«Оля, что ты сотворила? Неужели это произошло с тобой?»
Лыжница Ольга Данилова рассказала, как поднялась из секции в ДЮСШ до олимпийского золота
Самая знаменитая воспитанница лыжного спорта Татарстана Ольга Данилова завоевала все свои медали, увы, уже уехав из родной республики. А их было совсем немало — два золота в олимпийском Нагано-1998, 11 медалей чемпионатов мира, из которых четыре золотые. Таков итог спортивной карьеры лыжницы, которая сама себя не считает сверхспособной и талантливой. Об этом и многом другом она рассказала в интервью «Реальному времени».
«Мы были непритязательны — когда не было трассы, могли и по сугробам бежать»
— Ольга Валерьевна, как вы пришли в лыжи?
— Родилась в Бугульме, а когда мне было пять лет, родители переехали в Альметьевск. Отца перевели туда по служебной необходимости, и детство я провела уже там. В 12 лет пришла в лыжную секцию, а до этого пробовала ходить в разные секции: и акробатика была, и гимнастика, и плавание. Скорее всего, я была спортивным и увлекающимся ребенком, потому что перепробовала все секции, которые были в нашей средней школе. Когда училась в пятом классе, к нам пришел тренер Радиф Сафин и пригласил в лыжную секцию. Мне кажется, я осталась в этом виде спорта благодаря Радифу Саляховичу.
— В 1982 году, когда вам было 12 лет, по советскому телевидению показывали увлекательный чемпионат мира из норвежского Холменколлена. Трансляции оттуда стали побудительным мотивом для ваших занятий?
— Красивая история, но нет. В то время я вообще не подозревала о существовании лыжного вида как спорта. Максимум ходила по выходным с родителями на наши склоны покататься. Что касается телевизионного боления, то садилась с родителями смотреть хоккей или фигурное катание. Ну а с лыжами как на практике, так и в теории нас знакомил опять же Радиф Саляхович, рассказывая об этом виде спорта, его героях. Но у меня не было стремления становиться профессиональной спортсменкой, тем более олимпийской чемпионкой. Просто нравилось общение со своими сверстниками, а уже когда нас повезли на первые соревнования, помнится, они проходили в Казани, то я уже не захотела уходить из секции. Я же впервые выехала из Альметьевска как раз из-за соревнований. Возможность попутешествовать — это одна из приятных сторон любительского и профессионального спорта, и места, где я в итоге побывала, я вспоминаю не меньше, чем победы.
— Как в те годы обстояло дело с инвентарем, в каком состоянии были трассы?
— Мы вообще не заостряли особого внимания на привходящих обстоятельствах. Лично я начинала на деревянных лыжах, которые мне выдали в секции, такие красные, производства Марий Эл. Только со временем мы стали понимать, что инвентарь может быть разный, хуже, лучше, но я не помню, что это создавало бы проблемы. После деревянных лыж нам выдали пластиковые «Эстония», постепенно, с ростом результатов, росло и качество инвентаря. Мы же были непритязательны, когда не было трассы, могли и по сугробам бежать, сами прокладывая лыжню. Сами мазали свои лыжи парафиновыми мазями, нам это было интересно, как нечто новое, до сих пор у меня в памяти остался тот запах парафина. Я еще застала времена, когда лыжи обрабатывали смолой.
«Классический стиль нравился больше, чем «конек»
— Когда вы уже освоились в лыжах, появился коньковый ход. Когда про «конек» узнали в Альметьевске?
— Помню, что Радиф Саляхович уже в секции начал учить нас премудростям «конька», мы пытались его освоить, как могли. Но мне больше нравилось бегать классическим стилем, над которым мы с Радифом Саляховичем много работали. Я и летом бегала по асфальту на лыжероллерах, которые тренер собирал саморучно, поскольку заводской инвентарь было невозможно достать.
Повторюсь, мы не зацикливались на инвентаре, на том, что для «конька» нужны особенные лыжи. Мы радовались тому, что имели. Завидовать никому не могли, потому что все были примерно в одинаковых условиях. Профессиональный инвентарь начал появляться у нас, когда в состав юниорской сборной попала наша Виолетта Крымцова. Она стала привозить в Альметьевск часть инвентаря, которым ее снабжали в составе сборной. Ее инвентарь — комбинезоны, лыжи, палки — переходил к нам. Мы начинали осознавать, что попадание в сборную — это не только престиж, но и большие возможности, сами стремились попасть в профессиональные лыжи, ее история была для нас ориентиром. Крымцова и в части достигнутых результатов была для нас примером.
— Где вы тренировались?
— В Альметьевске была база под названием «Снежинка», не знаю, как она сейчас называется и существует ли вообще. Там был деревянный трамплин для прыжков, туда, кстати, я и с родителями ходила покататься, когда еще не занималась лыжами. А потом стала ходить в те же места, но уже как учащаяся спортшколы общества «Динамо», я же поначалу была юной динамовкой. Жители Альметьевска должны представлять эти места, там рядом ипподром, а за ним гора, и там располагалась наша лыжная база.
Вообще, инвентарь, смазки, трассы, что это представляет из себя на профессиональном уровне, я начала представлять только тогда, когда попала в состав юниорской сборной СССР.
«Остаться в Татарстане никто меня особо не уговаривал»
— Про первую поездку в Казань вы рассказали, а когда состоялся первый международный старт?
— В Белоруссии, на знаменитой олимпийской базе сборной СССР в Раубичах. Там проходили международные старты для спортсменов из социалистических стран под названием «Дружба», я там неплохо выступила. После этого меня взяли в состав юниорской сборной СССР, и в 1988 году я стартовала на юниорском чемпионате мира, который проходил в Зефельде, там же, где состоялся ЧМ нынешнего года. Юниорские соревнования оказали серьезное влияние на мою жизнь, поскольку на одном из них я познакомилась с будущим супругом — Александром Торчинским, который также входил в состав сборной. Произошло это в 1989 году на соревнованиях в Свердловске, на Спартакиаде СССР, скорее всего, последней в истории Советского Союза. А год спустя нас пригласили в расширенный состав национальной сборной СССР и… мы поженились. А уже в 1992 году дебютировала на Олимпиаде, только уже в качестве спортсменки сборной СНГ.
— Во французском Альбервилле?
— Нет, в Ле Сези, местечке рядом с Альбервиллем. Шестое место на дистанции 5 километров классикой, и 10-е место в гонке свободным стилем. В олимпийскую сборную России меня пригласили на Олимпиаду в Лиллехаммере-1994, но туда я съездила «туристом», проведя все время в запасе.
— Тогдашний замминистра спорта Мансур Мифтахов рассказывал, что вам предлагали квартиру в Казани, чтобы вы не уезжали из Татарстана, уговаривали…
— Да ну… Меня никто особо не уговаривал, чтобы я осталась на родине или переехала в Казань. Поводом к переезду стали наши расхождения с Радифом Саляховичем, мы на какое-то время отдалились друг от друга. Я же круглый год была на сборах, только на два-три дня возвращалась в Альметьевск, мотаться так было тяжеловато, и мы с супругом решили осесть поближе к Москве. Когда нам предложили в качестве места жительства город Александров Владимирской области, мы приняли это предложение. Особых уговоров, чтобы я осталась в Татарстане, я не помню. А вот в переезде в Александров мне помогал на тот момент главный тренер сборной страны Александр Грушин, который встретился со своими знакомыми руководителями с местного радиозавода «Рекорд», и нас пригласили переехать, дали жилье и возможность обосноваться на новом месте.
— Первые свои медали вы завоевали на чемпионате мира в Тандер-Бее. К этому моменту вы уже покинули сборную Татарстана?
— Да, там я стартовала как представитель Владимирской области. Но я успела съездить на чемпионаты мира от команды Татарстана в 1991 году в итальянский Валь-ди-Фьемме и в 1993 году в шведский Фалун. Правда, до медалей там не добиралась.
«Уступаешь две секунды. У тебя или серебро, или ты олимпийская чемпионка»
— Но вашим победам в Нагано-1998 здесь радовались, как своим.
— На ту Олимпиаду пришелся пик моей спортивной карьеры, а уж день стал самым счастливым в жизни в плане спорта. Правда, тогда я не ощущала этого счастья в полной мере. Полное понимание того, чего я добилась, пришло уже лет через пять, уже после завершения карьеры. Примерно во времена, когда проходила Олимпиада в Турине 2006 года, я, наконец, осознала: «Оля, что ты тогда сотворила! Неужели это произошло с тобой?»
На «золотой» пятнашке мне очень повезло со смазкой, лыжи катили великолепно, но это было практически со всем составом нашей команды, поскольку на первой пятерке я уступала и нашим, и секунд 15 норвежке Аните Моэн. На втором 5-километровом круге я отыграла секунд пять у лидера и приблизилась к Ларисе Лазутиной, тоже шедшей в лидерах. На последнем круге я приближалась к спуску, а они вообще были очень коварными, не для лыжников, а для горнолыжников, слаломистов, и на скорость, и на координацию, поскольку там были повороты. Я его преодолела, пошла в длинный подъем и услышала подсказку наших тренеров, стоявших на трассе: «Уступаешь две секунды. У тебя или серебро, или ты олимпийская чемпионка». Простые, казалось бы, слова, но я почувствовала такой прилив энергии — как так, я в двух секундах от олимпийской победы, цели всей жизни! И поперла в этот подъем всем телом, включила руки, ноги, голову, видимо, там и отыграла отставание. Выехав из последних сил на лыжный стадион, чувствовала только одно: дотерпеть!
— Победа в индивидуальной гонке была неожиданной, зато золото в эстафете в те годы можно было заранее вручать женской сборной России. Главное было попасть в эстафетную четверку, так?
— Да, у нас тогда были такие сильные девчонки, что кого ни поставь, все равно будет золото. Мы, конечно, не вешали медали заранее, но сознавали, что у Вяльбе, Егоровой, Гаврылюк, Лазутиной, Нагейкиной, если они пробегут в свою силу, конкуренток нет. Зато конкуренция за попадание в эстафету была огромной. В Нагано я побежала второй классический этап, не пришлось много толкаться, как на стартовом этапе, где постаралась Нина Гаврылюк. Но отрыва еще не было, пришлось создавать его по ходу этапа. Я финишировала второй, сразу за норвежкой Моен, но на третьем этапе у нас бежала Лена Вяльбе, на заключительном — Лазутина, и это было практически гарантированное золото. Вяльбе в итоге сделала большой отрыв, а Ларисе оставалось только доехать до финиша.
— Вы стартовали на американском и азиатском континентах. Где тяжелее всего было бороться с акклиматизацией?
— Помимо тяжелого физического состояния, акклиматизация сказывается на том, что не в то время может навалиться сонное состояние, которое приходится разгонять, и, наоборот, ночью сна ни в одном глазу. Что касается Нагано, то там шесть часов разницы с московским временем, но я азиатскую разницу воспринимала гораздо легче, чем американскую. То есть по сравнению с привычным временем надо было стартовать раньше, а по американскому времени старты приходились на глубокую ночь по привычному для нас расписанию. И на ЧМ в Тандер-Бее, и на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити лично для меня было очень тяжело.
«Старалась застолбить за собой первый этап»
— В Нагано Павел Буре охарактеризовал российскую хоккейную команду как сборную братьев (отвечая на вопрос журналистов, как ему играется с братом Валерием, он сказал: «У нас здесь вся команда братьев», — прим. ред.).
— Что касается нас, то мы смогли вырваться только на полуфинал хоккейного турнира, когда наши обыграли финнов. Я бы и соперника не запомнила, но на трибунах наши места оказались рядом с финскими, и мы, помнится, болели за своих, пытаясь перекричать финнов. Лыжники на любой Олимпиаде заложники своего соревновательного графика, старты идут практически на протяжении всех Игр, с первого дня и до финиша. Тогда я пробежала все пять олимпийских дистанций.
— Вы вернулись в сборную всего лишь через полтора года после рождения двух детей.
— Ну я же не сразу после родов стартовала на Олимпиаде, там еще чемпионат мира 1997 года был. Не могу сказать, что мы с мужем запланировали пополнение семейства, и такое возвращение в соревновательную среду, какое в итоге получилось. Родились у меня мальчики 15 февраля 1996 года, а уже в мае приехала на первый подготовительный сбор национальной команды. Все трудности с грудничками пришлись на моего супруга и наших родителей, очень сильно помогавших. У меня на восстановление было три весенних месяца того года, не помню, чтобы пришлось сильно сбрасывать вес после родов. Тяжело было, но скорее морально, поскольку отрываться от детей всего спустя три месяца после их рождения для матери очень сложно.
В итоге к ЧМ-1997 подошла в боевой форме. Мы выиграли эстафету, и в целом остальные результаты были очень неплохими (четвертое место на 15 км, пятое в скиатлоне и четвертое место на дистанции 5 км, которое в итоге принесло бронзовую медаль после дисквалификации чемпионки, — прим. ред.).
Кстати, на том ЧМ я бежала стартовый этап. Обычно он не пользуется спросом у лыжников, поскольку на старте всегда куча-мала, все бегут, толкаются, наступают друг другу на лыжи, задевают палками. Плюс психологический момент, поскольку старт задает нерв для всей гонки. Особенно это чувствовалось в наши годы, поскольку масс-стартов, привычных для нынешних лыж, тогда еще не было, все уходили на лыжню с 30-секундным разрывом, и только эстафеты бежали в общей массе. И при попадании в сборную я осознавала, что готовность бежать стартовый этап может стать для меня дополнительным козырем. В конце концов, все равно я лучше бегу классикой, а в эстафете это выбор небольшой — либо тебя ставят на старт, либо на второй этап. Поэтому при своей подготовке к ЧМ я делала акцент на необходимость бежать первый этап. Бежала старты на этапах Кубка мира, и постепенно приучила тренеров сборной к мысли, что при формировании эстафеты за первый этап можно не беспокоиться.
«Всегда удивляло, как можно решиться на полную смену всего: места обитания, языка, культуры, партнеров по команде?»
— Как сейчас Андрей Ларьков?
— Да, именно. А тогда на старте была Данилова, а вот уже дальше возникали прения, кто лучше готов, кому создавать отрыв, кому, по необходимости, отыгрываться.
— К моменту вашего попадания в сборную из нее начали уходить спортсмены: Антонина Ордина в Швецию, Михаил Ботвинов в Австрию, Светлана Камоцкая выбрала Беларусь. Вы не задумывались о подобном шаге, чтобы избежать конкуренции в составе сборной России?
— Лично у меня не было ни желания, ни предложений, но я бы не стала говорить, что люди переезжали в другую страну и переходили в другую сборную, только проиграв конкуренцию. Лично меня всегда удивляло, как человек может решиться на полную смену всего: места обитания, языка, культуры, сборной, тренерского состава, партнеров по команде. Мне кажется, психологически тяжело начинать все сначала. Для себя я посчитала подобные перемены очень тяжелыми, на которые я вряд ли решилась бы.
— Вы даже не решились на смену девичьей фамилии.
— Это стечение обстоятельств. В свидетельстве о браке я Ольга Торчинская, а поменять паспорт и все остальные документы не успевала, постоянно кочуя по сборам. Ввязаться в бумажную волокиту было тяжело, а потом уже и смысла не видела.
Сыновья у меня Торчинские, в детстве активно занимались спортом, лыжами. Помню, финишировали на наших местных соревнованиях друг за другом.
— Семейство Рочевых, возможно, содрогалось от предвкушения, что в России будет еще одна лыжная династия: мама-папа лыжники, тут дети подрастают спортивные…
— Ну, а с возрастом их интересы разошлись. Савелий продолжил заниматься спортом на любительском уровне, окончил институт физкультуры, сейчас бегает на лыжах, заявляется на беговые дисциплины, полумарафоны. А Семен пошел немного по другому пути, занимается дизайном, а спорт только в качестве фитнеса. Я изначально хотела вовлечь их в спорт, в физкультуру, но не строила планов, что они вырастут и станут профессиональными спортсменами. Спорт им помогает, в том числе и в армейской службе, они сейчас как раз ее проходят. Ездили на военное двоеборье, там в программе лыжи и стрельба из ПМ. Савелий лучше пробежал, а Семен точнее отстрелял. Кстати, за счет этого и победил в итоге (смеется).
— Разрешите вспомнить Олимпиаду в Солт-Лейк-Сити?
— Не стоит. Не хочется вспоминать негативные моменты, проводить параллели с нынешней ситуацией, когда ситуация развивается в том же направлении, и по отношению к российским спортсменам действуют двойные стандарты.
«Не склоняйся, не ломайся, не сдавайся»
— Почему не вернулись в спорт после дисквалификации? Вам было всего 33 года.
— Мне предлагали возобновить карьеру, но подобной мотивации, которая была раньше, когда я могла приехать на сбор спустя три месяца после рождения детей, уже не чувствовала. Срок окончания дисквалификации в 2004 году пришелся на время, когда дети пошли в школу, а это свои заботы, с которыми тяжело справляться, будучи профессиональным спортсменом. Поэтому я решила, что раз я уже мама, то лучше мне и оставаться в этой роли.
— А ведь могли бы быть звездой той сборной. Ушла плеяда, из новичков выделялась Юлия Чепалова, и вы могли стать лидером команды.
— На самом деле, я всегда считала и относилась к себе как к среднестатистической спортсменке. У меня не было каких-то сверхспособностей и талантов, наоборот. Пребывая в сборной, я удивлялась силе, выносливости наших лидеров Елены Вяльбе, Ларисы Лазутиной, чуть ранее Анфисы Резцовой. Так, как они тренировались, я бы не смогла даже во сне. На лыжне это были такие «машины», в хорошем смысле этого слова. И на лыжне, и в быту. Бывает, я приду с тренировки, мне бы полежать, отдохнуть, восстановиться, а они тут же принимались за стирку формы, сушку, глажку, короче, занимались обычными женскими делами, перемежая это со спортивной подготовкой. После всего этого они первыми являлись на вечернюю тренировку. Я всегда удивлялась: откуда столько сил берется? У меня была тактика: потренировался-поспал, чем больше поспишь, тем легче потом на тренировке. Там-то я выкладывалась по полной программе.
А то, чего добилась, я считаю, было вершиной моего потенциала, который я реализовала на 100 процентов. У меня не осталось какой-либо недосказанности в спорте, нереализованных желаний. Мне очень повезло в этом плане, и, в целом, я молодец! (Смеется.)
— Вы уже 25 лет живете вдалеке от родных мест. Навещаете Татарстан?
— В Казани давно не была, а вот в Бугульму и Альметьевск выбиралась. Очень все изменилось, преобразилось, особенно Альметьевск. Вообще шикарный город стал, современный, удобный для жизни.
— Вы знаете, как переводится с татарского языка название Бөгелмә? Один из вариантов — «не склоняйся, не ломайся, не сдавайся».
— Да?! Не знала. Вообще, хочу сказать спасибо федерации лыжного спорта Татарстана за приглашение в родные края. Я все представляла, что когда-нибудь вернусь сюда и с таким торжественным выражением произнесу: «Исенмесез, ипташляр!» (смеется).