Рафаэль Хакимов: «Правомерно поставить вопрос о татарском происхождении Чингисхана и его «золотого рода»
Отрывок из книги «Хроника тюрко-татарских государств». Часть 1
Директор Института истории им. Ш. Марджани Рафаэль Хакимов написал книгу «Хроника тюрко-татарских государств: расцвет, упадок, возрождение». Издание готовится к печати. Специально для «Реального времени» ученый подготовил отрывок из этого труда.
Память о «Великой Татарии»
По словам весьма авторитетного французского историка Рене Груссе, «всем тюркам свойственно врожденное чувство умения управлять», причем не только собственным государством, но и оседлым населением, у которого «он заслуживает признания за то, что мог положить конец междоусобицам». Достаточно дать краткий обзор, даже простой перечень тюркских государств с тем, чтобы увидеть количество и масштабы, созданных тюрками государств. Слово «перечень» настораживает. С одной стороны, он говорит о творческом гении тюрков, с другой — о нестабильности характера или же центробежных тенденциях, присущих тюркам-кочевникам.
Нежелание подчиняться иерархическим структурам, без которых государство оказывается непрочным, один из признаков номадизма, сохранившегося даже у оседлых татар. Номадизм не говорит о склонности к анархии или стремлению к разрушению государства. Напротив, татары всегда были государственниками, лояльными даже к враждебному государству, однако их развитие шло не по европейским «лекалам». Они изобрели свой собственный способ организации общества, без жесткой иерархии, но с авторитетным лидером. Они всегда искали сильного вождя, способного объединить конкурирующие интересы, вырабатывали способы создания общественных отношений не в рамках «границ», а поверх «границ», поверх социальных и этнических различий.
Способность строить государства, соединять народы, Европу с Азией в единый организм под названием «Евразия» говорит о высокой культуре тюрков.
Попытки написать историю тюркских государств предпринимались неоднократно. Литература по этому вопросу настолько обширна, что требует отдельного изложения. Для нас достаточно взглянуть на этот вопрос с точки зрения роли татар в этих процессах. Далеко не всегда историки знают, как вписать татарскую историю в общетюркскую или монгольскую. Поэтому, порой, просто опускают татар из исторических процессов, назвав их или монголами, или ордынцами, или растворив в каком-то конкретном народе. Некоторые ученые считают термин «татар» не этнонимом, а политонимом, или же вовсе лишним термином. Однако память о «Великой Татарии» не уничтожить одним росчерком пера.
Татары или тюрко-татары
Трудность отделения татарской и общетюркской истории друг от друга породил термин тюрко-татарской истории. Это понятие в дореволюционной литературе использовалось применительно к близким по культуре и языку народам, имеющим общий корень в прошлом. Порой отделить историю тюркских народов от татар невозможно в принципе. Особенно это относится к Средневековью. Так, некоторые племена (кимаки, кыпчаки и др.) в свое время отделились от «материнского» татарского племени и попали в историю под своим собственным именем. Не случайно «Кодекс куманикус» называет кыпчакский (куманский) язык «татар теле». В более поздние времена узбеки, казахи, ногаи и др. образовались, отделившись от основного массива татар и смешавшись с другими тюркскими племенами. Сегодня они имеют собственные государства, язык и развитую национальную культуру. Однако изучая их средневековое прошлое приходиться говорить о тюрко-татарской истории.
До революции лингвисты предпочитали термин «тюрко-татарские наречия». Многие тюркские языки (лучше говорить о наречиях или даже говорах) очень близки и неверно искать в них различия, которых, по существу, нет ни в прошлом, ни в настоящем. Существует два диалекта единого в основе (по грамматике и во многом лексике) тюркского языка: огузский и кипчакский. Диалекты делятся на наречия, а те, в свою очередь, — на говоры. Такая терминология лучше отражает существо дело, нежели введенная в сталинские времена классификация тюркских языков. Сегодня малейший нюанс в произношении даже одного звука (например, цокание) называют диалектом и на этом основании выделяют группу «мишар». Практический смысл такой лингвистики в разделении татар на более мелкие группы: сибирских, астраханских татар, ногайбаков, кряшен, мишар.
В образовании самостоятельных народов, отделившихся от татар, есть причины объективные (например, территориальные особенности) и субъективные (сталинская политика). Как сложилось, так сложилось, тем не менее ученым следует знать реальные процессы, а не советские мифы.
Следует учитывать особенности ситуации в разные века и на разных территориях. В годы становления различных народов этнонимы не носили столь определенного характера, как сегодня. Порой имя вождя становилось основой для самоназвания. Так появились ногайцы по имени беклерибека Ногая. Узбеками называли татар Золотой Орды во время правления Узбек-хана. Затем это имя перешло к сибирским татарам по главе с Шейбанидами, их стали называть «кочевыми узбеками». В годы возвышения татар в Монгольской империи этноним «татар» превратился в политоним — так стали называть многие тюркские племена. До революции азербайджанцев называли «кавказскими татарами», имея в виду, что правившие в свое время хулагуиды были чингизидами. Однако различия между современными татарами и азербайджанцами слишком значительны. Гораздо ближе по языку и культуре кумыки, которых в средневековых летописях называли «дагестанскими татарами». Жизнь многообразна, она не укладывается в какую-то теоретическую схему, тем более и сами татары прошли значительную эволюцию со времен Тюркского каганата, Золотой Орды, многочисленных татарских ханств, и, конечно же, в эпоху развития капитализма.
Выражение «тюрко-татары» имеет право на существование, применительно к объяснению исторических процессов. Следует заметить, что вплоть до революции шли споры о доминировании среди народа тюркского или собственно татарского начала. Многие ученые начинали исследования истории татар с общетюркских корней. Хасан-Гата Габаши в работе «Всеобщая история тюркских народов», изданной в 1909 году в Уфе, представляет не только общетюркские корни, но и всех соседей, с кем приходилось контактировать предкам тюркских народов. Заки Валиди Тоган, который позиционировал себя в качестве башкирского историка, но писал о татарской истории, видимо в качестве компромисса, использовал термин «тюрко-татарская история». Садри Максуди писал об истории тюркского права и т. д. Список можно продолжить.
Известный историк Газиз Губайдуллин в своем выступлении на Первом Всесоюзном тюркологическом съезде в Баку отмечал: «Теперь позвольте мне сказать несколько слов о положении изучения истории тюрко-татарских народов приволжско-татарскими деятелями. После октябрьского периода спор о тюркизме или татаризме был разрешен окончательно в пользу последнего. Поэтому татарские историки сосредоточили главное свое внимание на изучении и популяризации истории татарского народа главным образом после падения ханства».
Если до революции споры шли вокруг «тюркизма» и «татаризма», то после Постановления ЦК ВКП(б) 1944 года, запретившего изучение Золотой Орды и татарских ханств, все внимание оказалось прикованным к булгарскому периоду. Споры между «булгаристами» и «татаристами», начавшиеся с «перестройкой», не носят научный характер. В «булгаристском» подходе просматривается политическая задача ограничить историю татар рамками Республики Татарстан как «преемницы» Волжско-Камской Булгарии. Никто не отрицает булгарский период — весьма важный для истории всего Волго-Уральского региона, — но сводить историю татар к булгарам, значит, отрывать от остального пространства Евразии, где происходило зарождение и становление татар.
Используя термин «тюрко-татарская история», мы будем делать акцент на ее татарской части, которая, впрочем, неотделима от общетюркской основы.
Чингисхан — не монгол?
Следует пояснить также термин «татаро-монголы». В литературе насчет этого понятия существует большая путаница. Некоторые исследователи считают неправомерным соединять «татар» и «монгол» под общим термином, предпочитая говорить о «монгольском нашествии», «монгольском иге» и т. д. Те, кто не знает, как отделить «татар» от «монгол», просто их отождествляют, причем всегда в пользу монгол. Например, А.П. Григорьев цитирует Плано Карпини: «Мы поднесли грамоту и просили дать нам толмачей, могущих перевести ее. Их дали нам, и мы вместе с ними тщательно переложили грамоту на письмена русские и сарацинские и на письмена татар; этот перевод был представлен Бату, и он читал и внимательно отметил его». Затем автор делает заключение: «Итак, во времена первого золотоордынского хана Бату (1227—1255) золотоордынская канцелярия вела делопроизводство на монгольском языке». Такой вывод сделан из произвольного отождествления татар с монголами, хотя ничто не мешает предположить, что Бату читал по-татарски, ведь у Карпини прямо сказано, что текст перевели на татарский.
Проблемы с термином «татаро-монголы» возникают из восприятия термина «монгол» в этническом плане. Однако в случае с Чингисханом и Монгольской империей под «монголами» понималась династия, а не этнос и тем более не современные халха-монголы.
Понятие «монгол» появляется в китайских летописях вместе с избранием Тимучина великим ханом, но сам Чингисхан не был этническим монголом. Китайцы в ХIII веке Чингизхана и его ближайшее окружение считали хэй-да — «черными татарами». В «Мэн-да Бэй-лу» (1221 год) читаем: «Нынешний император Чингис, а также все (его) полководцы, министры и сановники являются черными татарами». Сказано очень определенно и противоречит устоявшемуся мнению о принадлежности Чингисхана к монгольскому этносу. Там же приводятся слова летописца, побывавшего в ставке Чингисхана: «[Я], Хун, лично замечал, как их временно замещающий императора го-ван Мо-хоу каждый раз сам называл себя «мы, татары». Они даже не знают, являются ли они монголами и что это за название, что такое название династии и что такое название годов правления». Мо-хоу (Мухали) был самым приближенным человеком к Чингизхану и точно знал татарин он или нет.
В науке можно и нужно сомневаться, но любое сообщение летописей, кажущееся недостоверным, может быть опровергнуто лишь другим более достоверным свидетельством. Однако, что касается Чингизхана и его «монголов» все источники в этом вопросе единодушны. В летописи «Краткие сведения о черных татарах» записано: «Государство черных татар (т.е. северного шаньюя) называется Великой Монголией». Северным шаньюем китайцы называли племенных вождей северных хунну. «Черные татары» жили в Монголии, т.е. на севере, а «белые татары» (онгуты) жили на юге у Великой китайской стены. Цветом обозначали стороны света.
Исследователи отделываются отождествлением татар и монгол, причем в сторону «монголизации» татар, хотя правомерно поставить вопрос о татарском происхождении Чингисхана и его «золотого рода». Свидетели, которые непосредственно общались с окружением Чингисхана весьма определенно высказывались о его происхождении. Так, Марко Поло сообщает о возвышении Чингисхана следующее: «Случилось, что в 1187 году татары выбрали себе царя, и звался он по-ихнему Чингис-хан, был человек храбрый, умный и удалой; когда, скажу вам, выбрали его в цари, татары со всего света, что были рассеяны по чужим странам, пришли к нему и признали его своим государем». Марко Поло не просто был в летней ставке Хубилая, но даже 3 года был губернатором города Янчжоу. Некоторые современные ученые сомневаются в достоверности сведений Марко Поло.
Для таких есть сообщения Рашид ад-Дина, который считается одним из наиболее осведомленных летописцев. Он вторую главу своих летописей называет «О тюркских племенах, которых в настоящее время называют монголами». Получается, что монголы на самом деле тюрки. Абуль-Гази в летописи «Родословное древо тюрков» (1663 год), прослеживая происхождение Тюрка, доходит до его потомка Аланча-хана и пишет следующее: «У Аланчи-хана было два сына, близнеца: старшему имя было Татар, младшему Монгол. Аланча-хан, когда состарился, разделил свои владения своим сыновьям. Оба брата провели жизнь свою в благополучии и счастии, не делая друг другу худого». Можно сомневаться и в этом сообщении. В таком случае надо предоставить более надежный источник, не занимаясь домыслами о монголоязычных татарах.
Большинство исследователей монгольское происхождение Чингизхана принимают за аксиому, а потому исправляют в летописях имя «татар» на «монгола». На самом деле, суть вопроса заключается в различении монгол, происходящих из «черных татар», и современных халха-монгол, которые появились в Монголии не раньше конца Х века. Известный монголовед Е. Кычанов указывает на «приход монголов в Монголию где-то во второй половине Х – первой половине ХII века». Без такого различения монгол, как династии и монгол, как этноса, не понять перипетии истории.
Династия и государство
Историографические штампы прочно сидят в головах ученых, мешая объективно взглянуть на происхождение татар. Среди историков особым пиететом пользуется обзор литературы, или так называемая «историография», когда ученые ссылаются на авторитеты предыдущих историков и часто некритично повторяют сказанные ранее выводы. Конечно, отдать дать уважения учителям нужно, но само выстраивание многочисленных цитат, их обзор, анализ сильно напоминает схоластику, когда ищут не истину, а сопоставляют высказывания разных ученых. При этом одна ошибка тянет за собой целый шлейф ссылок, создавая впечатление наличия устоявшегося мнения большинства. Выступить против сложившейся традиции решаются немногие, при этом они рискуют оказаться в изоляции.
Попытаемся разобраться в татаро-монгольских отношениях. Ко времени возвышения Чингиыхана, что стало поворотным моментом в мировой истории, татары уже были не просто сложившимся народом, но имели свои государства (юрты). Они занимали территорию от северо-востока нынешней Монголии вплоть до Турфана (современный Синьцзян). Рашид ад-Дин свидетельствует: «Тех татарских племен, что известны и славны и каждое в отдельности имеет войско и [своего] государя, — шесть».
Создание империи Чингисхана нередко представляют весьма облегченно: появился, мол, харизматичный лидер, сумевший собрать вокруг себя джигитов «длинной воли» (пассионариев), они объединили монгольские племена, кочевавшие в степи, и таким образом пастухи создали невиданное доселе государство. На самом деле, для возникновения любого государства и тем более великой империи нужна реальная экономическая, военная, интеллектуальная база, опытные полководцы и государственные мужи, а их должны обслуживать многочисленные, хорошо обученные канцелярские работники. Само сознание опытных лидеров должно созреть до имперского уровня, а у населения ментальность — приобрести гражданские признаки. Все это не могло появиться в одночасье. Существование шести татарских юртов, легших в основу империи, объясняет столь стремительное возникновение империи Чингисхана и покорение им всей Азии, Китая, Персии, а Бату — Евразии, вплоть до Европы. Не случайно Марко Поло в вышеприведенной цитате отмечает: «… татары со всего света признали его своим государем». Такое объяснение более правдоподобно, нежели решение монгольских пастухов покорить мир.
Название государства Чингисхана «Yeke mongyol ulus» («Великое монгольское государство») не несет никакого этнического смысла, но указывает на ту династию, которая стала правящей. В то же время, когда речь заходит о жителях этого государства, то указывается на политоним. В хронике «Да Цзинь гочжи» (1234 год) поясняется: «Великая династия — это как раз и есть татары (дада) Монгольского государства». «Дом Чингизхана», как впоследствии «Дом Бату» предполагал родовую наследственность, и в то же время его можно было в политическом плане понимать расширительно. «Дом» — это некий клан, состоящий из близких родственников и влиятельных политических сил, как правило, становящихся через браки дальними родственниками. «Дом», независимо от того, совпадает он этнически с народом или нет, противостоит демосу (будун). Поэтому, когда мы говорим: «Монголы правили империей татар», то имеем в виду не этносы «монгол» и «татар», а правящий клан «Великих Монгол» (по-татарски «ак сөяк» — «белая кость») и народ «татар» (будун, «кара халык» — «простой народ»).
Иоанн де Плано Карпини, назвавший свое донесение Liber Tartarorum («Книга о Тартарах»), не ошибался, он речь вел о народе. Когда один из переписчиков XIV века уточнил это название в виде «История Монголов, именуемых нами Тартарами» (Historia Мопgalorum quos nos Tartaros appellamus), он в заголовке указал и правящую династию, и подвластный народ. Особое внимание к Империи Чингисхана вполне оправдано — это было самое большое государство мира, и в анналы оно вошло как «Великая Татария».