«Татарки-лесбиянки у нас тоже есть. У них даже больший интерес — из-за того, что нельзя»

«В женском футболе о состоянии дел в спорте мало знают даже те, кто им занимается»

— В чем главное отличие женского футбола от мужского? Кто-то отмечает большую техничность у женщин, например. Ты как считаешь?

— В каких-то моментах на поле девушки больше терпеливы. У них больше азарта, агрессии, нежели у пацанов. То есть после каких-то стычек они встанут и продолжат бежать и играть.

Но девочки менее сообразительны по скорости — то есть куда отдать передачу, как лучше сделать. В этом плане — да, мы больше надеемся на технику. Бывает даже, что девочки техничнее и тактически грамотнее, чем мужики. Хотя бы потому, что мы проигрываем в скорости, и нужно за счет чего-то это восполнять.

— Что скажешь о популярности вашего вида? С чем ее можно сравнить?

— В России можно сравнить, наверное, с керлингом. В мире все-таки женский футбол несколько популярнее. Если брать Бразилию, Германию, ту же Америку, то там все неплохо. В него вкладываются, его смотрят, на него обращают внимание. В России в некоторых регионах женский футбол даже не воспринимают всерьез. У многих команд нет финансирования — выезды за свой счет. Так что в России популярности почти никакой.

Может, бронзовые медали нашей сборной на Универсиаде добавят нам какого-то внимания. Хотя бы к студенческому женскому футболу. Ведь это основа будущего женского футбола.

— Как котируется в мире наша женская сборная?

— Так же, как и мужчины. Середнячки с периодическими успехами. Где-то выстрелят, а где-то провалятся и не выйдут на чемпионат мира. Я, честно говоря, даже не слежу за нашей сборной. Просто потому что не за чем следить, на крупные турниры мы не пробиваемся. Даже нет никаких новостей, что наша сборная куда-то пробилась. В нашем женском футбольном мире, особенно в Казани, никакой информации, помимо Универсиады и новостей о нашей местной команде, которая играет в первой лиге, — нет. То есть даже те, кто занимается, мало что знают о делах в женском футболе. У нас есть только группы в «ВКонтакте» и каналы на YouTube.

«В России есть более глобальные проблемы, чем феминистская повестка»

— У победительниц последнего чемпионата мира американок вновь самым ярким игроком стала Меган Рапино, известная активистка. Как с подобным активизмом обстоят дела в российском женском футболе?

— Как игрок она мне, конечно, импонирует. Не касаясь футбола, я все-таки не настолько открыто об этом заявляю, я лично не настолько категорична. Кроме моей ориентации, никаких общих взглядов у нас нет. Просто не вижу смысла о чем-то переживать — в стране много других проблем. У нас не проводятся какие-то митинги, мы не в США, и я туда не поеду.

Я считаю, что, не будь она публичной личностью, всей этой шумихи не было бы, да и она не стала бы на всем этом пиариться.

— Хочешь сказать, у нас в стране нет проблем, которые она постоянно поднимает?

— У нас в стране есть другие, более глобальные проблемы. Люди больше обращают внимание на них, чем на сексизм, феминизм и тому подобное. У нас в основном это не воспринимают как должное. Думаю, просто это не настолько выражено в обществе, поэтому такие проблемы воспринимаются не особенно остро. У нас вот дороги плохие, например…

— Что скажешь о растущей популярности феминизма в России и мире?

— По большей части, у меня к этому нейтральное отношение. В каких-то случаях можно отметить справедливость феминизма, в других это будет невыгодно. То есть упрекнешь в чем-то, но получится только в ущерб себе.

Но нет такого, что я ищу себе выгоду, скорее это просто нейтральное отношение к проблеме, которая никак меня не касается. Это как «глухому не скажешь, незрячему не покажешь». Ну какой смысл биться в глухую стену, кому-то что-то доказывать, когда это не даст никакого результата?

В команде у нас эти проблемы тоже даже не поднимаются.

«В подростковом женском футболе — 90% лесбиянок. Старше 19 лет — процентов 70, не меньше»

— С феминизмом ясно, давай перейдем к ЛГБТ. Как много его представительниц в женском футболе?

— Могу сказать так, что в подростковом футболе это развито даже сильнее. Потому что поначалу все это выглядит привлекательно, интересно — как баловство и некий эксперимент. В возрасте до 18—19 лет — это примерно 90% всех игроков, подавляющее большинство.

Потом девочки вырастают. Кто-то бросает футбол, у кого-то меняются взгляды, меняется окружение, и тогда, если брать в общем, остается процентов 70—75 от всех девушек. Это просто бешеная, огромная доля всех девушек-футболисток.

— В вашей команде такая же ситуация?

— Нет, немного другая. У нас все-таки достаточно взрослая команда, и там пропорция где-то 60 на 40. Все девушки у нас уже со своими взглядами, кто-то их поменял и теперь хочет детей. Все-таки средний возраст в нашей команде уже в районе 23—24 лет.

— Как ты можешь объяснить этот феномен? Почему так много лесбиянок в женском футболе?

— Я тебе скажу, что не только в футболе. Вообще в женском спорте. В баскетболе, волейболе. В синхронном плавании — там вообще бешеный процент таких девочек.

Ну сам подумай: ты постоянно находишься в окружении красивых девушек. Во-первых, это энергетика, меняется гормональный фон. Когда ты находишься в окружении девушек, ты начинаешь думать по-другому, смотреть на все по-другому. Тем более что женское тело — это почти всегда эстетика.

Плюс отсутствие парней дает о себе знать. Так же, как и их присутствие. Кто-то, например, рос без мужчин в семье — без братьев и отцов, кто-то, наоборот, жил только с отцом.

Почему успешные переговорщики, как правило, спортсмены или бывшие спортсмены? Потому что спорт всегда дает эндорфин, появляется азарт и уверенность в себе. И вот этот азарт появляется всегда, когда ты находишься в каком-то одном окружении.

— Почему же у мужчин это не работает? Ведь нетрадиционная ориентация в мужском спорте не так развита.

— Да, не так развита, но какую-то долю все же имеет. Причину назвать не могу. Возможно, XY-хромосома более устойчива к таким сменам обстановки. Девушки же всегда более свободны в этом отношении.

Они могут себе позволить, могут склонить в эту сторону. И вообще измена женщины с женщиной мужчиной не всегда воспринимается как измена, как что-то серьезное.

— Ты сейчас о мире или о России?

— О мире. В нашей стране это развито еще меньше за счет нашего менталитета, потому что здесь это плохо воспринимается. Кто-то просто сдерживает себя, потому что в семье не поймут.

— А у Татарстана есть особенности в этом плане? У нас ведь хотя и светская республика, но со своим менталитетом. Учитывая, что даже в вашей команде представительниц ЛГБТ меньше, чем в среднем по стране.

— Да, с этим можно связать напрямую. С той же религией, в частности. Все мы знаем способы, которыми карают женщин за измену в восточных странах. У нас помягче, но все понимают, что мусульманская религия подразумевает, что женщина стоит ниже в иерархии и мало что ей позволительно. Поэтому многие у нас не позволяют себе какие-то вещи.

— То есть татарок-лесбиянок меньше?

— Они есть. У них даже еще больший интерес — из-за того, что нельзя. Были даже случаи, когда девушка в платке и была возможность вступить с ней в какой-то контакт, но включается человеческий фактор, и ты думаешь, что лучше не стоит лишний раз ей глаза мозолить такими вещами. Ведь ей нельзя даже думать об этом.

Хотя все равно все понимают, что ей можно и глазки построить, и видно, что ей это нравится. Было и так, что она дает понять, что ей это нравится.