Татары и Первая мировая: принудительная благотворительность и «турецкий» скупщик золота

Социальная помощь с оговорками

Помощь солдатам и их семьям оказывалась не только со стороны казны, но и различных муниципальных, общественных организаций. Например, организовывались бесплатные столовые. При этом никто не собирался помогать всем семьям военнослужащих. Тщательно проверялась благонадежность, место проживания, источники доходов семьи и только после этого солдатки и их дети допускались к бесплатной раздаче пищи или теплых вещей. С 15 марта 1915 года работала бесплатная столовая в Козьей слободе города Казани, открытая городской управой. Здесь ежедневно кормили 64 семейства, где имелось 169 детей. Помимо нее, в 1915 году в Казани действовали бесплатные столовые, открытые Обществом борьбы с детской смертностью и Семейно-педагогическим кружком. Открылись бесплатные столовые в уездных городах Чистополе (на 640 человек) и Лаишеве (70 человек). Действовали они и в некоторых уездах Казанской губернии.

Несмотря на получение казенных пайков, сбор пожертвований, теплых вещей и годовые налоги ложились тяжелым бременем на сельчан. Одной из характерных примет военных лет в народной памяти сохранилась картина сборщика налогов, нагрузившего на свою телегу разные ценные вещи неплательщиков: войлочные ковры, самовары, подушки и прочий домашний скарб. Так в Куллекиминской волости Царевококшайского уезда Казанской губернии в 83 солдатских семьях солдат имелись недоимки. Неудивительно, что в военные годы рассматривались различные варианты облегчения налогового бремени солдатским семьям, практиковалось списание земских долгов.

Вообще, земствами проводилась огромная работа по социальной защите сельских семей: от организации бесплатной вырубки леса для подготовки топлива до бесплатной помощи в сельскохозяйственных работах со стороны учащейся молодежи. Земства выступали посредниками между крестьянами и военнопленными, последних можно было нанять за умеренную плату в качестве сезонных работников. Другое дело, что сельчане не всегда подхватывали земскую инициативу. Например, услугами военнопленных пользовались в хозяйствах довольно редко. Иногда целые деревни отказывались от такой помощи.

Прошение муллы 9-й соборной мечети Садыка Иманкулова и редактора газеты «Юлдуз» Ахмед Гадия Максудова казанскому губернатору П.М. Боярскому о создании мусульманского комитета по сбору пожертвований для больных и раненых воинов. 20 августа 1914 г.

В скором времени в обществе появилась новая категория граждан — инвалиды войны. В Казанской губернии даже были планы по открытию специального «Дома инвалидов» в Раифской пустыни. Правда, рассчитан он был всего на 50 мест, а реальное число калек, раненых, контуженых солдат было гораздо больше. Конечно же, государствам оказывалась определенная помощь тяжело раненым солдатам. Но если у бывшего солдата имелись «легкие» ранения, то вопрос с назначением пенсии зависал в бюрократических переписках. Например, крестьянин д. Чирки-Дюртели Тетюшского уезда Самигулла Зайнуллин в июне 1915 года пытался добиться назначения социального пособия. У бывшего солдата отсутствовали ногтевые фаланги указательного и среднего пальца правой руки в результате ранения 22 августа 1914 года под Люблином. Комиссия решила, что военное увечье представляет собой менее 10 процентов утраты трудоспособности, поэтому в дополнительной материальной поддержке со стороны казны бывший солдат не нуждается. Такого рода прошений было очень много. Бывшие солдаты обивали пороги официальных учреждений в надежде получить хоть какую-то помощь от государства. Но в условиях военного времени, а потом и смены власти это становилось все труднее.

Добровольно-принудительные пожертвования

С первых дней войны начался организованный сбор денег с населения для благотворительности. Формально сборы считались добровольными пожертвованиями. Но на деле они, особенно среди бедного населения, носили скорее принудительный характер. На это указывают многочисленные возмущения крестьян и рабочих по поводу сбора денег, как правило, их негативная реакция на просьбу о сдаче определенной суммы волостным или иным органом власти сопровождалось критикой в адрес властей. При желании волостных начальников или иных свидетелей эти высказывания в довольно короткие сроки дорастали до судебных разбирательств с формулировкой «об оскорблении царя».

К слову, сумма так называемых добровольных пожертвований с сельских приходов в итоге оказывалась довольно скромной. Например, в июне 1915 года, по распоряжению оренбургского муфтия, мулла мечети деревни Малые Нырсы Ключищенской волости Лаишевского уезда Хадый Калимуллин со своих прихожан собрал 4 рубля пожертвований в пользу действующей армии. При этом некоторые очень возмущались. Так, крестьянин Шамсутдин Серазетдинов прямо заявил мулле о том, что он обирает бедный народ и вообще «зачем собирать жертвы, народ живет бедно, государь император все время клянчит, если денег нет, так не надо бы начинать войну». Мулле неохотно помогали собирать деньги староста Мухамадей Миндубаев, полицейский десятник Багман Шакиров. Как и Серазетдинов, они понимали каким тяжелым бременем станут эти пожертвования для простого народа. Поэтому на базаре в селе Карабаянах также высказывали свои мнения. Вскоре заявления всех троих были взяты на заметку жандармского управления.

Для сравнения, в Казани на содержание мусульманского госпиталя к январю 1915 года, по подписным листам, планировалось собрать 14 тысяч рублей, а сразу после объявления войны «Восточный клуб» выделил на военные нужды 100 рублей. Таким образом, возможности горожан и сельчан были разными, но от всех требовали проявления патриотических чувств, в том числе в виде пожертвований.

Отношение казанского губернатора казанскому полицмейстеру о разрешении мулле 9 мечети Казани Садыку Иманкулову и редактору газеты «Юлдуз» Ахмеду Максудову основать мусульманский комитет по сбору пожертвований в пользу раненых воинов. 27 августа 1914 г.

В благотворительных целях должностных лиц обязывали продавать предметы с царской символикой или портреты членов императорской семьи. Конечно, большинство населения неохотно реагировало на просьбы купить такие сувениры. Осознавали это и сами продающие. Например, в декабре 1914 года муллу деревни Верхнее Никитино Чистопольского уезда Казанской губернии Абдрафика Абдулбадигова обвинили в том, что в частной беседе со старостой Мубаракшой Баддаловым он позволил себе возмутиться этим: «Зачем Государь выдумал еще продавать с себя карточки-портреты, народ и так голодает». В результате, по заявлению их односельчанина обвинили в оскорблении царя и старосту, и муллу. Впрочем, вину так и не сумели доказать.

Организация благотворительных сборов была осложнена не только непопулярностью этой идеи среди основной массы населения, но и корыстными интересами ряда лиц. В этот период появились различные мошенники, которые прикрываясь благотворительностью, обирали народ. Газеты периодически сообщали о таких случаях. На крючок мошенников попадались необразованные и самые бедные слои населения. Они не требовали у сборщиков никаких документов, разрешающих подобную деятельность, и искренне делились своими кровными копейками. Лишь после заявления более бдительных лиц случаи мошенничества пресекались полицией.

В целом, любые инициативы и их дальнейшая реализация строго контролировались государственной властью. Даже для того чтобы поставить благотворительную кружку в собственном магазине, требовалось специальное разрешение. То же самое касалось осуществления других сборов, например по подписным листам. При этом действительно добровольные инициативы, направленные на решение невоенных задач, в этот период могли быть попросту приостановлены. Например, 13 июня 1915 года поверенные сельского общества с. Старые Ургагары Спасского уезда крестьянин Гадиулла Сафин и мулла Хабибрахман Сиразетдинов обратились в Казань с просьбой о разрешении начать сбор пожертвований среди магометанских обществ уезда на строительство новой второй мечети. Губернские власти оставили прошение крестьян без всякого внимания, мотивируя свой отказ тяжелым материальным положением сельского населения уезда. Хотя надо сказать, что благотворительные сборы в пользу воинов и раненых осуществлялись и в тот год, и в последующий период.

Предприимчивый скупщик золота

С началом войны оборвались многие экономические связи России. Между тем денег на военные расходы у государства не хватало. В этих условиях, как и многие другие страны, Российская империя начала выпускать в большом количестве денежные билеты, не гарантированные золотом. Она постоянно увеличивала свое эмиссионное право, и если до войны это было 300 млн рублей, то к 6 октября 1917 года число такого рода «ценных» бумаг дошло до 16,5 млрд рублей.

Билет благотворительной лотереи, проводимой в пользу раненых и больных воинов, лиц, призванных на войну, и лиц, пострадавших от военных бедствий. 1914 г.

Постоянное увеличение военных расходов и бесконтрольное печатание кредитных билетов волокли экономику страны в пропасть. Государство разными путями пыталось пополнить казну. С целью сохранения золотого запаса страны с началом войны многие государства прекратили размен бумажных денег на золотые монеты, Россия также не была исключением. В ноябре 1914 года ограничили вывоз золота за пределы страны, а с августа 1915 года последовал полный запрет. Государство пыталось извлечь золото из населения, но эти попытки оказались малоуспешны. Цены на золото начали сильно расти.

Население реагировало на эти меры по-своему. Так, в сентябре 1915 года приставом 2-го стана Царевококшайского уезда в селе Морках задержали крестьянина Казанского уезда Ковалинской волости деревни Юртуш Садыка Шакировича Хамитова. 28-летний предприимчивый господин, имевший в своей деревне спичечную фабрику, разъезжал по деревням и скупал золотые монеты. Помимо этого скупал еще и мед. В Казани у него имелась конфетная фабрика в совместном владении с предпринимателем Одинцовым. Хамитов показался приставу подозрительным, поэтому и был задержан. Между тем, сам предприниматель даже не сумел толком объяснить, почему именно скупал золото, сославшись лишь на слухи о повышении курса золота. За небольшое время он скупил 89 золотых монет на 650 рублей. В итоге Садык Хамитов некоторое время сидел под арестом. В это время шла проверка его политической благонадежности и истинных мотивов. Высказывались и совершенно фантастические версии. Например, исправник писал губернатору о том, что возможно Хамитов таким образом собирал золото не только ради личной выгоды, а для помощи туркам, «через посредство могущей тайно существовать коллегии магометан». В поисках доказательств «государственной измены» даже обыскали дом Хамитова в дер. Юртуш. Правда, через десять дней губернатор распорядился освободить Садыка Хамитова, т.к. никаких дополнительных сведений о его «подпольной» деятельности собрать не удалось. Однако 650 рублей исправник оставил при себе и спрашивал у губернатора, что с ними делать. В результате, золото обменяли в казначействе на кредитные билеты и вернули владельцу в октябре 1915 года.

Как запрет алкоголя стал благом для банков

Одним из источников государственных доходов долгие годы оставались акцизы на спиртные напитки. С введением ограничений на продажу спиртного эта статья заметно снизилась. Хотя для большинства населения первое время наоборот запрет стал благом, поскольку они стали по-другому распределять свои доходы и свободное время.

Например, судя по краткому обзору деятельности Кассы мелкого кредита Казанского губернского земства за 1915 год, дела учреждения в 1914—1915 годах развивались вполне успешно. Наблюдалась довоенная стабильность, как по росту вкладов, так и по выдаче ссуд. Более того, в этот период резко увеличился наплыв вкладов в сберегательные кассы. Например, в Казани две центральных, 4 городских, 1 фабрично-заводская и 2 почтово-телеграфных кассы, непосредственно обслуживающие интересы горожан, уже не справлялись с приемом народных денег. Поэтому открыли сразу два филиала Казанского отделения Государственного банка: в районе реки Казанки, на Нижне-Федоровской улице и в Суконной слободе. Отделение под №2 в Старотатарской слободе было открыто задолго до начала войны и функционировало вполне успешно.

Продолжение следует