«Вспышки чумы в Золотой Орде становились фактором роста военной напряженности»

«До сих пор трудно пробиться к данным отечественных археологов и антропологов»

— Тимур, не могли бы вы рассказать, что послужило поводом для подготовки и выпуска этого труда, посвященного столь непростой теме — «Черной смерти» в Золотой Орде?

— Во-первых, на данный момент эта тема крайне актуальна — она очень остро стоит в современной историографии, и не только в ней — сейчас наблюдается серьезное движение в естественно-научном направлении, в частности, в биологии, генетике и климатологии. Помимо этого, прежде чем приступать к работе, я интересовался не только у историков, но и у естественников, какой аспект мне стоило бы осветить в своем труде. Плюс мой учитель — профессор КФУ Герман Пантелеймонович Мягков — тоже подталкивал меня к этому делу. Да и с детства моей любимой картиной был «Триумф смерти» Брейгеля. Фактически эта тема всегда была где-то рядом, на поверхности, просто сейчас настало время, когда про это написали книгу. Назрела такая необходимость.

— Как долго вы работали над книгой?

— От момента задумки до завершения — восемь лет.

— Если говорить о материалах для исследования, испытывали ли вы трудности с доступом к каким-либо данным?

— Вы знаете, до сих пор трудно пробиться к данным отечественных археологов и антропологов. Это одна из главных проблем данной темы. Исходя из опыта ведущих современных зарубежных специалистов, именно данные генетического анализа человеческих останков, обнаруженные в ходе археологических раскопок, являются определяющими при проведении крупных исследований на тему пандемий чумы прошлого.

Другой проблемой, с которой я столкнулся в ходе работы над книгой, стало то, что на сегодняшний день в отечественных научных кругах не сформирована единая оценка данного исторического явления. Зачастую представители отечественных естественных наук как обладатели более развитой научной методологии продолжают либо диктовать историкам исследовательское направление по изучению этой темы, либо без учета достижений исторической науки начинают апеллировать крайне спорными с научной точки зрения теоретическими конструктами. Впрочем, этим грешат не только отечественные специалисты. В защиту наших ученых могу сказать, что до сих пор не обнаружено или не введено в широкий научный оборот ни одного крупного захоронения эпохи чумы на территории России.

То, что в 2016 году научной общественности была представлена совместная статья специалистов Казанского федерального университета и Института науки об истории человечества сообщества Макса Планка (Йена, Германия) по Ново-Иерусалимскому могильнику (г. Болгар), подтвердившая данные, представленные в текстах русских летописей, можно считать приятным исключением. Хоть эта статья и не лишена недостатков, она заставила многих зарубежных специалистов признать первенство территории России в старте процесса распространения «Черной смерти» по миру.

«С детства моей любимой картиной был «Триумф смерти» Брейгеля. Фактически эта тема всегда была где-то рядом, на поверхности, просто сейчас настало время, когда про это написали книгу. Назрела такая необходимость!.. Репродукция wikipedia.org

У отечественных историков есть свои беды. Главным образом они касаются практически неразвитой научной методологии. За период распада СССР взамен научного марксизма не было предложено ни одной отечественной разработки в области методологии исторической науки. То, что сейчас используется даже среди хороших специалистов, в лучшем случае — вдумчивое использование наработок западных коллег. Однако в большинстве своем это все тот же советский марксизм, где во главе угла стоит изучение развития социальных слоев и политических отношений. Все, что выходит за рамки этой исследовательской матрицы, зачастую подвергается резкой критике. Примером тому является неисследованность на отечественной базе таких столпов мирового научного марксизма, как развитие сельского хозяйства, производственной базы и дорожно-транспортной сети. Лишь в последнее время мы начинаем медленно выходить из методологического кризиса отечественной исторической науки. В этом плане публикаторскую деятельность «Центра исследований Золотой Орды и татарских ханств» Института истории им. Ш. Марджани можно считать одним из положительных примеров в России. Доказательством тому служит существование вошедшего недавно в признанные международные индексы цитируемости одного из крупнейших периодических изданий по тюркской тематике — «Золотоордынского обозрения».

Если в целом говорить о взглядах отечественных историков на вторую пандемию чумы, более известную как «Черная смерть», то при написании книги мне пришлось столкнуться с крайне устаревшей точкой зрения. Негативную роль в исследовании темы продолжает играть использование ограниченного корпуса исторических источников. Большинство современных авторов по теме средневековой чумы зачастую ограничивают свою источниковую базу несколькими сводами русских летописей. В то время как «Полное собрание русских летописей» насчитывает около 100 опубликованных и несколько сотен неопубликованных томов. Кроме того, можно говорить о существовании четырех или пяти больших корпусов письменных источников, как русского и татарского, так и арабо-персидского, византийского и западноевропейского происхождения. Как говорят специалисты, обработка уже опубликованных данных, поиск в архивах и введение в научный оборот новых источников потребует больших усилий и определенной научной наглости в преодолении косности взглядов среди академических кругов.

«Неожиданно исчезло мощное золотоордынское государство, и на его месте возникла огромная страна под названием Россия»

— Какие специалисты вам помогали в поиске информации? Кого вы привлекали к работе над изданием?

— Конечно же, я консультировался не только с историками, но в большей степени я обращался к биологам. Чума — биологический процесс, и, чтобы не совершить фактических ошибок в описании этого заболевания, нужно было обращаться именно к биологам. Большое спасибо я бы хотел выразить Юлаю Шамильоглу, ставшему моим наставником в ходе исследования, а также его коллеге, одному из крупнейших мировых специалистов, профессору Аризонского университета Монике Грин. Откровением для меня стали труды западных исследователей, среди которых Б. Кэмбелл, М.В. Долс, Л. Лангер, О. Бенедиктов, Б.В. Шмидт и Дж. Александр. Все это позволило несколько по-иному взглянуть на исследовательскую тему и значительно расширить источниковую базу книги.

Однако без обсуждения исследования моими коллегами из «Центра исследований Золотой Орды и татарских ханств» и специалистами, занимающимися ордынской проблематикой, завершение книги было бы отложено на более долгий срок. В определенном смысле открытием для меня стало общение с одним из крупнейших современных отечественных антропологов А.И. Бужиловой. Несомненно, важную роль сыграли редакторские правки от моего коллеги Тимура Галимова, а также поддержка членов моей семьи.

Круглый стол «Черная смерть в Золотой Орде». Фото vk.com/chajdarov

— Насколько глубоко эта тема рассматривалась ранее?

— В том-то и дело, что этот вопрос рассматривался поверхностно. Есть серьезная проблема (и она сохраняется до сих пор), которая заключается в отсутствии введенных в научный оборот массовых погребений. Наличие массовых чумных погребений зачастую является для специалистов косвенным свидетельством начала масштабных изменений в социально-экономической сфере накануне Нового времени. Их обнаружение позволило бы снять ряд наиболее острых вопросов для современной отечественной науки, главный из которых касается численности населения татарских и русских территорий накануне вспышки чумы и сразу же после нее. Разрешение этого вопроса облегчило бы ответ на другие вопросы: в частности, об уровне развития сельского хозяйства, структуры тогдашней экономики, дорожного строительства, материальной культуры, основных миграционных и урабанизационных процессов.

Существовавшая исследовательская практика из-за доминирования естественно-научного направления и переработанного в СССР социологического детерминизма марксизма до последнего не позволяла более пристально исследовать озвученные выше вопросы. В отечественных работах в основном рассматривалась исключительно история медицины или, в лучшем случае, в рамках медицинской географии и климатологии хронология распространения различных эпидемий и заболеваний. Ситуацию усугублял тот факт, что в условиях идеологического противостояния с Западом массовое использование работ зарубежных авторов было очень затруднено и зачастую в исторической науке рассматривалось в качестве идеологической диверсии.

Также не улучшала положение нехватка традиционных для западных исследователей групп письменных источников (завещаний). Сразу хочу оговориться, что это не относилось к работам отечественных специалистов естественно-научного профиля. Именно ссылки на их работы уже в 1950-е позволили западным специалистам значительно расширить свою теоретическую и исследовательскую базу. В результате идеи отечественных специалистов естественно-научного профиля через труды учеников западных теоретиков чумы стали активно использоваться нашими учеными в 1990-е. При этом российская исследовательская практика по чтению и критическому текстологическому анализу отечественных письменных источников была практически забыта либо вошла в статическое состояние.

— Я правильно понимаю, что в своей книге «Эпоха Черной смерти» вы, в частности, пытаетесь развенчать основные заблуждения о зарождении, распространении чумы на территории Золотой Орды и о ее историческом влиянии?

— Это не совсем развенчание, поскольку эта тема, как выяснилось по ходу исследования, традиционна для казанских исследователей. Отечественные историки, профессора Казанского медицинского университета заложили основу, согласно которой эпидемия средневековой чумы все-таки имеет ордынское, то есть нижневолжское происхождение. Это дало большой толчок для исследований распространения пандемии чумы на территории России. Начиная с 1879 года систематически исследовался местный климат, животный мир и так далее, но это была непопулярная даже среди отечественных специалистов точка зрения. Популярной и очень распространенной точкой зрения в российском обществе оставалась идея, сформированная еще в 17 веке, согласно которой чума пришла исключительно из Новгорода и Западной Европы, а татары и жители восточных окраин русских земель практически не были знакомы с данным бедствием. В книге я постарался это не столько развенчать, сколько расширить, потому что ранее в данном направлении вообще не было сделано ничего комплексного. К слову, по этой причине существует масса заблуждений относительно самого заболевания.

Одним из главных заблуждений относительно чумы является определение ее в качестве вирусного заболевания. В то время как данное заболевание имеет бактериологическую природу возникновения. Еще в конце XIX века, в ходе начавшейся в Индии и Китае третьей пандемии чумы, специалистами был определен ее возбудитель — бактерия Yersinia pestis. В своих теоретических взглядах на проблему дальнейшего распространения данного заболевания среди человеческих сообществ я исходил из того, что для жизнедеятельности любого организма на Земле нужен белок. Поэтому сейчас специалистами среди распространителей чумы рассматриваются порядка 30 видов живых организмов. Среди последних можно назвать и человека. Однако я не стал сильно углубляться в биологию чумы.

Главным образом я сконцентрировался на анализе влияния фактора эпидемии чумы на ход исторических событий. Для этого мне пришлось совместить данные современной теоретической литературы с текстологическим анализом исторических источников. Параллельно с этим пришлось разрешить множество задач, связанных с определением в источниках вспышек того или иного заболевания. Как показал текстологический анализ, на территории Улуса Джучи были зафиксированы, кроме чумы, вспышки сибирской язвы и сыпного тифа. Если говорить о собственно чуме, то в источниках есть описания трех ее видов: легочная, септическая и бубонная. Однако окончательно ответить на этот вопрос смогут лишь лабораторные исследования человеческих останков, найденных в ходе раскопок.

«Популярной и очень распространенной точкой зрения в российском обществе оставалась идея, сформированная еще в XVII веке, согласно которой чума пришла исключительно из Новгорода и Западной Европы, а татары и жители восточных окраин русских земель практически не были знакомы с данным бедствием". Карта hist-geo.net

Есть и другой интересный момент, который я затрагиваю в своей книге. Дело в том, что долгое время многие вообще не могли объяснить, почему одни татарские кланы уходили, а другие приходили им на смену, а также определить, какое количество населения было на территории Золотой Орды и Руси. Еще один важный вопрос: почему неожиданно исчезло мощное золотоордынское государство и на его месте возникла огромная страна под названием Россия со столицей в Москве? Эти аспекты много чего объясняют и раскрывают логику определенных процессов. После этой книги, которая фактически заново раскрывает историю России, начинаешь иначе смотреть на многие вещи.

Пару лет назад на телеканале «Россия» вышел документальный фильм, посвященный Дмитрию Донскому. Удивление и резкую критику вызвал тот факт, что, несмотря на присутствие научных консультантов из МГУ, фактор «Черной смерти» там освещен не был. И это при том, что специалисты уже давно отметили влияние вспышки 1363—1367 годов на ход политических процессов на Руси и в Золотой Орде. Отмечу также, что одним из массовых способов борьбы с эпидемией на Руси было выжигание. А именно после возникшего в ходе этой вспышки большого московского пожара 1365 года в столице был возведен каменный Кремль. Эта оценка событий может вызвать критику, но то, что фактор чумы влиял на повседневность, — вполне очевидно.

Касаемо Золотой Орды выяснилась следующая закономерность: последующие вспышки чумы приводили к тому, что эпидемия становилась фактором роста военной напряженности. В частности, походы ушкуйников вглубь ордынских территорий очень хорошо ложатся на хронологическую последовательность вспышек этой болезни. Если говорить с точки зрения геополитики, то, когда твой сосед ослаб, возникает очень большой соблазн нанести ему удар. Это прослеживается по летописям. До меня исследователи читали исключительно короткие указания на болезнь, в то время как летописные сообщения надо читать полностью, ибо вспышки чумы там могут фигурировать не как эпидемии, а, например, как необъяснимые природные или небесные явления. Замечу, что читать надо очень осторожно: иногда приходилось действовать по чуть-чуть, буквально по миллиметру снимая «слой», чтобы понять, что именно хотел сказать автор.

«Историю человечества надо делить на эпидемические вспышки»

— Тимур, не могли бы вы в общих чертах, если это возможно, рассказать, как «Черная смерть» отражалась на государственных и общественных отношениях, а также на экономике Золотой Орды?

— Из-за «Черной смерти» погибло огромное количество рабочих рук, и это привело к тому, что выжившим пришлось внедрять новые технологии: трехполье, мельницы и другие «инновационные» средства обработки земли. Вследствие внедрения в 1460-х московскими властями новых сельскохозяйственных технологий отметился значительный рост численности населения Московского государства и последовавший вслед за этим экономический рост, технологических рывок, а также развитие военного строительства. В это же время на территории распадающейся Золотой Орды наблюдались обратные процессы. При этом численные потери от вспышек эпидемии чумы в Москве были примерно такими же, как и в Золотой Орде. Однако более высокий уровень организации и поддержка Русской православной церкви позволили московским властителям уже в правление Иоанна Грозного установить контроль над большей частью Золотой Орды. При этом наблюдался процесс заселения татарских территорий выходцами из русских княжеств. В итоге началась ускоренная замена местного населения на пришлое. Все это облегчало процесс инкорпорации татарских территорий и верхов в состав русского государства в XVI—XVIII веках.

Пожалуй, наиболее известным последствием «Черной смерти» можно считать появление так называемых выморочных земель, а также ускоренное формирование с последующим усилением служилого дворянства. Однако схожие процессы наблюдались практически во всех государствах евразийского континента. Если же говорить о специфике развития татарских ханств и Орды в постчумную эпоху, то здесь явно наметилось усиление исламизации основной массы населения, антагонизма среди представителей татарских кланов, возврат на прежние территории обитания и падение уровня технологического развития. Однако несмотря на разность в методах преодоления кризисных явлений, даже по сравнению с Великим княжеством Московским, Новгородской землей и Литовско-Русским государством, факт остается фактом — все исторические процессы, как и общий уровень развития общественных отношений, так или иначе являлись прямым следствием протекания «Черной смерти».

— В одной из прочитанных мною статей по этой теме говорится, что первая волна пандемии не особо отразилась на политических и социальных аспектах средневекового татарского государства. Действительно ли влияние первой волны было не таким сильным? Также хочу спросить вас про четвертую волну пандемии — в этот период происходит территориальный распад Золотой Орды.

— Вообще, во время первой волны (1346—1352) основной удар пришелся на Европу, но там роль сыграли ближневосточные вспышки — Балканы, Ближний Восток. Основная проблема и основной вопрос при анализе первой волны заключаются в том, почему, пройдя Золотую Орду, она не пошла на Север. Скорее всего, это можно логично объяснить использованием метода карантинов (этот метод четко читается в исламе). Ориентируясь на письменные источники, можно отметить, что в летописях не фигурируют ордынские города на Волге, расположенные севернее Сарая. Однако в то же время источники сообщают о городах, расположенных в низовьях Дона, в Крыму, степях между Причерноморьем и Прикаспием. Скорее всего, эпидемия чумы пошла по Днепру, а затем на Балканы. Карантин позволил смягчить последствия.

Если «Черная смерть» не дала эффекта в первую волну, то она «реабилитировалась» во время второй вспышки (1363—1380). Следующая, третья волна, которая проходила с 1390 по 1440 год, была крайне сильной, и из-за нее пострадала внушительная доля населения. Удар был настолько мощным, что средневековое татарское государство практически исчезло. Что касается четвертой волны, то она очень слабо читается в источниках — в них нет прямого указания на то, что в тот период была вспышка. Активную фазу той или иной эпидемической вспышки я в первую очередь связываю с активностью того или иного поколения, то есть снижение эпидемии можно связать со смертью основной массы заболевших. При этом основными «жертвами» каждой новой вспышки, как правило, выступают наиболее молодые «особи».

«Наиболее крупной вспышкой четвертой волны традиционно считается произошедший в 1442—1443 годах «Псковский мор». Отчасти это связано с доминированием в отечественной исторической науке представления об исключительной роли Пскова и Новгорода в процессе распространения в России эпидемии чумы». Фото top-voprosov.ru

Возвращаясь к четвертой волне, также скажу, что наиболее крупной вспышкой традиционно считается произошедший в 1442—1443 годах «Псковский мор». Отчасти это связано с доминированием в отечественной исторической науке представления об исключительной роли Пскова и Новгорода в процессе распространения в России эпидемии чумы. Как показал анализ информации по предыдущим волнам, большую роль в этом процессе играли и ордынские вспышки. Почему же информация о произошедших во время четвертой волны эпидемиях на территории распадающейся Золотой Орды нигде не фигурирует? Скорее всего, население просто погибло, и никто не мог этого зафиксировать — носителей письменности не было.

Также в связи с тем, что доминировал кочевой образ жизни, люди просто стали уходить. Отмечу, что именно в этот период на территории Золотой Орды начался процесс возвращения к традиционным для кочевых народов методам введения хозяйства и возврат на прежние места кочевьев. Начинаются масштабные миграционные процессы, которые затрагивают практически всю территорию Золотой Орды. Плюс четвертая волна совпала с началом так называемого Малого ледникового периода. Огромная масса населения «снимается» и начинает двигаться. В результате происходит разрушение связей между различными частями средневекового татарского государства. Тем самым происходит ускорение процесса создания независимых татарских ханств (Крымского и Казанского). Именно крупные эпидемии, скорее всего, и нужно рассматривать в качестве одного из важнейших факторов этого процесса.

Эта книга — скорее гипотеза, нежели точное обоснование, но, как подсказывает научное чутье, скорее всего, выводы, сделанные в ней, будут подтверждаться. К слову, уже подтвердилась моя догадка о том, что чума пришла не из средней Азии, а с Северного Кавказа. Я нашел источник северо-персидского летописца, где была выявлена интересная хронологическая последовательность: перед каждой крупной вспышкой на Нижней Волге — где-то за 2,5—3 года — в районе Тебриза и Северного Кавказа фиксировалась крупная вспышка. Источники есть, и они позволяют провести реконструкцию событий. Опираясь на знания о том, по какой логике обычно развивается и распространяется эпидемия, мне оставалось только логически домыслить ход распространения чумы на территории Золотой Орды. Еще один интересный момент: как только вспышка чумы возникает в Золотой Орде, в этот же год начинается эпидемия в Московском княжестве. Тут же затрагивается Крым и Казанское ханство. Археологические данные косвенно это подтверждают. В частности, нумизматический материал четко указал на общее снижение населения.

Возникает главный вопрос: «Как подтвердить эту гипотезу?» Этот вопрос упирается в работу с археологами и антропологами. Почему возникла сложность? Письменные источники будут обработаны, крупные вспышки эпидемии будут выявлены, но чтобы утверждать на все 100%, нужно получить данные лабораторных исследований человеческих останков. Взять хотя бы зубы умерших — за ними вообще разыгралась целая гонка. Анализ зубов на геном чумы привел к тому, что сейчас возникновение чумы датируется пятым тысячелетием до нашей эры, то есть когда произошла неолитическая революция.

— Можно ли утверждать, что «Черная смерть» стала своеобразным Рубиконом в развитии средневековых сообществ?

— Дело в том, что Золотая Орда — ее возникновение и развитие — напрямую связаны с регионами, имеющими очень проблемную экосистему и крайне нестабильные природно-климатические условия. Уровень влаги, животный мир Нижнего Поволжья находились на очень тонкой грани. В одном из трудов Джареда Даймонда говорится следующее: «Чтобы регион развивался, крайне необходимо недопущение со стороны проживающих там человеческих сообществ экологической катастрофы». Наиболее краткий путь к ней он видел в сохранении местных лесов. А в Золотой Орде накануне «Черной смерти» как раз произошло вырубание местных буерачных лесов. Так как почвенный слой был небольшой, со временем это привело к его эрозии. Плюс любой эколог вам скажет, что если есть деревья, то уровень грунтовых вод обязательно будет выше, чем без деревьев. Если влага убирается, получается катастрофа.

Возьмем город Белжемен, в котором начиналась вторая волна пандемии чумы, — это место перевалки между Волгой и Доном, с татарского его название переводится как «дубовая роща». Сейчас там нет никакой дубовой рощи или других больших деревьев. Как только жители ордынских нижневолжских городов вырубили местные деревья, пищевого рациона стало не хватать, и, чтобы нивелировать данное положение, кочевники стали увеличивать количество домашнего скота. Благоприятный период? Да, без сомнений. При хане Узбеке выросло поголовье мелкого и крупного рогатого скота, активно шли дожди, в общем, никаких проблем. Но неожиданно примерно в 1320 году начинается резкое изменение уровней Каспийского, Азовского и Аральского морей. К чему это приводит?

«Золотая Орда — ее возникновение и развитие — напрямую связаны с регионами, имеющими очень проблемную экосистему и крайне нестабильные природно-климатические условия. Уровень влаги, животный мир Нижнего Поволжья находились на очень тонкой грани». Фото orskmuseum.ru

Дело в том, что в этом регионе распространены природные эпидемические очаги чумы. Соответственно, как только началось подтопление, носители заболевания — местные грызуны — в поисках пищи отправились к человеку. В русских летописях очень четко указываются 1308—1309 годы — именно в этот период фиксируется массовый приток грызунов. Все это в совокупности привело к увеличению количества вредных микроорганизмов и повышению риска возникновения эпидемии. Однако для последней был необходим толчок — голод. И он произошел, когда климат начал резко меняться. Болезнь в случае голода принимает огромные масштабы — от локальной вспышки она переходит к пандемии. То есть изначально возникшая в 1330-х местная вспышка заболевания вследствие разразившегося в первой половине 1340-х масштабного голода стала приобретать характер пандемии.

Возникает вопрос: «Почему она возникла именно в этот период?» Вспышки прошли по всей планете — от Китая до Европы. Есть предположение, что сейсмическая активность тогда совпала с солнечной. Чем мощнее вспышки на солнце, тем более активно ведут себя микроорганизмы. А тут еще добавилась сейсмическая активность — из-под земли в огромном количестве начали вырываться радиоактивные газы. Катастрофа была страшнейшая — это изменения планетарного масштаба. После этого человеческая цивилизация изменилась коренным образом.

Кстати, сейчас историки пришли к выводу, что историю человечества надо делить на эпидемические вспышки. Такая же крупная вспышка и последовавшая за ней массовая миграция населения отмечалась в эпоху неолитической революции, затем в ходе Пелопоннесской войны, во время «Юстиниановой чумы» и, конечно, в эпоху «Черной смерти». Сейчас бытуют вот такие «домыслы», которые говорят о том, что никакие войны не оказывали такое же влияние на цивилизацию, как эпидемии.