репутации»

«В России очень скудный ассортимент миграционной статистики»

— Анна, из каких стран мигрируют в Россию на протяжении последних 30 лет? И какова динамика этой миграции?

— Миграционные потоки, которые сформировались в 90-е годы, когда распался Советский Союз и упал железный занавес, продолжаются по сей день. В 90-е годы первыми мигрантами, которых приняла Россия, стали те люди, которые бежали не только от экономических неурядиц, но и от военных конфликтов, то есть в некотором роде беженцы. Были среди них и те, кто «возвращался» из национальных республик в Россию, кого сейчас называют соотечественниками. На протяжении всех 90-х наблюдалась масштабная волна миграции из Закавказья. Она стартовала еще в конце 80-х из-за Карабахского конфликта и землетрясения в Армении — люди переезжали в Россию, просто спасая свои жизни. В начале 2000-х, когда выросли цены на нефть, в России начался строительный бум — и появились новые миграционные потоки из Средней Азии, «этнические».

Сейчас миграционные потоки из Закавказья практически стагнировали в силу демографических обстоятельств. У России с Грузией теперь визовый режим, миграция оттуда практически прекратилась. А из Армении и Азербайджана в Россию уже переехали все, кто мог, и сейчас прирост не очень большой. Украина и Молдавия переориентировались на европейские страны.

Поэтому в настоящее время основной миграционный поток — это Средняя Азия, три страны — Узбекистан, Таджикистан и Киргизия. В Казахстане экономическая ситуация благоприятная, и оттуда в Россию приезжают разве что иностранные студенты, предприниматели. А вот людей, которые бы работали на стройке, из Казахстана в России вы не найдете.

— А если говорить о количестве?

— В России ситуация с миграционной статистикой сложная, особенно если сравнивать с давними миграционными странами (Канада, Австралия) или со странами, где в целом со статистикой и учетом населения все хорошо (например, Швеция). В России очень скудный ассортимент миграционной статистики. Согласно данным МВД, за 2019 год в России встали на миграционный учет больше 13 млн иностранцев. За некоторыми исключениями, большинство иностранцев, которые въезжают в Россию, заполняют миграционные карты, в которых они должны указывать цель своего въезда. Больше всего — почти 5,5 млн человек — указали, что они приехали в Россию работать. Чуть меньше — 4,1 млн — приехали с туристическими целями. Работать приезжают в основном из Средней Азии. Только на Узбекистан из этих 5,5 млн приходится 2 млн человек.

В настоящее время основной миграционный поток — это Средняя Азия, три страны — Узбекистан, Таджикистан и Киргизия

— В какие города приезжают мигранты?

— Если говорить о тех, кто приезжает с трудовыми целями, вполне ожидаемо, что основные центры притяжения — Московский регион, Санкт-Петербург. Дальше с отставанием идут Свердловская область, Краснодарский край, Красноярский край. Это экономические центры России, где сосредотачивается и внутренняя миграция тоже. Мигранты стремятся попасть туда, где можно найти работу, чаще всего это крупные города.

«Женщины, как они сами говорят, могут выбить из своего работодателя задолженность по зарплате эффективнее, чем мужчины»

— Какова доля женщин среди мигрантов? И каков средний возраст мигрантов?

— Из Средней Азии в основном едут мужчины. Из Киргизии процент женщин среди миграционного потока достигает 40%, но это скорее исключение. Доля женщин из Узбекистана и Таджикистана не достигает и 20%.

Если посмотреть на возрастное распределение, понятно и ожидаемо, что в основном едут молодые люди. Больше всего мужчин в возрасте до 30, чуть меньше — от 30 до 40 лет, мужчин старше — еще меньше. Среди женщин-мигранток из Киргизии сохраняется такое же соотношение. А вот среди мигранток из Узбекистана и Таджикистана нет такого преобладания молодых женщин: там примерно равные доли женщин до 30 и женщин постарше, в основном оттуда приезжают замужние, вдовы и разведенные. Причина в том, что в Узбекистане и Таджикистане по-особому воспринимают миграцию. Считается, что, уезжая далеко от дома, женщина «портится», потому что социальный контроль снижается, поэтому далеко не всегда миграция в Россию — это социально одобряемое событие для женщины. Тогда как в Киргизии к этому относятся более лояльно, потому что там иная конфигурация гендерных отношений.

— Какова миграционная траектория у этих женщин?

— Бывает очень по-разному. Больше половины женщин — замужем, а тех, кто не замужем и еще не состоял в браке, среди женщин-мигранток, как правило, немного. Высока доля вдов и разведенных, для них миграция в Россию — это шанс перестроить свою жизнь, начать ее заново, потому что дома на разведенных и одиноких смотрят как на «неправильных». В России такой стигмы нет, можно самостоятельно зарабатывать и не чувствовать такого социального давления. А можно и личную жизнь устроить.

Есть те, кто приезжают вслед за мужем или вместе с мужьями. Бывают случаи, когда замужние женщины приезжают на заработки либо первыми, либо вообще в одиночку, а муж остается на хозяйстве. Например, когда мы проводили исследование в Киргизии, там было село, где считалось, что лучше, чтобы женщина поехала в миграцию в Россию. Потому что в сельском хозяйстве мужские руки более полезны, а поездка в Россию — это некоторый дополнительный заработок, который может принести женщина.

К тому же считается, что у женщин лучше отношения с полицейскими. И женщины, как они сами говорят, могут выбить из своего работодателя задолженность по зарплате эффективнее, чем мужчины. Возможно, это связано не столько с особыми характеристиками женщин, сколько с особенностями их трудоустройства. Мужчины-мигранты из Средней Азии в основном работают на стройке. Женщины в большинстве своем работают в общепите, торговле, домашними работниками. И у них контакт с работодателем немного другой, чем у мужчин. Одно дело, если ты работаешь уборщицей в магазине, каждый день приходишь туда мыть полы, видишь хозяина магазина и имеешь с ним прямой контакт. Другое, если ты приехал в составе бригады, в бригаде все твои односельчане, бригадир тоже твой односельчанин, и кто-то кого-то кинул в длинной строительной цепочке подрядчиков и субподрядчиков. Ты, как простой рабочий, не сможешь получить свои честно заработанные деньги, потому что не очень понимаешь, кто именно тут виноват, кто деньги присвоил.

Считается, что у женщин лучше отношения с полицейскими. И женщины, как они сами говорят, могут выбить из своего работодателя задолженность по зарплате эффективнее, чем мужчины

«В среднем койко-место в Москве сейчас стоит 5 тысяч рублей в месяц»

— Как мигранты — женщины и мужчины — решают жилищный вопрос?

— Мы как раз сейчас делаем с коллегами большой проект по расселению мигрантов. Мы пытаемся понять, как мигранты распределяются по России, насколько это отличается от других стран, и смотрим на форматы проживания мигрантов.

Мы видим большое разнообразие. Если говорить про города, в частности про Москву, то есть форма проживания, связанная с рабочим местом. Например, ты работаешь на стройке, и твой работодатель, если это крупная строительная фирма, может построить для тебя что-то вроде строительного городка или общежития, где ты будешь жить вместе со своими коллегами, чаще всего земляками. Другой формат — когда ты снимаешь жилье на общем жилищном рынке Москвы. Чаще всего это койко-место. Есть довольно большая квартира, например трехкомнатная, которую снимает какой-то человек, например тоже мигрант из Средней Азии, но уже получивший российское гражданство. Он через социальные сети, мессенджеры, на сайтах или просто по «сарафанному радио» ищет себе жильцов. Ему нужно платить хозяину квартиры каждый месяц определенную сумму, он забирает себе одну комнату, живет там с семьей, а в двух других комнатах сдает койко-места разным людям. В среднем койко-место в Москве сейчас стоит 5 тысяч рублей в месяц. Там могут разные быть условия. Это может быть женская или мужская комната, семейная комната. А может быть также и комната без какого-то разделения на женщин и мужчин.

Далеко не всегда люди, которые живут в этих квартирах, хорошо знают друг друга. Потому что набирают их по принципу «кто первый откликнется на объявление в чате». И из-за того, что в среднем мигранты как иностранцы работают больше, чем российские граждане, они проводят дома совсем немного времени. Также этому способствует то, что там живет много людей, есть очереди в ванную и на кухню. Поэтому мигранты стараются проводить дома меньше времени, берут подработки, а если у тебя «миграция в стиле лайфстайла», тебе хочется посмотреть Москву, ты в свободное время поедешь посмотреть ВДНХ или Красную площадь.

Кстати, представление о том, что все мигранты приезжают в Россию только для того, чтобы заработать денег, не совсем правильное. Есть разные форматы миграции. Понятно, что экономическая составляющая, связанная с тем, что доход на душу населения в России выше, чем, к примеру, в Таджикистане, преобладает и является всем понятным фоном. Но когда мы проводили исследование в Киргизии, попали в несколько сел, где жители не только заняты в сельском хозяйстве или имеют небольшой бизнес, но и работают по найму в «Кумторе», это такой крупный комбинат в Киргизии, который обеспечивает значительную часть бюджета страны, и работа там предполагает относительно высокие заработки. Если в семье кто-то работает в «Кумторе», она считается обеспеченной — значит ли это, что никто из этой семьи в Россию не поедет? Оказалось, что нет, не значит. Например, в одной из таких семей молодой парень, сын, поехал в Россию — в Москву, чтобы посмотреть город, параллельно работал, но — ехал он не за заработком.

Если посмотреть на возрастное распределение, понятно и ожидаемо, что в основном едут молодые люди. Больше всего мужчин в возрасте до 30, чуть меньше — от 30 до 40 лет, мужчин старше — еще меньше

«Их родители часто настаивают на том, чтобы они создавали семьи с людьми своей национальности»

— На сайте вашей исследовательской группы mer-center.ru я прочитала, что мигранты в основном женятся на «своих», а вот романтические отношения заводят с местными девушками. Почему так?

— Да, это было исследование про мигрантов второго поколения, про тех, кто вырос или даже родился в России и всю жизнь здесь живет. Это ребята, чьи родители приехали из Закавказья и Средней Азии в возрасте 18—35 лет. Родители часто настаивают на том, чтобы они создавали семьи с людьми «своей национальности». В случае религиозных семей, где родители исповедуют ислам, эти рамки могут расширить до человека той же веры, для армян такой опции нет — только армяне. В некоторых случаях родители придерживаются очень строгих взглядов и хотят, чтобы будущий супруг или супруга их чада происходил из того же села или хотя бы из того же региона, откуда они приехали. Это, конечно, усложняет поиск жениха и невесты.

Дети в ряде случаев смиряются с таким настроем родителей. Иногда пытаются бунтовать, идти наперекор, но все-таки часто уступают, а иногда и сами придерживаются такого мнения, что комфортнее с человеком, который вырос в похожей семье, может быть, даже в России, но чтобы его родители приехали из того же Азербайджана.

В итоге больше половины браков мигрантов второго поколения — с представителями «своей национальности». А вот романтические отношения — с разными партнерами. Для строгих семей Закавказья и Средней Азии характерно, чтобы девушка до свадьбы была целомудренной, «нетронутой», ее не должны подозревать ни в каких отношениях с другими мужчинами, кроме жениха. Поэтому романтических отношений для девушек в строгих семьях практически не существует. Надо оговориться, что есть семьи либеральные, воспитание в них ничем не будет отличаться от средней российской семьи в большом городе. Но в то же время есть много консервативных семей, и романтические отношения для девушек в этом случае — табу. Для молодых людей такие отношения вполне допустимы, и часто они возникают с девушками «других национальностей».

Если же говорить о мигрантах первого поколения, то есть о тех, кто вырос в стране происхождения, а в Россию приехал уже взрослым, то доля «смешанных браков» среди них ниже, чем среди мигрантов второго поколения.

— Насколько соответствует действительности стереотип, что мужчины-мигранты дурно обращаются с местными девушками, проявляют к ним грубый сексуальный интерес?

— Если посмотреть на уровень преступности, то преступления мигрантов чаще всего носят административный характер, в основном это нарушения, связанные с документами. В России система миграционного учета и получения миграционных документов довольно неудобная, очень жесткая, поэтому в ряде случаев люди просто вынуждены нарушать закон. У них нет выбора или это им неудобно.

Если мы говорим о других видах преступлений, то их очень мало, это незначительный процент. Почему же можно видеть, как кто-то вслед кому-то посмотрел очень жарким взглядом? Нужно понимать, что есть разница между селом и городом. В большом городе женщины могут одеваться как угодно, и это будет совершенно не похоже на то, как одеваются женщины в маленьком селе где-нибудь в сельской местности в Таджикистане. И это может вызывать некоторое недопонимание. Но в Москве такие случаи скорее редкость.

«Сексуальная жизнь женщин-мигранток из Средней Азии в России не самая активная»

— Каков уровень рождаемости среди мигрантов? И с какими трудностями сталкиваются беременные мигрантки?

— Хороших статистических данных на этот счет, к сожалению, нет. Исследовательские данные довольно ограниченные. Представления о том, что женщины из Средней Азии приезжают в Россию и рожают здесь ребенка, чтобы он получил здесь гражданство и они вместе могли «заякориться» в России (в этом дискурсе есть даже такой термин — anchor baby, «ребенок-якорь»), не обоснованы. Потому что в России ребенок, который родился у двух родителей-иностранцев, не получит российское гражданство. А это значит, что его родители не будут иметь права на материнский капитал. Только если хотя бы у одного родителя есть гражданство, ребенок может претендовать на российское гражданство, а родители — на материнский капитал.

В силу того, что многие женщины приезжают разведенные или вдовы, и у них уже есть дети, которые остались с бабушками и дедушками в стране происхождения, рожать тут они, скорее всего, не будут. Кроме того, немногочисленные исследования показывают, что сексуальная жизнь женщин-мигранток из Средней Азии в России не самая активная.

Представления о том, что женщины из Средней Азии приезжают в Россию и рожают здесь ребенка, чтобы он получил здесь гражданство и они вместе могли «заякориться» в России, не обоснованы. Потому что в России ребенок, который родился у двух родителей-иностранцев, не получит российское гражданство

Модель жизни, которую разделяют многие приезжающие из Средней Азии, похожа на общероссийскую, но не московскую, а провинциальную, когда женщина должна выйти пораньше замуж и пораньше родить ребенка. Если женщина приехала вместе с мужем из Киргизии вскоре после замужества, то от нее ожидают, что она родит ребенка. В России это сделать довольно сложно, и даже не потому, что московская медицина не заточена под то, чтобы оказывать услуги роженицам-иностранкам, а просто потому, что тебе потом трудно будет найти жилье. Ведь если ты снимаешь койкоместо, то твои соседи не будут счастливы жить рядом с ребенком, который плачет и не дает им выспаться. Поэтому многие предпочитают уехать в Киргизию, родить там ребенка, дорастить до года-двух, оставить с бабушками и дедушками и вернуться обратно в Москву, потому что боятся потерять мужа, и потому, что, работая вдвоем, вы заработаете больше. Доля женщин, которые бы просто занимались домашним хозяйством, являясь иностранками, совсем невысока.

— Почему боятся потерять мужа?

— Считается, что женщина без мужчины как «слабый цветок», который погибнет и не сможет жить дальше. Поэтому надо сохранять семью всеми возможными способами. Считается, что в России женщины совсем другие, потерять мужа очень легко. И даже не только из-за некоторой условной русской женщины, но и потому, что здесь могут быть другие киргизские незамужние женщины. И поскольку разведенной быть женщине совершенно не комильфо, то лучше женщине жить с мужем в России.

— Страх погибнуть без мужа связан с тем, что женщины не смогут себя обеспечить сами?

— Дома, в сельском хозяйстве женщине будет сложнее, чем мужчине, в силу разницы физических возможностей. Кроме того, исследования показывают, как живут женщины, у которых мужья уехали в Россию, а они остались главами домохозяйств — в Таджикистане. Например, в селе делят землю. И женщинам дают куски земли, которые хуже и дальше расположены, их будет сложнее обрабатывать. Никто не воспринимает этих женщин как уязвимые группы и не дает им лучшие земельные наделы.

Если мы посмотрим на разницу зарплат между мужчинами и женщинами мигрантами в России, то она есть и она значительная. По нашим данным за 2017 год, разница составляет около 4 тысяч рублей. Это связано в том числе со сферами занятости. Мужчины работают в основном в строительстве и получают больше. А женщины трудятся в общепите, торговле, где зарплаты ниже. И если мы посмотрим на денежные переводы, то женщины отправляют на родину в абсолютном значении меньше, чем мужчины, но долю от дохода они отправляют такую же, что и мужчины.

«Разрыв между мигрантами и немигрантами в России связан с разницей не между странами, а между городом и селом»

— Как мигранты сохраняют свои традиции и насколько быстро они ассимилируются в новой среде?

— Существующий в России разрыв между мигрантами и немигрантами связан даже не с разницей между странами, а с разницей между городом и селом. Многие мигранты приезжают из сельской местности. Они могли не бывать в столице своей страны, но сразу приезжают в Москву. И она для них становится первым городским опытом.

У всех все происходит по-разному. Например, есть расширенная семья, некоторая совокупность родственников разной степени дальности, которые приехали из Киргизии работать в Москву, и они все работают дворниками в одном районе и живут вместе. Чаще всего они живут не в подвале, как многие думают. По крайней мере в Москве в подвалах сейчас очень редко кто живет. Они вместе работают, вместе живут и за счет этого меньше раскрываются Москве и ее возможностям, чем та же разведенная женщина из Киргизии, которая приехала в Москву одна и устроилась на работу в общепит. Она будет там, скорее всего, мойщицей посуды или поваром, и вокруг нее будет много разных людей, она и сама может несколько раз сменить место работы и место жительства. Потому что близость жилья к работе очень важна при длинном рабочем дне. Плюс это уменьшает вероятность встречи с полицейским и экономит деньги. Ее круг общения будет более широким, и он явно прирастет новыми знакомыми, которых она приобретет в Москве. За счет этого устойчивость взглядов, привычных для нее и той сельской местности, где она родилась, пострадает. Представление о том, как можно вообще прожить жизнь, тоже будет меняться.

Гибкость, особенно у молодых мигрантов, очень высока. Поэтому мне кажется, что если Россия действительно захочет воспользоваться большим миграционным потенциалом, который существует, то нужно принимать законы, облегчающие для молодых людей, имеющих образование, получение гражданства и переезд на постоянное место жительства вместе с семьей

Один из любимых примеров, которые я и мои коллеги часто приводят, это история молодого человека, который работал в большой сети кафе вроде «Шоколадницы» на кухне. У него брала интервью наша коллега на киргизском языке, потому что он плохо говорил по-русски, и в конце она спросила, нет ли у него планов получить российское гражданство. Надо сказать, что это было еще до того, как Киргизия присоединилась к Евразийскому экономическому союзу. Он сказал, что еще не узнавал об этом. Она рассказала ему, как получить гражданство. И его размышления были такими: «Если я смогу это сделать, значит, я смогу получить работу не такую, а другую, зарплата будет выше, мне не нужно будет возвращаться в Киргизию, как я планировал. Мои папа, дед и прадед были пастухами, у них большие стада, я планировал вернуться и построить новое помещение для нашего стада, но могу остаться в Москве и сделать то-то и то-то».

Гибкость, особенно у молодых мигрантов, очень высока. Поэтому мне кажется, что если Россия действительно захочет воспользоваться большим миграционным потенциалом, который существует, то нужно принимать законы, облегчающие для молодых людей, имеющих образование, получение гражданства и переезд на постоянное место жительства вместе с семьей. Можно было бы ввести критерии отбора для такой молодежи. Например, стоит посмотреть на такие страны, как Канада и Австралия, где с 1960-х годов действует балльная система, в соответствии с которой отбираются люди, которые уже имеют некоторый уровень образования, уровень знания английского языка и некоторые финансовые средства. И у них с интеграцией все происходит очень даже неплохо. Важно, что ни в Канаде, ни в Австралии от мигрантов первого поколения не ожидают, что те будут говорить на английском языке без акцента. Там гораздо спокойнее, чем в России, относятся к разным ошибкам и несовершенствам в английском, не говоря о разных акцентах — чего нельзя сказать о России, где не любят «нестандартный» русский язык. А уже мигранты второго поколения, дети, выросшие в Канаде и Австралии, в силу того, что социализируются в англоязычной среде, будут владеть английским на уровне родного.