«Как будто я на самом деле такой плохой и убийца»: за испуг приставов обвинение просит 6 лет строгача
Защита Александра Харитонова заявила о недопустимых доказательствах и других пробелах следствия
Защита 38-летнего зеленодольца Александра Харитонова, сына судьи в отставке, которого судят за совершенное 6 апреля 2018 года нападение с ножом на приставов-исполнителей, заявила в ходе прений в Верховном суде РТ, что в момент инцидента двое приставов находились в квартире должника без законных на то оснований, а в деле используются недопустимые доказательства. Подробности судебного заседания — в материале «Реального времени».
Нож для пристава или для хлеба?
Поддержать Александра Харитонова в суд приехали мать, отец и сестра. Перед началом заседания – в ожидании, когда сотрудники УФСИН доставят из Зеленодольска находящегося под домашним арестом сына, судья в отставке Александра Харитонова сообщила корреспонденту «Реального времени» некоторые личные подробности:
— С рождением младшего внука жизнь семьи кардинально изменилась. Узнав, что происходит с ребенком, мы испытали шок. Дальше все у нас было направлено на то, чтобы Ваня смог максимально полноценно жить со своей болезнью, и Саша делал для этого все, он даже научился сам делать массаж ребенку. Да, он потерял свой бизнес — но тогда не до бизнеса было. Сейчас уже говорят, что развод с женой у него оформлен фиктивно, чтобы деньги утаить, — на самом деле ничего подобного, Аня действительно решила создать новую семью, так бывает. А о нападении — тут такое следствием было накручено… Не было ножа, он просто рукой перед приставом размахивал. Мой сын серьезно занимался боксом, восточными единоборствами, и если бы он действительно хотел напасть на приставов, ему незачем было идти на кухню за ножом! И потом — он же их пустил в квартиру добровольно, поскольку они сказали, что нужно осмотреть имущество, а потребовал, чтобы они ушли, когда понял, что это надолго, а значит, может быть опасно для здоровья ребенка – можно занести инфекцию. Он просил приставов уйти, а они сказали, что останутся столько, сколько им нужно…
6 лет «строгача» за оборону «крепости»
На заседании гособвинитель Лидия Гилячева ограничилась тем, что зачитала обвинительное заключение с небольшими купюрами. (Позже в последнем слове и в разговоре с корреспондентом «Реального времени» по окончании судебного заседания Харитонов заявил, что эти купюры касались принципиально важных моментов — по его мнению, та часть текста, которая вызывала сомнения в правдивости и точности показаний приставов и в законности их действий, не прозвучала).
В изложении гособвинителя события 6 апреля прошлого года выглядели следующим образом: около 14.00 четверо судебных приставов-исполнителей — Елена Крупнова, Евгений Малышев, Диана Басырова и Андрей Лебедев — прибыли к дому Харитонова. Согласно предварительной договоренности, должник встретил их на улице, у подъезда с упакованным столом стоимостью 80 тысяч рублей, который собирался передать приставу-исполнителю Елене Крупновой в счет уплаты долга.
Далее Гилячева сообщила, что Лебедев остался внизу, около переданного приставам имущества, а трое остальных приставов с согласия должника поднялись к нему в квартиру, «чтобы проверить его материальное положение». Пристав Басырова, увидев в комнате сына Харитонова телевизор, предупредила, что отводит 10 дней на самостоятельную его реализацию должником, а в противном случае изымет дорогостоящую технику. Затем приставы собрались описывать имущество, но Харитонов потребовал, чтобы они покинули квартиру: «Мой дом — моя крепость, и вы отсюда ничего не заберете».
Когда же приставы отказались уйти, Харитонов взял за плечо и попытался вывести за дверь Диану Басырову. А потом выкрикнул: «Я вас всех положу», — и бросился на кухню, где стал греметь металлическими предметами. Оттуда Харитонов выбежал с ножом, и стал размахивать им перед Малышевым, а тот уворачивался от ударов и вместе с женщинами отступал к двери. Выйдя из квартиры, пристав обнаружил легкую ссадину на нижней губе — как засвидетельствовали эксперты, 1,2 см длиной, то есть не представляющую вреда для здоровья. На пороге он предупредил Харитонова, что применит к тому спецсредства — газовый баллон и наручники, и тогда должник, по словам приставов, бросил нож на пол.…
Лидия Гилячева сообщила, что следствием в квартире Харитонова изъяты и приобщены к делу семь кухонных ножей, включая тот, который пристав Евгений Малышев опознал как средство нападения. Она подчеркнула, что «приставы действовали в рамках должностных обязанностей» и что угрозу должника они восприняли как реальную угрозу убийством, но отметила, что причинение побоев приставу Басыровой, в котором изначально также подозревали Харитонова, в ходе следствия не подтвердилось: женщина не испытала боли, когда он пытался ее вывести из квартиры.
В итоге из вменявшихся ранее подсудимому трех статей УК — ст. 295 (Посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование), ст. 296 ч. 2 (Угроза или насильственные действия в отношении пристава в связи с осуществлением правосудия) и ст. 296 ч. 3 (то же, с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья) — обвинение оставило первые две.
С учетом всего перечисленного и, как выразилась Гилячева, «семейных» смягчающих обстоятельств, то есть двоих малолетних детей, один из которых страдает тяжелым заболеванием, гособвинение запросило для Александра Харитонова наказание ниже низшего предела — в виде лишения свободы на срок 6 лет в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 год и штрафа.
На семи ножах ни единого следа
Александр Харитонов от выступления в прениях отказался:
— Я не буду. Адвокат все скажет.
Защитник Харитонова Геннадий Бартенев сразу же обратил внимание суда на ряд опущенных в выступлении гособвинителя обстоятельств. Он указал на то, что договоренность у Александра Харитонова была лишь с приставом Крупновой, причем заранее было обусловлено, что имущество (стол) он передаст ей у подъезда в добровольном порядке и что «это имущество покрывало всю задолженность по делу, так что у нее не было необходимости заходить в квартиру». Адвокат подчеркнул, что пристав Басырова ведет другое исполнительное производство в отношении Харитонова, что о ее визите он не был предупрежден и что в рамках этого исполнительного дела в отношении его подзащитного не были исполнены все предусмотренные законом формальности:
— Ранее Басырова не контактировала с Харитоновым, он не знал о наличии этого исполнительного производства. Она не вызывала его повесткой, не известила, как положено… А материалы этого дела не были рассмотрены ни в ходе расследования уголовного дела, ни в ходе судебного производства.
Фактически этим защитник поставил под сомнение выводы обвинения о том, что Басырова действительно на законных основаниях оказалась в квартире должника на момент вменяемого ему нападения на приставов, то есть была «при исполнении».
Далее Бартенев обратил внимание суда на диктуемую законом необходимость привлекать к совершению исполнительных действий понятых, чего ни Крупнова, ни Басырова не сделали. Еще одно нарушение, по его утверждению, пристав Басырова допустила, когда сразу, без предусмотренных законом предварительных формальностей заявила, что телевизор в комнате ребенка подлежит описи.
Выступая далее, адвокат указал на то, что заявления о нападении на них Харитонова ни Елена Крупнова, ни Диана Басырова в правоохранительные органы не подавали, а вменяемое подсудимому покушение на жизнь пристава Малышева вызывает сомнения, даже при условии, что у него в руках действительно был нож, поскольку, согласно показаниям приставов, он сам его бросил на пол и спокойно вместе с Малышевым спустился по лестнице и мирно вышел из подъезда:
— Харитонов имел реальную возможность продолжить преступные действия, но отказался от этого… Он [в квартире] имитировал выпады в сторону Малышева, а не нападал. А приставы добросовестно заблуждались в существовании ножа. Басырова вначале говорила, что видела нож. Потом на очной ставке показала, что видела предмет, похожий на нож, а следственный эксперимент показал, что она не могла видеть, как Харитонов доставал нож.…
Бартенев указал на еще одно важное обстоятельство, связанное, по его мнению, с нарушениями, допущенными в ходе следствия: процедура опознания ножа приставом Малышевым проходила без понятых, без фотофиксации обстановки, в которой проводилось опознание, и самого Малышева в момент опознания. Поэтому нож, сделал вывод защитник, — недопустимое доказательство.
Кроме того, отметил он, всего в квартире его подзащитного было изъято 7 ножей, но экспертиза ДНК не обнаружила ни на одном из них биологических следов Малышева, что ставит под сомнение, что ссадина ему была нанесена одним из этих ножей.
— У Харитонова не было цели покушения на Малышева. Он просто хотел не допустить контакта с сыном.
Защита попросила для Харитонова, с учетом сложных семейных обстоятельств, фактически отбытого им в СИЗО и под домашним арестом наказания, освободить его в зале суда.
В последнем слове подсудимого прозвучала растерянность:
— Со стороны выглядит, как будто я на самом деле такой плохой и убийца. Для меня непонятно, что у нас происходит…
На этом прения закончились. Приговор будет объявлен на следующем заседании суда.
Ошибки следствия
По его окончании Александр Харитонов предоставил корреспонденту «Реального времени» документы, которые, по его словам, свидетельствуют о промашках, допущенных следствием в деле. Из них выяснилось, что следователь по ОВД СО по городу Зеленодольску капитан юстиции Шарипов, возбудивший уголовное дело на Харитонова 6 апреля 2018 года, уже через 2 месяца — 5 июня — предъявил ему обвинение, а 22 июня дело с обвинительным заключением поступило в прокуратуру и было возвращено на доследование из-за значительных пробелов. Впоследствии Шарипов пытался это постановление обжаловать, но безуспешно. При этом он нарушил установленный законом 72-часовой срок обжалования, и месяц продержал дело под сукном без движения.
Но вольное обращение с установленными законом сроками — не единственное нарушение. Как следует из постановления, подписанного 17 августа 2018 года прокурором РТ Илдусом Нафиковым, несмотря на то, что «обстоятельства совершения обвиняемым особо тяжкого преступления вызывали сомнения в его психическом состоянии», следствие отказывало в проведении его психолого-психиатрической экспертизы. Следователь также счел необязательным знакомить Харитонова с прилагаемыми к обвинительному заключению документами, что «влечет их недействительность» и «нарушение права обвиняемого на защиту, поскольку… лишает его возможности знать о лицах, подлежащих вызову в суд в качестве свидетелей».
Прокурор РТ также указал, что «следователь, не будучи специалистом в области судебной медицины… самостоятельно определил угрозу повреждения сонной артерии» Малышеву вместо назначения следственного эксперимента с участием соответствующего специалиста. Заодно прокурор отметил, что обстоятельства, изложенные в деле, указывали на необходимость предъявления Харитонову большего объема обвинения (в части нападения на Басырову), однако их расследование не было проведено.