Расима Мусина, «Пышка»: «В Берлине немцы стояли в очереди за нашей губадией»

«Я же всегда была непослушной и неудобной»

— Расима Азгаровна, вы создали «Пышку» в конце 90-х. Не страшно ли было открывать бизнес в такое неспокойное время, когда страну сотрясали кризисы?

— Думаю, что я родилась быть предпринимателем. В советские времена меня бесило то, что называется «все одинаковы». Я работала лучше, в своей отрасли профессиональнее, была безумным патриотом своей профессии и страны, даже в те времена я первая в городе внедрила хозрасчетные бригады и работала с талонами качества. Но, увы! Кроме формальных наград я не получила удовлетворения морального и, во вторую очередь, материального. Иногда руководители, сидевшие чаще в саунах, чем на работе, ценились больше и были преданнее и послушнее. Я же всегда была непослушной и неудобной. И перестройка для меня была воздухом и свободой, все абсолютно лежало под моими ногами, хотя 5 копеек на метро были проблемой. Но я знала, что смогу, главное — свобода!

Да, мы в те годы занимались всем (конечно, кроме оружия, наркотиков, спиртного и табака). Я впервые побывала почти во всех республиках и городах, начиная с Владивостока и заканчивая Калининградом. Абсолютно страшно не было, хотя мы всегда ходили по острию ножа, все было безумно интересно. Я видела хоть какой-то прогресс, ранее я видела великую плановую бесхозяйственность (например, горы новейшего импортного оборудования на заводах под дождем и снегом), мне всегда было больно, и я ничего не могла сделать. А мы сидели на собраниях, объявляя о наградах и вынося выговоры вместо того, чтобы взять в руки лопату.

— Говорят, что 90-е годы — не только время бандитов, но и возможностей, конкуренция была меньше и легче было что-то создавать. Согласны ли с этим?

— Честно, не знаю. Возможностей всегда много, если хочешь сначала сделать, а потом думать о прибыли. Что ты сам сто́ишь и что умеешь? Конечно, конкуренция сейчас более сильная, но если у компании есть внутренний стержень и своя философия плюс любовь к делу — она не умрет.

Спорить, чей это продукт, татарский или башкирский, я не буду, не знаю. Но важно ли это, когда весь мир интегрируется? Главное, чтобы он был хорошего качества!

«Татарская кухня более тонкая»

— Итак, сеть работает, вы кормите население национальными яствами. Какая все-таки у вас кухня — татарская или башкирская?

— Обе кухни похожи, где-то хорошо срослись, есть и отличия. Например, тот же чак-чак где-то крупнее, где-то мельче, чуть-чуть другой состав. Но, я видела в Амстердаме, кто-то из Татарии покупал, ужас(!), машину для чак-чака — это уже не чак-чак, а насмешка. К сожалению, многие достойные изделия превратились в просто деньги — это плохо.

Татарская кухня более тонкая, что ли. Но это всего лишь мое мнение. Хотя тот же зур бэлеш, его вкус и качество зависят от рук и качества сырья. Спорить, чей это продукт, татарский или башкирский, я не буду, не знаю. Но важно ли это, когда весь мир интегрируется? Главное, чтобы он был хорошего качества!

— Точки под маркой «Пышка» открылись не только в Уфе, но и за рубежом: год назад в Берлине. Как за границей воспринимают традиционные блюда татарской, башкирской и русской кухни?

— В Берлине немцы стояли в очереди за нашей губадией, ждали, пока из духовки будем вытаскивать. Воспринимают все кухни очень хорошо. Немцы вообще любят экзотику! Но, к сожалению, качество в общем и целом по кухням мира (я не беру высококлассные и дорогие рестораны) оставляет желать лучшего. Вроде бы, что такое вак-беляш? Очень простое изделие, но очень-очень трудоемкое. И сколько бы мы в Уфе и для Берлина ни обучали работников — все они уходили. Прав был господин Рожниковский (Роман Рожниковский — известный ресторатор, эксперт кулинарии, — прим. ред.). Когда он приехал в Уфу посмотреть на нас, он сказал: «Никто в Москве не будет так корпеть и лепить вручную эту продукцию». А машинные пирожки и другое мы уже с вами видели и есть это не хотим. Я люблю и покупаю все новое оборудование, но не везде применимы машины, и надо помнить: «энергетика еды» — это не пустой звук.

— Есть ли в Татарстане ваши кулинарии? Собираетесь ли открыть?

— Нет, было много заявок, не успеваем. И ничего еще не смогли довести до совершенства, чтобы бизнес по франшизе был на высокую оценку.

— А в Москве?

— В Москве мы заключали договоры на 2—3 года по постановке технологий «Пышка». Самый большой проект был с ребятами из Кемерово по остаткам известного «Русского бистро», да они благополучно работают по ул. М. Рокоссовского, 15 и ведут еще несколько проектов. Сегодня в столице работают два предприятия, они успешны, часть полуфабрикатов получают из Уфы. Заявок много со всех городов, но помня о своих ошибках (отдельная тема — франшиза), пока мы не в состоянии охватить. Много лже-«Пышек» во многих городах, не успеваем подать в суды на неправомерность использования слова «Пышка».

Самый большой стресс для меня — это плохой продукт. Коллектив знает, что наказание будет жестоким (неси домой своим детям), и старается, хотя не всегда получается

«С массовыми обедами за 110 рублей сложновато — надо пахать»

— Какие вы выделите три секрета предпринимательницы?

— У нас есть девиз: «Все, всегда и для всех — как для себя и своего ребенка». Он нескладный, но абсолютно искренний. Мама учила: все делай так, чтобы нравилось тебе самой. Поэтому самый большой стресс для меня — это плохой продукт. Коллектив знает, что наказание будет жестоким (неси домой своим детям), и стараются, хотя не всегда получается.

А вообще я люблю слова советского экономиста Заболоцкого. На вопрос, что такое экономика, он отвечает: во-первых, реальная оценка деятельности; во-вторых, три-четыре арифметических действия; в-третьих, сострадание к людям. Я стараюсь придерживаться этих правил и не витаю в облаках. К сожалению, жизнь — достаточно жестокая штука.

Отвечая на ваш вопрос, скажу так: никаких секретов — работай, будь человеком. Если бы мы все работали так, как надо, у нас не было бы невспаханных полей, заброшенных предприятий. Лежа на диване, ругать правительство и погоду — успеха не будет. Секретов нет, всегда всем помогаем, показываем, обучаем, что знаем сами, обучаемся сами постоянно. Количество рабочих мест, что мы помогли создать, — свыше 5000, без копейки бюджетных средств.

— Согласны ли вы с утверждением, что женщины в России более трудолюбивые, и действительно многие отрасли держатся именно на их хрупких плечах? Почему мужчины измельчали?

— Абсолютно согласна. Сама природа — материнство — заставляет нас быть более ответственными. Мужчины чаще воспитываются женщинами без участия мужчин — это плохо. Но есть уже такие интересные движения, например «Спарта» в Уфе. Все равно есть движение вперед. Да и нам пора не быть сильными, во всяком случае, стоит попытаться.

— Если бы получилось начать бизнес нуля, то в какой отрасли вы бы работали? И смогли бы так же подняться?

— С нуля? Наверное, во всех областях, кроме оборонных заводов и предприятий, связанных с наукой. Смогла бы работать в швейном производстве, текстильном, в сельском хозяйстве. В детстве мечтала быть председателем колхоза. Вообще, когда я задаю себе вопрос «Кто же я?», чувствую себя везде таким хозяйственником: здесь надо сделать то-то и то-то. А в профессии ловлю себя на мысли, что совсем уже сошла с ума. Смотрю фильм: герой заходит с улицы и, не помыв руки, берется за холодильник и еду — и я нервничаю. Или же модные артисты готовят еду — ногти, волосы висят. И опять же — немытые руки! Считаю, что артист должен доходить до души не через стейк, а делать свое дело. Вот эта легкость в отношении приготовления еды дает неправильное представление о профессии. А она очень нелегкая. Расскажу такой пример. Пришел к нам устраиваться на работу повар из ресторана. Мы как всегда экзаменуем на кухне, запускаем, смотрим сначала на руки, ногти, организацию рабочего места. В 3 часа он ушел. Спрашиваю: «Ты же очень хотел к нам, в чем дело?» Он отвечает: «Нет, я обратно в ресторан, я там блюдо отпущу — покурю, отдохну, а у вас каторга». Да, с массовыми обедами за 110 рублей сложновато — надо пахать.

Пока у нас кумирами будут «светские львицы» (вообще не понимаю этой профессии), мы не будем находить хороших поваров, продавцов, строителей и даже врачей! И думаю, даже хороших мам, у которых в глазах только поиск богатого папы — что они могут дать своим детям?

«Собираюсь мечеть поставить в деревне деда и найти корни в Татарии»

— Кого бы вы отнесли к самым успешным российским и башкирским предпринимательницам?

— Очень сложно кого-то назвать, ведь настоящих предпринимателей, кто делает дело на пустом поле, надо отделить от тех, кому достались фабрики, заводы и прочие дела в нужное время, в нужном месте. Я знаю таких, но они многим неизвестны в большинстве случаев. Должна быть разная степень оценки. Быть предпринимателем, выращивающим капусту или огурец, — это одно. Или же быть тем, кто получил народное добро, продал его и уехал за рубеж — да у него денег больше, но предприниматель ли это? Конечно, есть и такие, которые, получив фабрику, сделали из нее серьезное предприятие. Пока у нас кумирами будут «светские львицы» (вообще не понимаю этой профессии), мы не будем находить хороших поваров, продавцов, строителей и даже врачей! И думаю, даже хороших мам, у которых в глазах только поиск богатого папы — что они могут дать своим детям?

— Тогда знаете ли каких-нибудь предпринимательниц из Татарстана, которые могут служить примером?

— Дамира Зигановна (Фатыхова, — прим. ред.) — комбинат школьного питания города Набережные Челны. Благоговею перед этой женщиной. Лично не знакома с основательницей «Бахетле» (Муслима Латыпова, — прим. ред.), но думаю, что она поднялась своим трудом и талантом. Очень люблю Зуфара Фадиповича (Гаязова, глава «Татинтерсгрупп», — прим. ред.): он всегда в процессе творческом.

— Расскажите немного о себе, Расима Азгаровна: откуда ваши корни, какие у вас увлечения?

— Полутатарка, полубашкирка. Папа говорил, что он сын казанского купца из рода Нугайбековых. Дед был муллой. Когда в 37-м его хотели сослать в Сибирь, вся деревня встала на его защиту, и жители сказали, что если отправите его, все уедем за ним. Все вот собираюсь мечеть поставить в этой деревне и найти вообще все свои корни в Татарии. Хобби нет, люблю все — книги и бассейн, особенно работу. Для меня жить — означает работать. Есть дочь и два внука, к сожалению, они не рядом.