Татары и Гражданская война. Колчак против Милли идарэ, муфтий в изгнании в Казахстане
На войне как на войне. Часть 6-я. «Порвались струны моей гитары, когда бежала из-под Самары»
100 лет назад в России происходили бурные события Гражданской войны. Одним из центров столкновений красных и белых стали Казанская и Уфимская губернии. Историк и колумнист «Реального времени» Айдар Хабутдинов продолжает цикл публикаций о том, что происходило на территории современных Татарстана и Башкортостана в 1918—1919 годах (первую часть см. здесь, вторую — здесь, третью — здесь, четвертую — здесь, пятую — здесь).
Из Уфы в Петропавловск и обратно
В сентябре 1918 года представители Милли идарэ (Национального управления) в числе других национальных правительств подписали Конституцию Уфимской директории, образованной членами Всероссийского Учредительного собрания в качестве преемницы Комуча, представителем татар в этом правительстве стал Ильяс Алкин. Он, как член правительства Уфимской директории, был арестован колчаковцами в ноябре 1918 года и бежал к башкирским автономистам.
После вторичного занятия Уфы большевиками в ноябре 1918 года муфтий Галимджан Баруди отбыл с рядом лидеров Милли идарэ в Петропавловск и вернулся в этот город — резиденцию ОМДС-ЦДУМ (Уфа) — после окончательного перехода Волго-Уральского и Сибирского регионов под контроль большевиков в начале 1920 года. Однако сам Баруди в своей «Хəтер дəфтəре» («Памятной книжке») утверждает, что в августе 1918 года он отбыл на территории, где большинство мусульман составляли казахи, для организации религиозной жизни казахов (выдача указов на должности духовенства и строительство мечетей, разрешение судебных вопросов). Свое невозвращение в Уфу и зимовку в Петропавловске Баруди объясняет ходом военных действий.
После взятия большевиками Уфы в ноябре 1918 года Милли идарэ в январе 1919 года обратилось к правительству Александра Васильевича Колчака за официальным признанием, но получило отрицательный ответ: «Председатель Совета министров считает существование такого Национального управления с широкими функциями, без территории и без подчинения какому-либо центральному управлению Всероссийского правительства явлением ненормальным и подлежащим ликвидации». По мнению управляющего МВД, «национальное объединение мусульман может быть допущено только в порядке образования частных обществ и союзов, при точной их регистрации». И только «по соображениям политическим» МВД полагало «целесообразным замедлить [с] ответом на ходатайство Центрального Национального управления мусульман и допустить факт его существования как временный, впредь до укрепления правительства».
В Париж, где проходила мирная конференция, нелегально отправился председатель Милли идарэ Садретдин Максудов (передал госсекретарю США Лансингу меморандум «Национальные требования татар Внутренней России и Сибири»). Проходившее в Петропавловске в марте 1919 года совещание органов местных Милли идарэ Сибири и Урала избрало в помощь Садри Максуди официальными представителями на конференцию Гаяза Исхаки и Гумера Терегулова (вместо него поехал Фуад Туктаров).
Не допустить консолидации мусульман
Режим Колчака сформировал негативное отношение к Милли идарэ. Глава правительства Виктор Николаевич Пепеляев писал: «…самым решительным образом высказываюсь против сотрудничества правительства с Уфимским национальным собранием и управлением, задачи которых слишком резко расходятся с современною нашею политикою по национальному вопросу. Более того, сложилось устойчивое мнение, что ее следует рассматривать как стремление казанских татар к главенству среди мусульман, к объединению в компактную религиозно-национальную группу» для того, чтобы «влиять на направление общей политической жизни русского мусульманства в своих интересах».
Для противодействия этой тенденции управляющий МВД Иван Иванович Сукин предлагал, во-первых, «организацию управления духовными делами… мусульман вне зависимости от какой-либо племенной группы», во-вторых, «устройство быта отдельных народностей, исповедующих ислам… без зависимости слабейших групп от более сильных». Первую задачу, по его мнению, можно было решить, придав «русское государственное направление мусульманским религиозным течениям в России». В решении второй задачи, направленной на ослабление консолидации мусульман, ставка делалась на поддержку башкирского движения.
«Не преувеличивая значение башкир среди других родственных им племен, нельзя не признать, однако, — писал Сукин, — что в соединении с татарами и киргизами они представляли бы уже известную величину, с которой правительству пришлось бы считаться. Поэтому устройство их быта на автономных началах вполне отвечает общегосударственным интересам, совпадая в то же время с заявлениями правительства о намерении его предоставить народностям, имеющим на это этнографические и исторические права, ту или иную систему самоуправления».
Режим Колчака в этом вопросе поддерживал известный башкирский шейх Мухаммед-Габдулхай Курбангалиев, бывший одновременно противником башкирских автономистов. Переход на сторону Советской власти автономистов Ахмет-Заки Валиди на рубеже февраля-марта 1919 года (окончательно оформленный соглашением от 20 марта 1919 года) также не способствовал имиджу Милли идарэ в глазах правительства Колчака. К тому же у Курбангалиевых был свой конный «полк Мухаммада» («Мухаммад алейхи салам»), для которого естественным конкурентом были Дружины Зеленого знамени, создаваемые местными мусульманами, сторонниками Милли идарэ.
Не нужны ни Советам, ни Колчаку
Съезд мусульманского духовенства, прошедший в Новониколаевске (ныне Новосибирске), состоявшийся 17—23 марта 1919 года, ходатайствовал о «скорейшем рассмотрении и положительном решении» вопроса об автономии мусульман». Съезд в резолюции заявил, что «считает Национальное управление своим высшим органом управления» и «всякие выступления против этого учреждения, как, например, недавнее выступление Курбангалиева перед правительством, считает недопустимыми с точки зрения интересов тюрко-татар мусульман».
Съезд признавал Диния назарат как одно из министерств Мили идарэ и его председателя-муфтия Галимджана Баруди. Военных мулл и воспитание воинов-мусульман рекомендовалось сосредоточить в руках Милли идарэ. Съезд обратил внимание Совета министров на деятельность некоторых агентов Главного управления по делам вероисповеданий правительства Колчака, покровительствующих «сепаратным выступлениям» против Милли идарэ. Подчеркивалось, что такая политика обусловлена полным незнанием нужд, чаяний и интересов мусульман, неосведомленностью об их настроениях, поскольку это управление получает информацию «из таких сомнительных в глазах мусульман источников, как Курбангалиев, военный мулла Салимгареев, подпоручик Ягафаров и др.».
В Омск для переговоров с правительством направлены муллы Валеев и Абдулкаримов. Делегация принята заместителем председателя Совета министров и управляющим МВД. Целый ряд мусульманских общин Сибири, заявляя о готовности принять участие в войне с большевиками, выдвигали как условие требование признания Милли идарэ.
Однако режим Колчака предпочитал занимать жесткую позицию. 12 июня 1919 года (по ст. стилю) управляющий Министерством внутренних дел режима Колчака указал на непризнание им Милли идарэ и сообщил об отказе от сотрудничества, а Дружины Зеленого знамени не были выделены в отдельные части. Народный порыв потерпел крушение в руках режима. Конец Колчака и Пепеляева в январе 1920 года известен по жестокой шутке: «Как Иркутское ЧК разменяло Колчака».
Картина тех дней раскрыта в сатирической трагикомедия «Без ветрил» («Жилкенсезляр»). Ш. Сарымсаков назвал пьесу «вершиной таланта Карима Тинчурина»: «Огромный масштаб содержания, вмещающий жизнь людей разных классов и сословий, абсолютно достоверные образы, верно рисующие типы времени в диапазоне от сатиры до трагедии, делают это произведение самым сложным и значительным». По словам Н. Игламова, это произведение «не уступает по эпическому размаху, новаторству композиционной структуры и глубине обрисовки характеров булгаковскому «Бегу». В 5-й картине пьесы К. Тинчурина Сахипгирей поет песню «Ах, шарабан мой». В спектакле же звучит несколько иной вариант песни: «Порвались струны моей гитары, Когда бежала из-под Самары». Самара была столицей Комуча в июне — середине октября 1918 года, а сама песня стала боевым гимном поволжской Народной армии.
Ирония судьбы состоит в том, что светские органы автономии не поддержали ни советская власть, ни Колчак, но оба режима вынуждены были контактировать с мусульманскими религиозными структурами. После разгрома Колчака в январе 1920 года советский режим дал Баруди возможность вернуться в Уфу и вновь занять там пост руководителя Диния назарат — ЦДУМ, который в его отсутствие занимал Риза Фахретдин. Сотрудничество улемов и комиссаров пока продолжалось…
Справка
Айдар Юрьевич Хабутдинов — историк, профессор кафедры социально-гуманитарных дисциплин, профессор кафедры теории и истории государства и права Казанского филиала ФГБОУВО «Российский государственный университет правосудия». Доктор исторических наук.